Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

С усилением феодального гнета учащались случаи бегства из деревень бедных крестьян. Крестьяне этой категории, убегая от своих господ, селились, как правило, в тех местах, где уже имелись или по крайней мере складывались поселения ремесленников-профессионалов, которые не находили достаточного применения своему труду в деревне, где им становилось все труднее сбывать свои изделия, особенно те, изготовление которых требовало высокого мастерства и значительной затраты сил и времени. Поэтому ремесленники-профессионалы стремились избавиться от феодального гнета и стать самостоятельными, т. е. уйти из деревни и поселиться там, где находили более благоприятные условия для своей деятельности и лучший спрос на изделия своего ремесла.

Таковы были мотивы бегства ремесленников из деревни. Однако их желание не осуществилось бы, если бы не было для этого экономической предпосылки. Чтобы уйти из деревни и поселиться на новом месте, надо было владеть движимым имуществом, а оно раньше всего могло появиться у крестьян-ремесленников. Причем, чем выше была их квалификация, тем естественно, больше было у них движимого имущества.

К. Маркс и Ф. Энгельс писали: «Не нужно забывать, что уже необходимость сохранить существование крепостных и невозможность крупного хозяйства, которая влекла за собой распределение allotments (мелких участков земли) между крепостными, очень скоро свели повинности крепостных по отношению к феодалам к такому среднему уровню оброка и барщины, который сделал возможным для крепостного накопления движимого имущества, что облегчало ему побег от своего владельца и давало ему возможность устроиться в качестве горожанина, а также порождало дифференциацию среди крепостных; таким образом, беглые крепостные были уже наполовину буржуа. При этом ясно также, что крепостные крестьяне, владевшие каким-нибудь ремеслом, имели больше всего шансов приобрести движимое имущество» [465]. Эту мысль К. Маркса и Ф. Энгельса следует подчеркнуть, поскольку некоторые японские историки, анализируя социальный состав населения феодального города, недостаточное внимание уделяют характеристике именно ремесленников и торговцев, составлявших основу населения феодального города.

Ремесло и торговля, которые в древности считались зазорными занятиями, в средние века стали важнейшей деятельностью городских жителей, и, несмотря на то что в японском городе XVI века аграрный элемент был еще значителен, именно они определяли экономическое и социальное лицо феодального города. Если раньше ремесленники и торговцы полностью исключались из числа полноправных граждан и находились, по существу, в полурабской зависимости от феодалов и монастырей, то в XVI веке их положение резко изменилось. Появились даже свободные ремесленники. В крупных городах, таких, как Сакаи, Хаката и другие, их было особенно много.

Конечно, феодальный гнет давил на ремесленников и торговцев неодинаково. Часто японские историки определяют их одним термином «горожане». И это правильно. Во-первых, потому, что даже в XVI веке ремесленник нередко выступал и в роли торговца, а во-вторых, имущественная дифференциация среди ремесленников и отчасти торговцев не всегда проявлялась столь отчетливо. Тем не менее разделение труда между этими категориями городских жителей, а также имущественное и правовое неравенство между ними становились все заметнее.

Быстрое развитие товарно-денежных отношений вело к росту влияния крупных купцов, в руках которых сосредоточивались значительные по тем временам богатства. В XVI веке они начинают играть заметную роль в экономической и политической жизни японского города, в некоторых городах подчиняют своему контролю многих торговцев и ремесленников. Особенно сильным их влияние было в Киото, Сакаи, Хаката. Экономическое могущество сакайских купцов дало им возможность откупиться от феодалов и создать орган самоуправления, в который избирались крупные торговцы и ростовщики — наиболее богатые и влиятельные жители города.

Таким образом, два общественных слоя — ремесленники и торговцы — представляли собой основу населения феодального города Японии. Феодалы были экономически заинтересованы в торгово-ремесленной деятельности, видя в ней дополнительный источник своих доходов. Этим можно объяснить их стремление привлекать в города все новых жителей за счет «чужих» крестьян.

Говоря о ремесленниках и торговцах в средневековых городах, некоторые японские историки применяют по отношению к ним также термин «класс» (кайкю). Можно ли в самом деле считать, что ремесленники и торговцы представляли собой самостоятельный общественный класс феодального общества? Этот вопрос встает в связи с тем, что некоторые советские исследователи западноевропейского средневекового города также были склонны рассматривать ремесленников как один из самостоятельных классов феодального общества. [466]

Основным признаком различия между классами В. И. Ленин считал «их место в общественном производстве, а следовательно, их отношение к средствам производства» [467]. Но можно ли сказать, что у ремесленника было принципиально иное отношение к средствам производства, чем у крестьян? Ремесленник являлся мелким собственником, владевшим нехитрыми орудиями производства, и в этом смысле он мало чем отличался от крестьян, которые тоже были мелкими товаропроизводителями. Ведь нельзя же думать, что господство натурального хозяйства в деревне в эпоху феодализма начисто исключало всякую возможность превращения продуктов сельскохозяйственного производства в товар. Как бы ни была сильна зависимость крестьян от феодала, с развитием товарно-денежных отношений ему было выгоднее взимать с крестьян подать не натурой, а деньгами. Таким образом, принципиально и у крестьян и ремесленников было одинаковое отношение к средствам производства как мелких собственников, мелких товаропроизводителей. Это не значит, конечно, что между ними не было никаких различий, но эти различия касались главным образом характера их производственной деятельности, а не отношения к средствам производства и их места в общественном производстве.

Конечно, помимо основных классов в каждой формации могут существовать и существуют, сохраняя определенную самостоятельность, неосновные классы — оставшиеся от предшествующих общественных систем и зародыши новых. Так, в эпоху капитализма существует неосновной класс крестьянства, который был основным в период феодализма. Сами феодальные отношения на протяжении довольно длительного времени во многих странах Востока, в том числе в Японии, сочетались с отношениями рабства.

Что же касается ремесленников, то их следует, вероятнее всего, рассматривать как промежуточный слой, который, выделившись из крестьян, затем в большинстве своем превратился в класс наемных рабочих.