Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

Однако при подборе таких людей главными принципами, которыми руководствовались диктаторы, были не компетентность и не отношение этих людей к своим служебным обязанностям, а степень их личной преданности диктатору. Почти всегда правители воспринимали всю сложность этой проблемы через призму простейшей формулы: «Интересы диктатора превыше всего». На деле это означало, что аппарат власти должен думать и заботиться прежде всего о безопасности и благополучии правителя, а затем уже печься об интересах и делах государственных. И все только потому, что те, кто насаждал и укреплял режим личной власти, свои интересы ставили превыше всего.

На Востоке родилась притча, согласно которой правитель, если он хочет казаться умнее и благороднее, чем есть на самом деле, должен иметь возле себя способных и энергичных визирей, чтобы на их фоне и самому выглядеть в глазах доверчивых людей благоразумным и рассудительным. Однако притча оставалась всего лишь нравоучением, а жизнь вносила суровые коррективы, не оставляя места для сентиментальности. Мировая история не богата примерами, когда великих людей, оказавшихся в ореоле славы, всецело поглощали бы деяния на благо своего отечества, а безрассудные поступки, направленные на возвеличение собственной персоны и укрепление единоличной власти, не затемняли бы их волю и сознание.

Тоётоми Хидэёси не был в этом отношении исключением. Как всякий тиран, почти искренне убежденный в своем праве на вседозволенность, он не терпел никакой самостоятельности своих чиновников, какой бы высокий пост они ни занимали, если это касалось государственных дел, решение по которым принимал он лично. При назначении на государственные посты основным критерием, из которого он исходил, служили не деловые качества людей, хотя полностью игнорировать это было невозможно, а их личная преданность ему, нередко подкрепляемая родственными связями.

Главной фигурой в военно-административном аппарате Хидэёси, фактически первым министром был Асано Нагамаса. Это был высший сановник Хидэёси, его, так сказать, премьер-министр. Столь высокое положение Асано Нагамаса объяснялось особо доверительным характером их отношений: его жена была младшей сестрой любимой фаворитки Хидэёси — Ёдогими. Это обстоятельство имело куда большее значение, чем деловые качества руководителя чиновничьего аппарата государственной власти, хотя он и обладал, очевидно, незаурядными способностями администратора, что проявилось, в частности, в том, что ему принадлежала едва ли не важнейшая роль в разработке и проведении кэнти Хидэёси.

Во главе ведомств, существовавших при Хидэёси как главе государства, он поставил доверенных и преданных ему людей, которых лично хорошо знал. Это были феодалы средней руки родом либо из провинции Овари, где родился сам Хидэёси, либо из соседней провинции Оми. Ведомство, в ведении которого находились дела столицы и прилегавших к ней территорий, а также вопросы религии, возглавлял Маэда Гэнъи. Он же выступал в роли главного судебного эксперта по гражданским делам. Финансами страны и всеми валютными операциями занималось специальное ведомство, во главе которого стоял Нагацука Масаиэ, обладавший способностью запоминать цифры и быстро считать. Существовали специальные ведомства, которые занимались торговлей, а также общественными работами. Первым из них руководил Масита Нагамори, вторым — Исида Мицунари. Последний одновременно исполнял обязанности начальника полиции и специального уполномоченного по городу Сакаи.

Примерно те же ведомства и с тем же кругом обязанностей существовали при Ода Нобунага. Однако это чисто внешнее сходство. Создавая при себе эти органы исполнительной власти, Нобунага и не помышлял о том, чтобы наделить их реальным правом решать какие-то вопросы. Он не очень-то прислушивался к чьему бы то ни было мнению, поэтому и руководителей этих ведомств, им же самим назначенных, он вовсе не рассматривал как своих советников, предложения которых следует хоть в какой-то степени учитывать. Он шел напролом, не считаясь ни с чем, не утруждая себя никакими играми в гражданское правление и действуя исключительно как военный диктатор, признававший лишь грубую военную силу и военные методы правления. Это было вызвано не только суровыми обстоятельствами смутного времени, но и поспешностью, стремлением очень быстро, почти мгновенно решить все вопросы. Несмотря на деспотизм Хидэёси, в чем он вряд ли уступал Нобунага, он, вероятно, лучше, чем его предшественник, понимал важность создания эффективной системы управления страной с расширением элементов гражданского правления. К тому же он обладал и лучшими организаторскими способностями.

Каковы бы ни были действительные причины, ясно одно: во взглядах Нобунага и Хидэёси на роль и место гражданской администрации в системе государственного устройства и управления страной проявились определенные различия. Многие исследователи сходятся во мнении, что мероприятия Хидэёси в этой области носили более последовательный характер, они учитывали не только сиюминутные задачи, не только его личные интересы и потребности, но в известной мере и будущее страны, перспективы ее развития.

Существует, правда, и другая точка зрения, смысл которой сводится к тому, что Хидэёси, как и его предшественник Ода Нобунага, смотрел на эти ведомства скорее, как на традиционные институты, которые никакой реальной роли в управлении страной не должны играть. Так называемый совет пяти администраторов (го-бугё), как и совет старейшин (го-тайро), предназначался вовсе не для того, чтобы стать составной частью государственной машины и на деле осуществлять функции исполнительной, а тем более законодательной власти.

Если даже согласиться с такой точкой зрения, то и в этом случае нельзя пройти мимо тех попыток, которые предпринимал Хидэёси и которые свидетельствуют о том, что он ясно понимал — управлять страной, руководить сложными социально-экономическими процессами нельзя одними военными методами. Он был, пожалуй, первым из японских военных диктаторов, кто не только осознавал это, но и предпринял ряд важных шагов, которые объективно содействовали созданию новой системы государственного устройства и государственного управления, системы, которая, по его убеждению, должна была после кровопролитных междоусобных войн, длившихся непрерывно почти два столетия, наконец надолго, если не навсегда, обеспечить в стране мир и политическую стабильность.

Исторические источники донесли до наших современников слишком мало сведений, на основании которых можно было бы судить в полном объеме о структуре государственной власти при Хидэёси, формах и методах управления делами страны, иерархии должностных лиц. И тем не менее сохранившиеся документы и материалы той эпохи позволяют с большой долей достоверности воссоздать довольно стройную систему управления страной, представлявшую собой сложный государственный механизм, все составные части которого были тщательно продуманы и находились — как в центре, так и на местах — в соподчинении друг с другом и во взаимодействии. Это были и государственные чиновники разных рангов, подчинявшиеся руководителям соответствующих ведомств, и управляющие провинциями со своим многочисленным штатом сотрудников, которые управляли территориями, принадлежавшими лично Хидэёси и были обязаны постоянно следить за соседними княжествами, и главные советники, в обязанности которых входило решение спорных вопросов и отдельных недоразумений, которые могли возникать между членами совета старейшин (го-тайро), и быть своего рода посредниками между ними.