Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

Епископ Коэлхо не придал особого значения словам Хидэёси, убежденный в том, что тот просто страдает манией величия, а вынашиваемый им план военного похода на Азиатский материк лишь плод больного воображения и никогда ие может быть осуществлен. Поэтому он с легкостью необыкновенной заверил Хидэёси, что выполнит его просьбу, обеспечит экспедиционную армию двумя большими португальскими военными судами, и к тому же пообещал дополнительную помощь, которая может прийти из Португальской Индии [516].

К сожалению, это были не просто ничего не значащие слова, исходившие от человека, страдавшего непомерным тщеславием. Спустя пять лет в послании, адресованном генерал-губернатору Филиппин Гомесу Пересу Дасмаринасу, Хидэёси, раскрывая свои планы создания японской «восточноазиатской империи», вновь самонадеянно бахвалился, заявляя, что сама судьба уготовила ему стать не только правителем его страны, но и властелином мира [517].

Таким образом, Хидэёси вынашивал планы мирового господства в течение многих лет, но не приступал к их реализации не потому, разумеется, что не верил в их реальность. Он считал, что еще не настало время для их осуществления. Находясь на Кюсю, где сама обстановка, казалось, настраивала его на победный лад и где он почти физически ощутил непосредственную близость к тем географическим районам, куда собирался направить свои экспедиционные войска, Хидэёси прочно и окончательно утвердился в этом своем решении.

Это подтверждается рядом фактов. После того как была завершена военная кампания на Кюсю, Хидэёси на некоторое время остановился в портовом городе Хаката, на севере этого острова. Он вызвал к себе Со Ёситомо, феодального владетеля с острова Цусима, и поделился с ним своими планами покорения Кореи, приказав ему начать подготовку к вторжению на материк [518].

Еще один факт. Коэлхо пригласил Хидэёси посетить небольшое португальское военное судно, стоявшее в порту Хаката. Хидэёси, прибыв на корабль, потребовал, чтобы португальские суда, которые посещают порт Хирадо (на северо-западе Кюсю), заходили бы также и в Хаката. Это нужно было Хидэёси, очевидно, для того, чтобы он мог лично видеть португальский флот. Однако Коэлхо отказался выполнить эту его просьбу, сославшись на то, что бухта в Хаката мелководна, а португальские корабли имеют глубокую осадку. Хидэёси не принял во внимание эти доводы, усмотрев в них к тому же попытку уйти от выполнения данного год назад обещания предоставить в его распоряжение два больших военных судна. Близкий к Хидэёси феодал Такаяма Укон хотел как-то поправить дело и попросил командующего морскими силами Кониси Юкинага встретиться с Коэлхо и уговорить его, чтобы португальцы построили специально для Японии и предоставили в дар Хидэёси необходимые ему военные корабли. Но Коэлхо не согласился, что привело в ярость Хидэёси, который, как уже известно читателю, круто изменил свое отношение к миссионерам и тут же приказал изгнать их из страны. Это явилось, как считают некоторые японские исследователи, одной из непосредственных причин массовой высылки португальских миссионеров из Японии и жестокого их преследования [519].

Однако к немедленному осуществлению своего плана покорения Кореи Хидэёси приступить пока не мог. И не только в силу указанных обстоятельств. Еще продолжалась ожесточенная междоусобная борьба. Не были покорены восток и северо-восток страны, феодалы которых упорно сопротивлялись, не желая признавать новую власть и лишаться своей независимости. И лишь к концу 1590 — началу 1591 года Хидэёси приступил к непосредственной подготовке завоевательного похода против Кореи.

Каковы причины завоевательных походов Хидэёси? Что побуждало его идти на столь рискованные и дорогостоящие внешние авантюры?

В японской исторической литературе существуют самые разные и во многом противоречивые суждения на этот счет. Чаще всего эти причины пытаются искать в личных качествах Хидэёси, его неукротимом стремлении к славе и почитанию, в том числе к славе завоевателя.

Вскоре после окончания японо-корейской войны по требованию даймё с острова Цусима Со Ёситомо была подготовлена специальная работа, которая называлась «Причины корейского похода Тайко Хидэёси». В этой книге давалось такое их объяснение. Однажды Хидэёси пошел в столичный храм Тофукудзи и там увидел изображение основателя этого храма Эндзи, жившего в XIII веке, и тут ему пришла идея прославить и увековечить и свое имя, чтобы оно перешло к будущим поколениям. Но для этого одной Японии было мало. Надо было выйти за ее пределы и связать свое имя с крупными государствами, лежавшими на Азиатском материке, такими, как Корея, Китай и Индия. Это был, считали авторы указанной книги, главный побудительный мотив захватнических походов Хидэёси, который жаждал, чтобы его имя прогремело па весь мир [520].

В некоторых японских работах, особенно довоенного времени, не только всячески оправдывалась агрессия Хидэёси на Азиатский материк, но высказывалось даже сожаление, что его захватнические планы не были осуществлены. При этом делались попытки доказать, что причины внешних захватов Хидэёси коренились якобы исключительно в его личных амбициях. Так, в одной из книг, посвященных японо-корейской войне, говорилось, что эта война, вошедшая в историю как выдающаяся экспедиция Тайко-сама (Тоётоми Хидэёси), величайшего героя тех дней, явилась следствием его честолюбивых замыслов в последние годы жизни. Даже после того как была осуществлена грандиозная задача — объединены все японские провинции, его властолюбивые амбиции все еще оставались неудовлетворенными. Одержимый сильным желанием завоевать Азиатский континент, он послал свои войска на Корейский полуостров, считая это первым шагом к покорению минской династии. Однако, к сожалению, сетовал автор книги, его великолепная идея не была осуществлена ввиду непредвиденных обстоятельств, в частности болезни, в результате которой великий герой скончался, а прославившая его кампания не была успешно завершена. Неудача, которую потерпела его экспедиция, явилась одной из главных причин падения рода Тоётоми [521].

Хидэёси действительно был невероятно тщеславным правителем; его обуревала патологическая страсть ко всякого рода почестям, хвалебным славословиям, которые возвышали бы его над всеми остальными смертными и представляли, как самого великого и самого мудрого. И он не упускал случая выспренне восхвалить себя. Как писал глава миссии францисканцев в Японии Педро Батиста Бланки, [522]Хидэёси в беседе с ним заявил: «Когда я родился, солнечный луч упал на мою грудь, и, когда прорицателей спросили, что бы это могло значить, они ответили, что мне суждено властвовать над всем, что лежит между Востоком и Западом». И тут же добавил: «В течение 104 прошедших эр правления не было еще властителя, который правил бы и управлял всей Японией, а я сумел покорить ее всю» [523].