Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

За сравнительно короткий срок Ода Нобунага выиграл целую серию важных битв, сражаясь с такими сильными феодалами, как Такэда, Сайто, Асакура, Асаи и др. В его успех большой вклад внес Хидэёси, который непосредственно участвовал в разработке и осуществлении военных операций. Значительное военное превосходство над соседними феодалами позволило Нобунага довольно быстро подчинить своему влиянию значительную территорию к северу и западу от провинции Овари.

Но не только военное превосходство позволяло Нобунага одерживать верх в борьбе с противниками. Он ничем не брезгал для достижения своей цели. Для того чтобы шпионить за даймё Асаи Нагамаса из соседней провинции Оми, он выдал за него свою младшую сестру, которая должна была обо всех действиях мужа доносить брату. В условленное время по ее сигналу войска Нобунага атаковали позиции неприятеля, а сам Асаи был убит [138] P. Varley, Ivan and Nobuko Morris. Samurai. L., 1970, с. 50. .

Кроме шпионажа в арсенале средств, к которым часто прибегал Нобунага, были такие приемы, как использование его войсками или отдельными боевыми отрядами знамен и военных эмблем противников, неожиданные атаки в самый неподходящий для врага момент, когда тот меньше всего мог ожидать этого удара и потому не был готов отразить его: под покровом ночи, во время сильных тропических ливней с ураганными ветрами и т. д.

В то время, когда Нобунага целиком был поглощен военными кампаниями, которые он вел к западу от своих владений, покоряя и подчиняя все новые территории, в столице произошли события, насторожившие многих крупных феодалов и приковавшие к себе пристальное внимание Нобунага. В 1564 году неожиданно умер вице-сёгун (канрё) Миёси Тёкэй, занимавший этот высокий пост после того, как с политической арены сошел некогда весьма влиятельный феодальный дом Хосокава, длительное время фактически правивший страной и державший в узде малодушных и слабовольных сёгунов династии Асикага. Вскоре после смерти Миёси Тёкэй при странных обстоятельствах погиб и правивший в то время сёгун Асикага Еситэру. Описывая эти события, Луиш Фроиш в своем донесении в Лиссабон в августе 1565 года ошибочно писал, будто сёгуи явился жертвой заговора, во главе которого стоял сам канрё Миёси Тёкэй и его верный сподвижник Мацунага Хисахидэ [139] См.: L. Frois. Die Geschichte Japans (1540–1578), с. 355. . Той же точки зрения придерживались и некоторые японские историки, в частности Танака Ёсинари, которые даже не пытались выяснить мотивы столь «странного» заговора [140] Tанака Ёсинари. Ода дзидайси, с. 37. .

Однако более поздние исследователи не без оснований выдвинули новую точку зрения, которая, несомненно, вернее отражает характер тех событий. Согласно этой точке зрения, после внезапной смерти Миёси Тёкэй сёгун Ёситэру попытался восстановить в правах свою в значительной мере узурпированную власть. С этой целью он направил крупным даймё и настоятелям влиятельных буддийских и синтоистских храмов секретное письмо, в котором просил их содействия в осуществлении своего намерения. Когда же Мацунага Хисахидэ, ближайший сподвижник усопшего вице-сёгуна, который уже видел себя в этой роли, узнал об этих шагах сёгуна, он решил избавиться от него. Его войска атаковали дворец сёгуна, и Ёситэру ничего не оставалось, как покончить жизнь самоубийством [141] См.: Нихон рэкиси дзэнсю (Полная история Японии). Т. 10. Нобунага и Хидэёси. Токио, 1969, с. 73. .

Весть о смерти сёгуна Ёситэру быстро облетела всю страну, вызвав у местных феодалов чувство тревоги и надвигающейся опасности. Многие из них хотели бы, не теряя времени, направить свои войска в столицу и овладеть положением. Но далеко не каждый чувствовал себя достаточно сильным, чтобы отважиться на такой смелый, но рискованный шаг.

На это без колебаний решился Ода Нобунага, который с армией в 50 тыс. человек [142] Эта цифра содержится в донесениях Луиша Фроиша. См.: L. Frois. Die Geschichte Japans (1549–1578), с. 352. Однако некоторые современные японские авторы определяют численность армии Ода Нобунага, вступившей в Киото, в 60 тыс. человек. См.: Тобаси Харусигэ. Ода Нобунага. Токио, 1973, с. 78. вступил в столицу, сурово покарал виновных в убийстве сёгуна Ёситэру и провозгласил новым сёгуном его младшего брата Ёсиаки. В ознаменование свершившегося события он приказал воздвигнуть в столице для нового сёгуна величественный дворец Нидзёдзё, в постройке которого принимали участие все покоренные Нобунага провинции. Руководил строительными работами сам Нобунага.

Луиш Фроиш подробно описал ход строительства, на котором, как он утверждает, было занято ежедневно до 25 тыс. человек. Строительного материала не хватало. Нобунага распорядился разобрать стены близлежащих монастырей, сносить каменные статуи Будды, ломать каменные алтари в храмах и использовать камень на строительстве дворца. Все население города было занято на строительстве: одни рыли рвы, другие волокли камни, третьи валили в горах лес. Вся эта картина, пишет Луиш Фроиш, очень напоминала строительные работы Дидоны в Карфагене. Самое удивительное состояло в том, что огромный по тем временам дворец, площадью в несколько городских кварталов, был построен менее чем за три месяца [143] L. Frоis. Die Geschichte Japans (1549–1578), с. 353. . Португальский миссионер описал случай, происшедший на той же строительной площадке и свидетельствующий о необузданной свирепости Ода Нобунага. Ежедневно Нобунага появлялся на стройке, писал Л. Фроиш, опоясанный тигровой шкурой, внимательно следил за тем, как идут работы, и отдавал необходимые распоряжения. Однажды кто-то из солдат, занятых на стройке, то ли решил подшутить над знатной дамой, то ли просто уставился на нее. Это случайно заметил Нобунага и, долго не раздумывая, выхватил меч и на глазах у всех отсек ему голову [144] Там же, с. 350. .

Чем объяснить, что Нобунага, в руках которого фактически находилась покоренная им столица и который, по существу, был уже признан владыкой в значительной части страны, вдруг проявляет трогательную заботу об укреплении авторитета сёгуна, что, казалось бы, никак не вязалось с его собственными честолюбивыми планами и чрезмерным властолюбием? Пытаясь ответить на этот вопрос, некоторые японские авторы объясняют столь «неестественное» поведение Ода Нобунага тем, что в тот момент идея объединения страны еще не овладела его сознанием и что он еще серьезно об этом не думал [145] См.: Кайда Юдзи, Xарада Томохико, Сугияма Дзиро. Ода Нобунага. Токио, 1972, с. 157. .

Однако вряд ли можно согласиться с их точкой зрения. Как отмечалось выше, многие признаки, свидетельствовавшие об осознании им необходимости борьбы за объединение страны, проявились у Нобунага значительно раньше. И эта идея была не только осознана им как историческая необходимость. Он предпринял и реальные действия для ее осуществления. Уже битву при Окэхадзама можно рассматривать как определенный и весьма существенный рубеж или этап на этом пути к поставленной цели. Последующие победоносные военные походы еще больше укрепили в нем решимость довести дело до конца. И если, имея за плечами, немалые военные успехи и продолжая их наращивать, Нобунага тем не менее не стремился форсировать события и действовал предельно осмотрительно в период разыгравшейся в столице трагедии, то объяснить это можно лишь тем, что к тому времени он, очевидно, не располагал достаточными силами и не был еще вполне уверен в своей непобедимости. Главные его противники, внимательно следившие за тем, как развивались события в столице, не сказали еще своего слова и в любой момент могли вступить в тот решающий бой, которого Нобунага пока избегал, не будучи к нему готовым в полной мере.