Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

Иногда камни больших размеров доставляли и посуху, для чего использовали повозки, сделанные из толстых бревен. В них впрягали по нескольку буйволов. Десятки людей помогали передвигать повозки: одни руками крутили огромные колеса, другие тянули Жерди, прикрепленные к основанию повозок, третьи толкали повозку сзади.

Камень для строительства замка привозили в основном с небольших островов во Внутреннем Японском море, славившихся гранитом. Бывали дни, когда в Осакскую бухту заходило до тысячи судов, груженных камнем. Вассалы Хидэёси, желая отличиться, доставляли на стройку камень самых диковинных форм и размеров. Здесь было настоящее царство камней. В этом своеобразном соревновании участвовали кроме уже упомянутого Като Киёмаса такие известные сподвижники Хидэёси, как Курода Ёситака, Хосокава Тадаоки и др. Каждому из них был указан участок работы и вменялись определенные обязанности, связанные со снабжением строительства необходимым материалом и рабочей силой. По некоторым данным, в строительстве замка принимали участие даймё из тридцати провинций [224].

Разумеется, для сооружения такого огромного, сложного по архитектурным решениям замка необходима была довольно высокоразвитая техника обработки камня, его шлифовки, отделки. Кроме того, при кладке стен важно было учесть такой новый фактор, как появление и быстрое распространение огнестрельных орудий, что заставило делать крепостные стены непробиваемыми для ядер — в две-три кладки.

В качестве раствора для скрепления каменной кладки применяли свинец. Обычно тщательно тесанные камни держались под давлением собственной тяжести. В древности в некоторых странах, например в Египте, при сооружении храмов каменные блоки скрепляли скобами. В верхней части двух смежных камней, подлежащих соединению, вырезали по пазу, точно соответствовавшему каждой половинке скобы-лапы, туда вставляли скобу, как бы застегивая смежные блоки на «крючки», и таким образом создавалась общая масса кладки, близкая к монолиту [225].

При кладке стен замка в Осака в качестве такого соединительного «крючка» применялся, как сказано выше, свинец. Хотя при кладке стен из огромных каменных глыб раствор не имел большого практического значения, ибо камни, хорошо отесанные, держались и сами по себе благодаря своей огромной тяжести, тем не менее для большей прочности щели между камнями трижды заливали жидким свинцом. Кроме того, в двух рядом стоящих камнях прорубали отверстия конусообразной формы, которые также заполняли жидким свинцом, служившим своеобразным строительным раствором. Так создавалась высокая прочность стен, которые воспринимались как огромный монолит [226].

Замок занимал значительную площадь, в самом центре его возвышалась главная крепость в виде высокой многоярусной башни. Вся территория в два ряда была обнесена крепостными стенами. Опоясывавший замок глубокий ров с водой служил еще одной оборонительной линией.

Главная башня сооружалась, очевидно, по образцу замка в Адзути. Однако копия превзошла оригинал. Башня и в целом замок в Осака оказались не только гораздо более значительными по размерам, но в архитектурном отношении и более совершенными. Замок Хидэёси можно, пожалуй, считать высшим достижением замкового строительства в Японии того времени. Главная его башня не сохранилась, но если судить по дошедшим до нас схемам и планам, особенно по сохранившимся красочным изображениям внешнего вида замка и некоторых деталей его внутреннего убранства, то можно представить, какое это было великолепное сооружение — не только с точки зрения его военно-оборонительной мощи, но и по его архитектурному оформлению.

Мощное гранитное основание замка в сочетании с выполненной из дорогих пород дерева верхней его частью, двускатные крыши оригинальной формы с причудливой резьбой, венчавшие каждый из семи этажей-ярусов, придавали замку внушительность и строгую красоту.

Верхний ярус башни, огражденный перилами, служил своеобразной смотровой площадкой. Сюда любил взбираться Хидэёси, любовавшийся открывавшимися отсюда бескрайними просторами страны, которая виделась ему объединенной и сильной под его владычеством. Как писал Луиш Фроиш, Хидэёси любил показывать гостям свой замок, которым очень гордился. «Он вел себя как хороший проводник, показывая свой замок. Он привел нас на седьмой этаж. По дороге рассказывал о богатствах, которые находились на каждом этаже. При этом он говорил: «Комната, которую вы здесь видите, наполнена золотом, а эта — серебром. Следующее помещение заполнено кипами шелка и полотна, четвертое — одеждой, а в этих комнатах находятся дорогие мечи (катана) и оружие»» [227].

Как сообщают источники, весной 1586 года здесь побывал Отомо Сорин, феодальный князь из провинции Бунго на Кюсю. Он прибыл к Хидэёси с жалобой на притеснения со стороны более крупного феодала Симадзу, чьи княжеские владения занимали большую часть острова. Он просил Хидэёси заступиться за него и покарать слишком далеко зашедшего в своих действиях феодала. Хидэёси пригласил Отомо подняться на верхний этаж замка и, глядя оттуда вдаль, сказал: «Отсюда можно видеть даже соседние провинции и изучать их» [228].

Главная башня замка использовалась как наблюдательная вышка, как командный пункт и как арсенал. В ней размещались также жилые помещения. Кроме военного и иного служебного назначения замки всегда олицетворяли собой мощь феодальных властителей, особенно тех из них, кто выдвинулся на политическую арену в период междоусобных войн. В этом отношении замок в Осака был особым. Он не только представлял собой неприступную крепость, построенную по всем правилам военно-строительного искусства того времени, но и символизировал могущество и величие нового правителя страны, вызывая чувство страха у людей, подчеркивая их ничтожность и немощность.

Вблизи главной башни замка находился красивый дворец, специально построенный для встречи высокого китайского гостя, который должен был прибыть в Японию для ведения мирных переговоров с Хидэёси. Однако в високосный 1596 год в районе Киото — Осака произошло сильное землетрясение, и дворец был полностью разрушен. Аудиенцию представителю минской династии Хидэёси вынужден был давать в другом месте.

В дневниках и письмах европейских миссионеров, которым довелось видеть дворец, сохранились записи, на основании которых можно предположить, что это было действительно уникальное сооружение. В зале, устланном тысячью татами, все сверкало, переливаясь яркими красками [229]. По внешнему великолепию и роскоши обстановки дворец не уступал, очевидно, знаменитому Золотому павильону, который построил в Киото сёгун Асикага Ёсимицу, правивший страной в конце XIV — начале XV века. Этому сёгуну Хидэёси во многом подражал.