Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

Зато суровая кара ждала тех, кто поддерживал Кацуиэ: младшего сына Нобунага, Нобутака, Хидэёси приказал выдворить из отцовского замка Гифу и поместить в один из монастырей в провинции Овари. Нобутака не выдержал такого позора и покончил жизнь самоубийством. Такигава Кадзумасу ничего не оставалось, как полностью капитулировать перед Хидэёси и подчиниться его власти. Что же касается «законного» наследника Ода Нобунага — малолетнего Самбоси, то Хидэёси переправил его в освобожденный от Нобутака замок Гифу, установил ему годовой доход в 300 тыс. коку и больше о нем ни разу не вспомнил.

Так закончилась многомесячная борьба между Хидэёси и Кацуиэ, которая, возникнув как ссора двух соратников Нобунага, вылилась в жаркую и жестокую схватку двух главных соперников в борьбе за власть. Сражение при Сидзугадакэ не следует ограничивать битвой в районе севернее озера Бива. Это понятие, по существу, включает все военные действия этого периода, развернувшиеся на огромном пространстве в центральной части страны — от провинции Исэ на юге острова Хонсю до провинции Этидзэи на севере, включая все центральные области, расположенные вокруг столицы. В военные действия были втянуты огромные контингенты войск.

Если битва при Ямадзаки, хотя и имела важное политическое значение, в военном плане носила локальный характер, то сражение при Сидзугадакэ как с военной точки зрения, так и в плане последующего развития Японии имело исключительно важное значение. Победа Хидэёси в этой битве оказала весьма существенное воздействие на социально-политические процессы в развитии этой страны.

Сражение при Сидзугадакэ укрепило позиции Хидэёси и стоявших за ним сил. Теперь не только военная, но и политическая власть была полностью сосредоточена в его руках.

И все-таки, хотя Хидэёси, одержав важную победу над своим грозным соперником, мог, казалось бы, упиваться славой победителя, на душе у него не было спокойно. Не только и даже не столько потому, что еще предстояли боевые схватки с сильными и многочисленными противниками, ибо процесс объединения страны, начатый Ода Нобунага, был еще далек от завершения, но главным образом потому, что в его собственном лагере оставались весьма влиятельные и для него во многом загадочные фигуры, которые до поры стояли в стороне и намеренно не участвовали в развернувшихся событиях, но которые не сказали еще своего слова и в любой момент могли заявить о себе, стать, может быть, самыми грозными его противниками. В эти дни Хидэёси все чаще и все тревожнее думал о Токугава Иэясу.

Придя к власти и стремясь утвердить свое положение фактического правителя страны, Тоётоми Хидэёси столкнулся с необходимостью решить по крайней мере четыре неотложные задачи. Во-первых, заставить всех влиятельных феодалов и военачальников в собственном лагере признать за ним верховенство и поставить их и полную зависимость от его ничем не ограниченной власти. Держать в повиновении местных феодалов всегда было одной из главных забот и трудных задач центральных властей; Хидэёси прекрасно это понимал, тем более что некоторые из этих феодалов лишь вынужденно подчинились ему и в любой момент могли оказаться в стане его врагов.

Во-вторых, необходимо было вместо старого государственного аппарата, который фактически не функционировал и с авторитетом которого мало кто считался, создать новый орган государственной власти, способный управлять делами страны. Важность и срочность этих мер диктовались еще и тем, что сам Хидэёси, целиком поглощенный подготовкой и проведением одной военной кампании за другой, не мог повседневно заниматься государственными делами, которые были доведены до полного запустения.

В-третьих, особую озабоченность Хидэёси вызывало растущее недовольство народных масс, прежде всего крестьянства, страдавшего от бесконечных междоусобиц, тяжкого феодального гнета, самовластия феодалов и полного беззакония. Восстания крестьян и городских низов становились таким же постоянным слагаемым политической жизни Японии XVI столетия, как и гражданские войны.

Последняя по счету, но не по важности задача Хидэёси состояла в том, чтобы форсировать процесс объединения страны, так успешно начатый его выдающимся предшественником Ода Нобунага и так внезапно прерванный неожиданной гибелью последнего. Большая часть территории страны находилась во владении могущественных феодальных князей, которые и не помышляли признавать власть нового правителя.

Хидэёси прекрасно понимал, что одними репрессивно-карательными мерами, как бы жестоки и суровы сами по себе они ни были, нельзя держать в узде не в меру эгоистичных и своевольных даймё, вовремя пресекать любую их попытку организовать заговор или просто проявить неповиновение. Поэтому он продумал целую систему мер, которые наряду с применением военной силы дали бы возможность другими, более умеренными, «законными» методами добиться тех же результатов. Хидэёси оказался куда более предприимчив и изобретателен, чем его учитель и наставник Ода Нобунага, который отличался весьма крутым правом и не терпел никаких компромиссных решений. На его фоне суровость и жестокость Хидэёси порой не казались такими уж чрезмерными, из ряда вон выходящими. Для Ода Нобунага ничего не стоило даже за небольшую провинность собственноручно убить любого, кто хоть в чем-то перечил ему. Он не знал снисхождения к людям.

Тоётоми Хидэёси в сравнении с ним выглядел иногда даже сентиментальным, проявлял излишнюю лояльность не только по отношению к подчиненным, но и по отношению к своим противникам. Он мог великодушно щадить врагов, сохраняя им жизнь, если, правда, верил, что они искренне признавали его власть над собой. Так он поступил, например, с Мори, крупным владетельным князем из западных провинций Японии, с которым вел жестокую борьбу, по затем они стали союзниками.

Из сказанного вовсе не следует, что Тоётоми Хидэёси был этаким добрячком, гуманным правителем, который испытывал угрызения совести оттого, что так же легко и просто переступал через законность и справедливость, как через трупы. Ничуть не бывало. Жестокость века органично соединялась в нем с суровостью и свирепостью его собственной натуры. И при всем том он, возможно, лучше и острее других чувствовал и понимал, что и в самые трудные и суровые времена нельзя властвовать над людьми, прибегая к одним репрессиям и карательным мерам. Нужны и другие методы правления, которые гарантировали бы внутреннюю целостность и политическую стабильность общества.