Ниал Фергюсон - Дом Ротшильдов. Пророки денег, 1798–1848

Имена детей Майера Амшеля (представителей второго поколения) претерпели противоречивый процесс трансформации в зависимости от национальной среды, в которой оказывались его сыновья. Так, Амшеля чаще называли Ансельмом, Саломона — Саламоном или даже Соломоном, Кальман после 1812 г. почти всегда называется Карлом, а Якоб, переехав в Париж, превратился в Джеймса. Во многих семейных частных письмах сестры и жены называются своими еврейско-немецкими именами, обычно в уменьшительной форме, хотя Еттхен стала «тетей Генриеттой» после того, как вышла замуж за англичанина. Ради простоты в книге приводятся те имена, которые встречаются чаще всего: Амшель, Соломон, Натан, Карл и Джеймс.

К счастью, никто не был убит, поскольку все население (в том числе и Ротшильды) бежало. К сожалению, как писала мать Гете своему сыну, это означало, что «когда пожар занялся, никто не мог войти в запертые дома, и не было евреев, чтобы погасить пламя».

Официально евреи не имели права пользоваться привилегиями лондонского Сити, хотя это ограничение на практике не препятствовало им вести там дела.

Типичный заказ представлял собой поручение «от господ Зихеля и Хильдесхайма, Франкфурт, для немедленной отправки, чтобы большая часть прибыла в авг., оставшаяся часть в сент., фирме „Вертхаймер и Кº“, Гамбург, с выплатой ¾ общей суммы, как только товар прибудет в Гамбург, оставшейся ¼ по прибытии товара во Франкфурт, векселя на Лондон на 2½ мес. без дисконта. Страхование осуществляется Н. М. Ротшильдом: 30⅓ шт. бархата… 54⅓ шт. вельвета… 30⅓ шт. синего бархата… 221⅓ шт. синего вельвета… 21⅓ шт. простого вельвета… 42⅓ шт. узорного вельвета… 42⅓ шт. простой плотной ткани… 33⅓ шт. плетеной тесьмы… 12⅓ шт. синей узорчатой плотной ткани новейших узоров… 30⅓ шт. белой стеганой ткани и сатина в полоску… 69⅓ шт. плотной ткани с рисунком… 24⅓ шт. желтой плотной ткани с рисунком новейших образцов… 24¼ шт. лондонской клетчатой ткани, новейших образцов и хорошего качества; 40 шт. бумазеи, в клетку и в полоску; 4 шт. тулинетта новой моды; 27⅓ шт. плотной ткани с рисунком по образцу».

Из письма Натана фирме «Соломон Соломоне» от 21 декабря 1800 г.: «Вспоминайте [меня] каждый день, когда будете пить его; вы найдете, что оно очень хорошо и дешево. М-р Харман дает страховку на 1 проц. ниже, чем вы».

После начала войны Натану пришлось спешно обновить свой паспорт, чтобы никто не поставил под сомнение его право жительства в Англии.

Более того, Натан снова обжегся с неудачной поставкой товаров в Россию — судя по всему, его товары захватили солдаты наполеоновской армии.

В то время по адресу, ставшему впоследствии знаменитым, находился трехэтажный дом (в ряду пяти таких же) в процветающем деловом квартале. Соседями Натана были хирург и страховой брокер.

Из-за того что в периоды между ярмарками, проводившимися в Гессене раз в два года, наличные были в дефиците, если бы английские векселя выставляли на аукцион за наличные, это понижало бы их цену. Именно поэтому брокеры покупали их в кредит, расплачиваясь с военным казначейством позднее, когда рынки становились более ликвидными.

В дополнение к установленным пошлинам и выплате 400 талеров на строительство церкви в Нойштадте Майер Амшель предложил заплатить еврейской общине такую же сумму, какую заплатил богатейший еврей в Касселе, главный поставщик двора Мозес Йозеф Бюдинг. Однако община потребовала, чтобы он переехал в Кассель на постоянное жительство. В конце концов вид на жительство, выписанный на имя Майера Амшеля, так и не пригодился, и после 1809 г. Ротшильды перестали выплачивать взносы в кассельскую общину. Это привело к продолжительному судебному разбирательству в период 1815–1829 гг. Разногласия были разрешены только после того, как Амшель согласился выплатить общине штраф в размере 2500 талеров.

Приближенные Вильгельма (служащие) все больше склонялись к приобретению неименных облигаций, так как с юридической точки зрения они считались более надежными, чем ссуды, выданные частным лицам; дополнительная гарантия виделась в том, что купивший такие облигации был одним из многих инвесторов; они были ликвиднее других форм ссуд. Кроме того, такие облигации были сравнительно анонимной формой инвестиций, что не позволяло посторонним судить об общем размере состояния курфюрста.

В то время брат Вильгельма был датским наместником Шлезвиг-Гольштейна, и вначале Вильгельм бежал в его замок Готторп. В апреле 1807 г. он переехал в скромный дом в Итцехо.

Необходимость бежать второй раз возникла, когда Дания заключила союз с Францией после захвата британцами датского флота.

В 1812 г. долги принцев были реструктурированы; после включения в них недоимочных процентов общая сумма составила 225 361 фунт, из чего принц Уэльский был должен 140 тысяч ф. ст., герцог Йоркский — 66 667 ф. ст., а герцог Кларенс — 20 тысяч ф. ст.

Натан предпринял первую пробную вылазку на рынок первоклассных ценных бумаг в июне 1803 г.

В одном случае капитан корабля, которому поручили перевезти бумаги, выбросил их за борт, когда его корабль обыскивали. Весной 1812 г. Джеймсу приказали получить в Лондоне пять свидетельств о праве собственности на 189 550 ф. ст. После этого он встретился в Дюнкерке с Карлом, и они вместе отправились в Париж, откуда Карл проследовал в Прагу. Курфюрст получил свидетельства только 20 мая. В конце 1812 г. Соломон взял еще одно свидетельство на 250 тысяч фунтов.

Общие активы компании составляли свыше 970 тысяч гульденов, 70 тысяч из которых были облигации различного вида, а 110 тысяч — другие ценные бумаги, в том числе заем, выданный сыну Вильгельма, в размере 10 тысяч гульденов, и вексель на принца Георга — принца-регента — на 127 784 гульдена.

Практически все 190 тысяч гульденов (за вычетом сумм, отложенных на подарки к свадьбам Карла и Джеймса) перешли, однако, его жене и дочерям.

Если верить легенде, школу Майер Амшель задумал, когда услышал, как бедный еврейский мальчик поет на улице в Марбурге: он убедил Гайзенхаймера принять его первым учеником в новую школу.

В XVIII в. гинея была главной золотой монетой, имевшей хождение в Великобритании, хотя денежным стандартом считался серебряный шиллинг (66 таких шиллингов чеканились из тройского фунта серебра). В 1717 г. цена монетного двора была установлена по курсу 21 шиллинг = 1 гинее. Однако в то время монетный двор перешел к новым монетам, фунту стерлингов (= 20 шиллингов), и Ньютон установил цену на золото в размере 3 фунтов 17 шиллингов 10 ½ пенса. Такая мера оказалась первым шагом к золотому стандарту: в 1774 г. серебро было фактически вытеснено, так как перестало считаться законным платежным средством для сумм, превышающих 25 ф. ст.