Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Однако в кулуарах Федерального собрания высказывалось мнение, что Ю. Скуратов окончательно попал в немилость Кремля тогда, когда ход расследований опасно близко подвел его к финансовым делам ближайшего окружения президента и его семьи. Катализатором нажима на Генпрокурора и применения к нему методов шантажа послужил Б. Березовский.

Федеральный прокурор Швейцарии Карла дель Понте еще в конце февраля 1999 года лично предупредила председателя Госдумы Г. Селезнева и министра внутренних дел С. Степашина о надуманности причин прошения Ю. Скуратова об отставке, заявив, что он «единственный человек из России, с которым нам удалось найти общий язык».

Ее позиция отражала мнение влиятельных финансовых и политических кругов на Западе, которые устали от вкладывания огромных финансовых средств в «черную дыру», через которую деньги не получали целевого использования в России, а возвращались за рубеж и оседали на частных банковских счетах российских предпринимателей и коррумпированных госслужащих высокого ранга.

Толчком к добровольно-принудительному отрешению от должности Ю. Скуратова президентом в начале февраля 1999 года стали сведения о том, что швейцарские правоохранительные органы в ответ на обращение Генпрокурора. России активизировали расследование сомнительных финансовых операций с участием российских граждан. Особенно взбудоражило Кремль сообщение о личном участии Карлы дель Понте, что было беспрецедентно для практики федерального, прокурора, в проведении в январе обыска в швейцарской компании «Мабетекс», с которой поддерживало тесные отношения и осуществило ряд крупных сделок возглавляемое П. Бородиным управление делами администрации президента.

В результате голосования 17 марта в Совете Федерации по Ю. Скуратову произошло то, чего даже нельзя было предположить.

Премьер Е. Примаков получил в ряды борцов против коррумпированного президентского окружения мощную фигуру Ю. Скуратова. На стороне премьера оказался и Совет Федерации, вставший в некую оппозицию мнению президента. И наконец, в один строй с премьером невольно попал защищавший позиции Ю. Скуратова мэр Москвы.

Е. Примаков дипломатично не мог принять столь щедрого политического подарка и поехал в ЦКБ. После этого последовала кампания в том духе, что здоровье и самочувствие президента гораздо лучше, чём. у премьера.

Аналитики Совета Федерации и правительства констатировали наступление если не фактического импичмента президента, то уж как минимум глубокой его изоляции после событий 17 марта в сенате. Было очевидно: если ситуация будет продолжаться в русле последних событий, то в мае президент мог получить импичмент де-юре. Его конфронтация с губернаторами могла вызвать новую волну их самостоятельности и выявить новые точки нонконформизма по отношению к центру.

Реальной угрозой престижу власти президента могла стать реализация Ю. Скуратовым обещания, прозвучавшего в стенах Совета Федерации, о том, что у него в руках будут документы из Швейцарии с перечнем фамилий, сумм и номеров счетов ряда высокопоставленных российских чиновников. На самом деле, как сообщал, в частности, «Московский комсомолец» («Московский комсомолец», 18 марта 1999 г.), Ю. Скуратов уже располагал необходимыми документами и застраховал себя на случай возможных поползновений власти.

На канале «Вести» был показан фрагмент скандальной видеозаписи.

Рано утром 18 марта Ю. Скуратов заявил телеканалу НТВ, что это дело рук тех, кого не устраивал ход следствия по делу швейцарской фирмы «Мабетекс». Сразу после этого Генпрокурор был принят президентом. В ходе встречи Ю. Скуратов написал повторное прошение об отставке. После встречи Б. Ельцин распорядился создать межведомственную комиссию во главе с Бордюжей по проверке достоверности информации о проступках, порочащих честь и достоинство прокурорского работника.

Однако уже 19 марта Н. Бордюжа был отправлен в отставку. Вместо него был назначен А. Волошин.

Генпрокуратура по заявлению Ю. Скуратова возбудила уголовное дело по ст. 294 и 137 УК РФ (воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования и нарушение неприкосновенности частной жизни).

23 марта в Москву приехала федеральный прокурор Швейцарии Карла дель Понте.

В ночь на 2 апреля заместитель прокурора Москвы В. Росинский после вызова в Кремль возбудил против Ю. Скуратова уголовное дело по ст. 285 ч. 1 (злоупотребление служебными полномочиями).

В тот же день президент отстранил Генпрокурора от должности на период расследования уголовного дела и попросил Совет Федерации повторно рассмотреть вопрос об отставке Ю. Скуратова.

2 апреля Ю. Лужков выступил с критикой «указа о временном отстранении Генерального прокурора», заявив, что «надо дать ему возможность довести до конца расследования по коррупции в высших эшелонах власти, вернуть в страну наворованные деньги».

5 апреля уголовное дело в отношении Ю. Скуратова было принято к производству Главной военной прокуратурой. В тот же день появилось повторное письмо Ю. Скуратова с просьбой об отставке, написанное, по его словам, раньше.

Однако уже 6. апреля Генпрокурор заявил, что «он готов работать и дальше, если Совет Федерации его поддержит».

7 апреля Ю. Скуратов выступил в Госдуме по просьбе нижней палаты парламента. Он вновь не назвал никаких имен коррупционеров, кроме фамилий Б. Березовского и А. Смоленского, против которых днем раньше были выданы санкции на арест. Решение по Б. Березовскому вскоре было отменено.

Ситуация вокруг Ю. Скуратова продолжала обостряться.

9 апреля президент активно и публично включился в проработку вопроса с Советом Федерации об отставке Ю. Скуратова. Он встретился с главами республик в составе Российской Федерации, заявив, что «стыд и срам иметь такого Генпрокурора».

13 апреля главный военный прокурор Ю. Демин подтвердил законность возбуждения уголовного дела против Ю. Скуратова. Информированные источники отмечали, что Ю. Демин и Ю. Скуратов были близки в то время, когда оба они в 1992 году являлись консультантами министра безопасности В. Баранникова.

16 апреля Госдума признала неправомочным возбуждение уголовного дела в отношении Ю. Скуратова.

Накануне повторного голосования в Совете Федерации распространялась информация о том, что в деле было заключение старшего помощника главного военного прокурора генерал-майора юстиции Ю. Баграева о том, что дело Ю. Скуратова возбуждено «по недостаточным материалам».

20 апреля президент опять встретился с большой группой членов Совета Федерации. И тут кремлевские аналитики сделали серьезное упущение, обойдя вниманием руководителей законодательных собраний, причем демонстративно. Как выяснилось впоследствии, руководители парламентов республик, краев и областей не упустили из поля зрения этот шаг, что впоследствии и отразилось на голосовании.