Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Эксперты обращали внимание и на то, что голосование в Совете Федерации показало возможность формирования общего антиельцинского фронта. В условиях, когда левопатриотическая оппозиция могла рассчитывать в Совете Федерации всего на 40 с небольшим голосов, тот факт, что против отставки Ю. Скуратова высказалось 79 членов верхней палаты, означало, по мнению названных экспертов, что среди них оказались и сторонники Ю. Лужкова, и сторонники Е. Примакова.

Неудачам президентской стороны способствовали и ее явные промахи в правовом поле, а эмоциональное восприятие проблемы сослужило плохую службу советникам президента. Как явная ошибка расценивалось и отстранение надзирающего, военного прокурора генерала Ю. Баграева, который дал заключение о незаконности возбуждения уголовного дела против Ю. Скуратова.

По мнению экспертов, целесообразно было бы направить материалы по Ю. Скуратову в Совет Федерации с просьбой внимательно их изучить и решить вопрос о возможности его временного отстранения от должности. Подписание же президентского указа завело всю проблему в юридический тупик. Неудачными к тому же оказались и выступления в Совете Федерации представителей президентской стороны.

Очередная неудача президентской команды в деле Ю. Скуратова, по оценке думских экспертов левого толка, означала лишь дальнейшую дискредитацию президентской власти и необходимость для нее срочного поиска компромисса.

Возможный выход они видели в назначении на должность Генпрокурора Г. Пономарева (что предлагали и Е. Примаков, и сам Ю. Скуратов) и согласии президента с созданием Советом Федерации специальной комиссии по расследованию случаев коррупции, о которых говорил Ю. Скуратов, параллельно с его собственным делом. Любое другое решение, например, какие-то санкции против ряда членов Совета Федерации, а тем более силовые варианты, по их мнению, были гибельны для президентской власти.

В то же время они считали, что в случае назначения Генпрокурором человека Ю. Лужкова и начала работы специальной комиссии по наблюдению за расследованием президент не получил бы никакой гарантии, что Г. Пономарев не станет продолжать прежнюю скуратовскую линию «на компрометацию ближайшего окружения президента». Таким образом подобный компромисс вряд ли устроил бы президента.

Левые эксперты выражали убежденность: дальнейшие попытки Б. Ельцина настоять на своем, что следовало из первых же заявлений президентских советников сразу после объявления итогов голосования в Совете Федерации, приведут только к ухудшению ситуации.

Между тем и. о. Генпрокурора России Ю. Чайка 6 мая отказал в жалобе, которую направил начальник отдела по надзору Главной военной прокуратуры генерал-майор юстиции Ю. Баграев в связи с уголовным делом в отношении Ю. Скуратова. В ответном письме Ю. Чайка сообщил, что для прекращения дела против Ю. Скуратова нет оснований.

7 мая газета «Новые известия» сообщила, что в Москву из федеральной прокуратуры Швейцарии прибыли три специальных уведомления, адресованные высокопоставленным российским чиновникам (фамилии не раскрывались). В уведомлениях говорилось о том, что Берн намеревался передать в Москву сведения, интересовавшие Генпрокуратуру РФ в связи с расследованием дела «Мабетекс». Говорилось также о том, что в случае несогласия чиновники могут подать протест в швейцарский суд. По данным газеты, эти чиновники немедленно обратились в суд с ходатайством не передавать в Москву указанные материалы.

14 мая Московский суд приступил к рассмотрению жалобы Генпрокурора о незаконности возбуждения против него уголовного дела, а 17 мая удовлетворил ее. В тот же день Главная военная прокуратура опротестовала решение судьи, повторив свой протест от 25 мая.

26 мая консульская служба МИД РФ аннулировала выданный Ю. Скуратову общегражданский загранпаспорт, объявив его недействительным. Тем самым Ю. Скуратова не пустили в Швейцарию на ежегодную международную конференцию в Лугано по борьбе с коррупцией. Помощник главы думского комитета по безопасности Е. Чубанов заявил, что истинные виновники — «стоящие за сотрудниками ФСБ лица, опасающиеся встреч Ю. Скуратова с Карлой дель Понте».

Тем не менее противникам Ю. Скуратова удалось далеко не все. По сообщениям прессы, в Швейцарии работали два следователя по особо важным делам Генпрокуратуры РФ — Г. Чуглазов, расследовавший дело «Мабетекс», и Н. Волков, ведший дело «Аэрофлота». И именно после их возвращения многие ожидали в России новых скандалов («Новые известия», 29 мая 1999 г.).

31 мая МИД России выдал Ю. Скуратову общегражданский загранпаспорт. А фирма «Мабетекс» официально потребовала от Карлы дель Понте немедленно приостановить любую помощь российской стороне по расследованию дела о злоупотреблениях в управлении делами президента РФ («Коммерсантъ-дейли», 1 июня 1999 г.).

Главная военная прокуратура продлила еще на два месяца следствие по уголовному делу Ю. Скуратова в связи с истечением 2 июня предусмотренного законом двухмесячного срока расследования уголовных дел.

2 июня уголовное дело в отношении Ю. Скуратова поступило в Верховный суд, который должен был рассмотреть его в течение месяца.

8 июня Ю. Скуратов заявил, что считает проблематичным свое возвращение на пост Генпрокурора («Известия», 9 июня 1999 г.). В тот же день по каналам «Интерфакса» сообщили, что глава Национального резервного банка А. Лебедев собирается подать на Ю. Скуратова в суд.

Временная комиссия Совета Федерации по изучению проблем борьбы с коррупцией провела три заседания, чтобы найти компромисс между Кремлем и Ю. Скуратовым. 9 мая комиссия подготовила два обращения: к Б. Ельцину и в Конституционный суд. В первом документе предлагалось как можно скорее «провести согласительные процедуры», так как прокурор «не находится в правовом поле» («Независимая газета», 10 июня 1999 г.)

Во втором — решить, кто вправе отстранить Генпрокурора.

10 июня стало известно, что на последнем заседании комиссии Совета Федерации по коррупции Ю. Скуратов представил новые данные, которые побудили сенаторов выйти к президенту с предложением о внесении поправок в закон о прокуратуре — фактически поставить Генпрокурора под надзор сената. Кроме того, временная сенатская комиссия по коррупции хотела стать постоянной. Более того, якобы готовился проект об усилении ее за счет Совета безопасности («Сегодня», 10 июня 1999 г.),

В ожидании развязки этого дела, конца которому не было видно, аналитикам ничего не оставалось делать, кроме как давать оценки и прогнозы.

Большинство обозревателей сходилось во мнении: с учетом того, что Ю. Скуратов дал задний ход и опроверг «добровольность» своего прошения от 1 февраля и последующих реляций об отставке, в неприглядном свете выглядела позиция Б. Ельцина, подписавшего соответствующие документы. Были основания упрекать окружение президента по меньшей мере в попустительстве коррупции на государственном уровне, если не в прямой причастности к ней.