Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Прикаспийские государства никак не могут выработать общую позицию по статусу моря. Иран в целом поддерживает российскую позицию и готов признать Каспий закрытым морем с соответствующим ограничением прибрежных территориальных вод. Азербайджан и Казахстан фактически требуют раздела Каспия и обретения права на контроль за обширными участками территориальных вод и шельфа. Туркмения же в последнее время изменила свою позицию. Во время встречи российского и туркменского президентов в мае 1995 года было заявлено, что их точки зрения на каспийскую проблему совпали.

Эти юридические споры, разумеется, — вторичные, производные от столкновения политических и экономических интересов соответствующих государств. В этом отношении весьма показательна точка зрения российского эксперта В. Разуваева, который, обосновывая позицию МИД РФ, прямо заявил: «Россию может устроить только одно решение — преобладание на Каспии. У нее есть для этого права и возможности. Альтернатива приведет к утрате политического влияния Москвы в регионе. Если Россия не будет пользоваться на Каспии преобладающим влиянием, здесь уже через 10–15 лет будут добывать нефть в основном нероссийские, почти исключительно западные компании» («Сегодня», 8 сентября 1995 г.).

Видимо, заключают аналитики, такого рода соображения и объясняют линию российского МИДа и, как можно предположить, влиятельных кругов в некоторых других московских ведомствах. Но проблема состоит в наличии реальных возможностей для ее осуществления. Замечено, что раздраженные филиппики, раздававшиеся на Смоленской площади по поводу «контракта века», не произвели желаемого результата. Их просто проигнорировали. И это не случайно. Россия не в силах вложить в освоение прикаспийских месторождений необходимые средства ни сегодня, ни в ближайшем будущем. Следовательно, в Баку, Алма-Ате и Ашхабаде стоят перед выбором: либо, уступив давлению Москвы, отложить на неопределенное время свои нефтяные и газовые проекты, либо пренебречь мнением бывшего «старшего брата» и пойти на сотрудничество с западными корпорациями. Последнее, судя по всему, оказалось предпочтительнее, поскольку доходы от нефти и газа — единственный источник дальнейшего развития новых государств, обеспечения стабильности правящих там режимов.

В последнее время продолжалось рассмотрение Каспия в качестве внутриконтинентального моря, то есть закрытого бассейна. Предлагалась идея принятия для Каспия и нового статуса — межнационального озера. Оба варианта — известные основания для исключения из морской деятельности на Каспии прибрежных государств и их экономических структур, их возможного привлечения лишь с общего согласия прикаспийских государств. При таком подходе допускается возможность как ресурсного, так и пространственного раздела Каспия на основе статуса, принятого с участием и с согласия всех прибрежных государств («Нефть России», 1996 г., № 1, с. 30–31).

Однако формально-юридическое обоснование необходимости статуса закрытого водоема и соответственно этому обязанности прибрежных государств пользоваться пространствами и ресурсами Каспия только в «коллективистском» режиме наталкивалось на радикально изменившиеся геополитические реалии, которые, в свою очередь, требуют выработки подходов, более адекватных этим реалиям.

Речь идет, прежде всего, о стремлении новых государств к максимальному осуществлению своего экономического суверенитета, свободе проведения внешнеполитического курса, политико-экономического маневрирования, выбора партнеров. Это естественное для молодых государств стремление усиливалось нефтяным ажиотажем, подогреваемым мощными нефтяными компаниями стран, не относящимися к прикаспийским, но проявлявшими активный интерес к ресурсам Каспийского региона.

А они не только нефтяные. Каспий с впадающими в него реками содержит мировой генофонд каспийской белуги, русского осетра, севрюги, шипа (до 90 процентов мирового улова) и является единственной в мире кладовой видового разнообразия этих древнейших на земле рыб. Следовательно, выработка согласованных позиций по освоению нефтяных месторождений Каспийского моря должна быть увязана с задачей разрешения межгосударственных противоречий и определением приоритетов в использовании различных ресурсов моря — живых и минеральных, с определением целого комплекса долговременных, основанных на современных достижениях науки природоохранных мероприятий.

Без решения экологических проблем защиты и сохранения морской среды, имея в виду ресурсный аспект и значение бассейна для экологической безопасности региона, осуществление промышленной разработки нефтегазовых месторождений Каспия было бы крайне безответственным шагом.

Угроза уничтожения моря в результате хищнического грабежа его богатств глубоко затрагивает стратегические интересы всех стран в Каспийском регионе. Здесь переплелись не только экономические и геополитические, но и военно-политические аспекты национальной безопасности.

Вызывает обеспокоенность то обстоятельство, что переговоры по Каспию, поиски взаимоприемлемых решений приобрели довольно затяжной характер, хотя участники политических дискуссий и демонстрировали понимание своей исключительной ответственности за судьбу уникального водоема. Действительно, были приложены немалые усилия для определения основных принципов и приоритетов межгосударственного сотрудничества в области использования каспийских богатств. Однако перспектива подписания генерального соглашения пяти прикаспийских государств о статусе Каспия в 1998 году была столь же неопределенна, как и на начальном этапе обсуждения этой проблемы.

Достигнутая договоренность о главных направлениях сотрудничества вокруг Каспийского моря сама по себе отнюдь не сблизила позиции участников переговоров. С самого начала было ясно, что столкнулись две диаметрально противоположные точки зрения. Первая объединяла Россию, Иран и Туркменистан и сводилась к выработке принципов совместного владения и эксплуатации всех ресурсов Каспийского моря и коллективной ответственности прикаспийских стран за последствия этой эксплуатации. Другой точки зрения придерживался Азербайджан и занимавший близкую к нему позицию Казахстан, которые считали, что Каспий надо поделить на пять национальных секторов и предоставить их в полную суверенную собственность каждой из договаривавшихся сторон.

Азербайджан наиболее активно выступал за признание этого водоема пограничным озером с разделом Каспийского моря на пять секторов, каждый из которых должен представлять территориальные воды соответствующего государства, владеющего данной водной территорией на основе исключительного права. При реализации этого плана самые нефтеносные районы отошли бы к Азербайджану и Казахстану. После подписания Гюлистанского контракта и возникших тогда в Москве разногласий в его оценке МИДом, Минтопэнерго и российскими нефтегазовыми компаниями, участвующими в контракте, в Баку стали еще упорнее его отстаивать.