Сергей Кисин - Ростов-папа. История преступности Юга России

О своей личной жизни Эмма предпочитала не распространяться, резко обрывая любые попытки выяснить подробности. Но товарки и не настаивали. Просто тихо вздыхали, ощупывая очами нежную мягкость новых перчаток Эммы. Повезло, дескать, тирольской деревенщине. Небось, подхватила женатого пузана из местного сейма, а то и из рейхсрата. Мало ли их в лоскутной империи Франца Иосифа.

Но и сама Эмма держалась с подругами как-то напряженно. Юлила, недоговаривала и тяготилась их обществом. Как-то раз она сообщила, что отбывает надолго в Пешт по неотложным делам. Хотя позже они видели ее в Вене, разъезжающей в коляске, но она не подавала виду, что они знакомы.

И, конечно, совсем никакой связи не увидели девицы между отъездом Биккер и тем, что по столице прокатилась волна загадочных то ли убийств, то ли несчастных случаев, жертвами которых становились люди различных сословий, полов и возрастов. В одиночку, а то и целыми семьями. Зато объединяло их одно: всех спроваживали на тот свет не посредством привычных ножа-удавки-револьвера, а с помощью неизвестного отравляющего вещества. Причем, как утверждали газетчики, в полиции так и не удалось определить состав этого зелья. Как и не всегда было очевидно, убийство это или самоубийство. А порой полицейские врачи даже сомневались, не естественной ли смертью отошел покойный — уж слишком обыденными выглядели обстоятельства происшествия. Поскольку явных следов ни трупных, ни растительных алкалоидов не находили, предпочитали списывать смерть на остановку сердца.

Со временем география отравлений охватила всю империю (Вена, Пешт, Инсбрук, Краков, Прага, Лемберг), а затем расширилась и по всему Старому Свету (Страсбург, Мюнхен, Кенигсберг, Бреслау, Антверпен). Неожиданная смерть настигала порядочных (и не очень) жен, респектабельных мужей, отцов семейств, владельцев приличных состояний. Бывали случаи гибели целых семейств после обычного мирного ужина при свечах. Люди падали замертво в церквях, ресторанах, в поездах, в собственном доме.

Вывести какую-то закономерность было невозможно — старуха с косой настигала людей либо сразу, либо после мучительных недель кровавого поноса, судорог и желудочных колик.

К примеру, излюбленный романистами мышьяк не имеет ни запаха, ни вкуса. Умелые руки запросто подмешают его в суп, жаркое, пирожное или чай с вином. Симптомы гибели от отравления мышьяком почти неотличимы от крайне смертоносной до начала XX века холеры (рвота, диарея, обезвоживание, судороги, чесночный привкус), так что ни сыщики, ни патологоанатомы не могли стопроцентно установить диагноз.

Криминалисты Австро-Венгрии все же сошлись во мнении, что это именно отравления (характерные трупные пятна красноватого цвета, грязно-серый налет на деснах, некроз толстой кишки, нехарактерно увеличенные почки), и именно серийные (во многих случаях симптомы сходились). Но полиция разных стран информацией не обменивалась, и связать все эти преступления воедино, а уж тем более догадаться, что они исходят из одного источника, не было никакой возможности. Тем более не обращали внимания на плохо скрываемую радость наследников, подозрительно слабо горюющих об умершем, имея при этом стопроцентное алиби.

Тем временем бывшая звезда кафешантана Эмма Биккер без особой помпы обосновалась в Вене, ведя достаточно замкнутую жизнь. Поговаривали, что экс-актриса промышляет то ли гаданием, то ли астрологией, то ли магией. В просвещенной Европе, особенно при королевских дворах, таких умельцев на всякий случай привечали и обласкивали.

Именно это неафишируемое ремесло в один январский день 1889 года свело Эмму с 17-летней баронессой Марией фон Вечера, переживающей бурный роман с наследником императорского престола кронпринцем Рудольфом. У баронессы были обширные связи в столице, и найти нужного человека, владеющего соответствующим ремеслом, ей не составило труда.

Можно лишь гадать, что удачливой аристократке понадобилось в логове австрийской Локусты.

По одной из версий Майерлингской трагедии, баронесса была беременна от кронпринца и желала избавиться от плода, дабы не поднимать скандал в венском высшем обществе. А прошедшая школу доктора Брунна Эмма якобы знала, что делать в подобных случаях. Биккер передала Марии надежное средство для вытравления плода, но та по неопытности не рассчитала дозировку и нечаянно отравилась. А присутствовавший при этом Рудольф не выдержал трагедии и застрелился из служебного револьвера.

Однако такая версия представляется маловероятной даже по техническим соображениям. Юная Мария познакомилась с 30-летним кронпринцем 5 ноября 1888 года (согласно надписи на оборотной стороне фотографии, выполненной в фотосалоне «Адель»). В этот день состоялось их первое свидание в холостяцком особняке бонвивана Рудольфа в венском Хофбурге. Сохранилась переписка Марии, в которой девица не утаивала своего пылкого романа и описывала чуть ли не все два десятка свиданий с принцем. Из писем следовало, что отношения молодых людей не выходили за рамки платонических. Рудольфу, который параллельно продолжал многолетнюю связь с актрисой и субреткой Мицци Каспар (и не только с ней), этого было достаточно, а юная баронесса вряд ли прыгнула бы даже в августейшую постель на первых же свиданиях.

И лишь 14 января 1889 года в письме своей берлинской приятельнице Мария призналась: «Дорогая Гермина! Сегодня я вынуждена сделать Вам такое признание, которое наверняка вызовет Ваш гнев. Вчера с семи до девяти вечера я пробыла у него. Оба мы потеряли голову и теперь принадлежим друг другу телом и душой…»

Иными словами, до середины января (за пару недель до самоубийства) дальше целомудренных пожиманий рук в театре, лобзаний и признаний дело не шло. А стало быть, вряд ли возможно подозревать, что девушка неожиданно забеременела и попыталась срочно принять меры столь рискованным способом.

Другая версия более реальна. Согласно ей, ведущий развязную жизнь Рудольф вполне предсказуемо заразился венерическими заболеваниями, коими и одарил свою юную возлюбленную. Нескольких дней после жаркого свидания 13 января было достаточно для появления отчетливых признаков неприятного сюрприза.

Обращаться к врачам девица не рискнула, да и тогдашняя медицина имела слабое представление о протекании и лечении вензаболеваний. Травники тут были куда как эффективнее.

И здесь со снадобьем, полученным от Эммы Биккер, действительно могла произойти такая история: фон Вечера ошиблась с дозировкой и сама себя отправила в мир иной. Безутешный же Рудольф отреагировал на это неадекватно.

Известно, что принц не присутствовал на военном совещании в Вене в конце января, сказавшись простуженным. Не присутствовал он по той же причине и на семейном ужине с императором Францем Иосифом и императрицей Елизаветой. Хотя в ту роковую ночь 29 января уже в замке Майерлинг в Венском лесу Рудольф со здоровым аппетитом уплел вместе с графом Йозефом Хойосом гусиный паштет, жаркое из оленины и ростбиф с вином. Пока сбежавшая из дома юная баронесса ждала его в комнате наверху. Никакой простуды граф Хойос не заметил.