Рафаэль Альтамира-и-Кревеа - История Испании. Том II

Политические акты хунты.Деятельность Авильской хунты не ограничивалась составлением рассмотренных нами манифестов. Необходимость добиться решения выдвинутых политических задач, а также укрепить положение Сеговии неизбежно толкала на новые действия. Сеговия перешла в наступление на войска Ронкильо. Толедо, Саламанка и Мадрид откликнулись на призыв Сеговии и начали вооружаться. Были назначены командиры, среди них Падилья, Мальдонадо и Айяла, которые, соединившись с Браво, командующим войсками Сеговии, энергично атаковали Ронкильо. На помощь Ронкильо кардинал отправил капитан — генерала Фонсеку, что вызвало возмущение жителей Вальядолида, протестовавших против посылки войск в Сеговию.

Объединенные силы Фонсеки и Ронкильо двинулись на Медину с целью захватить артиллерию, которую жители Медины отказались передать королевским войскам. Встретив сопротивление, они штурмовали и подожгли в разных местах город, нанеся ему большой ущерб. Событие это вызвало огромное возмущение в Кастилии. Вальядолид восстал. Многие населенные пункты присоединились к повстанцам. Авильская хунта отправила письмо дону Хуану де Гранада, капитан-генералу Вальядолида, с требованием арестовать тех членов совета, которые виновны в происшедшем в Медине. Со своей стороны, кардинал, убедившись в серьезности положения и опасаясь еще более озлобить население, приказал распустить королевскую армию (29 августа) и сместил Фонсеку, вынужденного бежать из Вальядолида.

В то же время хунта в Авиле решила укрепить свое положение, заручившись поддержкой королевы Хуаны, о болезни которой уже говорилось, как мы видели, в ряде петиций городов. Падилья из Медины, куда он прибыл после пожара вместе с другими военачальниками, направился в Тордесильяс, резиденцию Хуаны, с которой имел свидание 29 августа. Следует отметить, что перед этим в Тордесильяс приезжал кардинал с целью склонить королеву подписать указы, осуждающие движение комунерос, но королева отказалась. Во время свидания с королевой Падилья и другие военачальники вели себя в высшей степени почтительно. Со своей стороны, королева оказала им благосклонный прием. На вопрос Падильи, желает ли она, чтобы они оставались на ее службе, она ответила согласием и просила их быть советниками в деле наказания виновных. После свидания с королевой войска оставили Тордесильяс и двинулись к Велилье. Это доказывает, что в намерения комунерос не входил арест королевы.

Получив сведения о положении в Испании, король принял ответные меры. В управлении страной кардиналу должны были помогать коннетабль и адмирал; сбор средств на субсидию, утвержденную кортесами в Корунье, был приостановлен; королевские налоги было велено взимать по раскладке, как во времена католических королей; на все государственные должности было велено назначать испанцев, однако право помилования и окончательного приговора оставалось за королем; предписывалось принять эффективные меры к прекращению вывоза звонкой монеты; предписывалось навести порядок в судопроизводстве и строго наказывать за вмешательство церковной юрисдикции в королевскую, и, наконец, король обещал вернуться в Испанию гораздо быстрее, чем это предполагалось раньше. Таким образом король удовлетворил большую часть требований, содержавшихся в петициях городов. В августе 1520 г. кардинал советовал королю сделать некоторые уступки дворянам, рассчитывая таким путем вызвать раскол среди недовольных и лишить восстание поддержки знати. По отношению к комунерос Карл решил применить осторожные меры: было обещано прощение, но одновременно указывалось, что ни Падилья, ни кто-либо другой не должны иметь своих войск под страхом быть объявленными вне закона, бунтовщиками и изменниками; было приказано собрать королевские войска для восстановления порядка; хунта в Авиле объявлялась распущенной, а депутатам предлагалось отправиться в Тордесильяс, чтобы на месте определить, стоит ли там собирать кортесы (которые должны быть созваны в любом случае); проповедники, подстрекавшие народ, отстранялись от должности.

Все эти меры были приняты слишком поздно, чтобы произвести тот эффект, который мог быть получен в самом начале движения комунерос. Восставшие все более расширяли политическую деятельность и укрепляли свое господство. 10 сентября они вернулись в Тордесильяс и с разрешения королевы перенесли туда хунту из Авилы. Маркизы Дениа, состоявшие стражами при королеве, были изгнаны из дворца. Хунта была подлинной правительницей Кастилии и держала кардинала-наместника в постоянном страхе. Письма кардинала и коннетабля к императору ясно свидетельствуют об ухудшении положения в стране начиная с первых чисел сентября. Коннетабль писал: «С того самого дня, когда горел город Медина дель Кампо, они захватили королеву, нашу повелительницу и вашу августейшую мать, отобрали принадлежавшую вам судебную власть и крепости, все богатства и все остальное, что только есть; отсюда (от Бривиески) до самой Сьерра-Морены все охвачено восстанием». 12 сентября кардинал писал: «По сей день мы не нашли никого, кто согласился бы поднять за вас копье». Далее кардинал умолял короля принять более крутое решение и прибавлял: «Если действовать более сообразно положению в стране, то ока не будет находиться в такой опасности, как теперь». В письме от 14 сентября, подчеркивая серьезность положения, он писал: «Совершенно невозможно найти во всей Старой Кастилии хотя бы одно селение, где мы могли бы находиться в безопасности и которое не присоединилось бы к бунтовщикам».

Хунта, находясь в Тордесильясе, призывала не подчиняться ни кардиналу, ни королевскому совету и даже настаивала на аресте кардинала и членов совета. Она обсуждала вопрос о том, от чьего имени должны исходить приказы — от имени короля, от имени королевы или от имени городских общин, — и требовала от всех высших должностных лиц подчинения, присваивая себе правительственные функции. Королева Хуана, которой представлялись все депутаты (от 12 городов и местностей, имевших представительство в кортесах), одобрила их позицию и обещала свою поддержку (24 сентября). Казалось, что успех решительно склоняется на сторону восставших.

Перемены в лагере восставших.Несмотря на все успехи, движение городов в самом себе носило зародыш разложения. С одной стороны, среди повстанцев появилась опасная тенденция к мщению и насилию над всеми, кого они считали виновными в бедствиях, ставших причиной восстания. Так, например, в Медине повстанцы убили всех, кого они подозревали в содействии Фонсеке, и разграбили множество домов. Вместе с тем, по мере своего расширения, движение приобретало наряду со своим первоначальным чисто политическим характером (объединявшим все классы и в первую очередь мелкое дворянство) отчетливо народный, антисеньериальный характер [30] Альтамира искусственно пытается в борьбе комунерос выделить «политическую» струю, чтобы изолировать «народное, антифеодальное» течение… Движение комунерос в целом было направлено против дворян и против феодально — абсолютистского дворянского государства. Правда, на первых порах и дворяне приняли в нем участие, стремясь использовать его в своих интересах. Однако основной силой движения были горожане. Выступая против привилегий дворянства и против разорительной политики абсолютизма, буржуазия в известной мере выражала интересы широких плебейских и крестьянских масс. Но богатая и знатная верхушка городов преследовала прежде всего свои узкие, сословные интересы, защищала свои вольности. Там, где в движение активно включались низы, тотчас вскрывались внутренние противоречия среди самих восставших. В этом была причина слабости движения комунерос, предопределившая его поражение. ( Прим. ред .) .