Василий Колташов - Капитализм кризисов и революций: как сменяются формационные эпохи, рождаются длинные волны, умирают реставрации и наступает неомеркантилизм

Великая русская революция увенчалась реставрацией, конец которой не будет означать «восстановление социализма» после «временного отступления». Он не отменит частной собственности, а скорее отразит компромисс между классами явно буржуазного общества. Это не означает, что все новые собственники сохранят присвоенное имущество — его частичное перераспределение в пользу государства и других собственников вполне возможно в процессе перехода реставрации к более зрелой, патриотической стадии или позднее в ходе преодоления реставрации.

Реставрация имеет политический и экономический уровни. Ее постепенное преодоление на экономическом уровне началось в силу перехода от прежней вполне неолиберальной политики к новой — неомеркантильной. Это означает признание необходимости бороться против США и их союзников, а не вести поиск приемлемых для них уступок. Борьба эта должна вестись прежде всего в экономике, через рост национального производства. Для поощрения его могут применяться любые меры: налоговые льготы, ограничение на вывоз сырья, изъятие предприятий и прозападных собственников при отдаче под суд «людей из 90-х», кража технологий, отказ признания патентов, выданных в недружественных странах, прямая или косвенная свобода копирования, государственные заказы и строительные программы для своих, удаление доллара из расчетов, поощрение инвестиций (особенно иностранных) при ограничении ввоза товаров. Этот перечень может быть продолжен. Очевидно одно: меры такого рода будут создавать иную экономическую и социальную реальность в стране, они будут обеспечивать ее развитие. Последнее крайне важно, поскольку преодоление реставрации на экономическом уровне подготовляет ее политическое окончание.

Под влиянием второй волны мирового кризиса неолиберальная политика в России пошатнулась. После избрания президентом США Дональда Трампа стало понятно, что мир входит в период демонтажа «Вашингтонского консенсуса» самими его создателями, так как новые центры капитализма слишком усилились за эпоху глобализации. Ни Москва, ни Пекин не сделали из этого вывод, что нужно искать с США генерального сражения. Атакующей стороной оказались не они. Зато государственные администрации России и Китая увидели, что в отличие от американского президента они обладают большей степенью свободы. Их не сдерживает мощный финансовый капитал. Он находится в зависимом положении от фирм в производственном секторе. Потому обе страны одновременно вступили во вторую фазу реставрации, фазу политической зрелости и поиска общественной поддержки. Си Цзиньпин облачился в строгий по-военному костюм Мао Цзэдуна. Страна обрела пенсионную систему и более боевой политический дух, навеянный пропагандой и неприятными новостями с фронтов торговых переговоров. В России патриотическое пробуждение общества случилось в 2014 г. Его символическим проявлением стал всенародный культ победы над фашизмом в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг. Либеральные оппозиционеры окрестили это «победобесием». Ярость их вызвала и развернувшаяся народная реабилитация Сталина.

Во многом деструктивная первая часть русской реставрации завершилась.

В 2016—2018 годах российские власти постарались лучше защитить крупных производителей от иностранной конкуренции на внутреннем рынке и побудить их расширить ассортимент и массу вывозимых товаров. Однако это не создало достаточного основания для долговременного экономического роста. Темпы экономического роста оставались низкими. Налоговая система отвечала требования уже закончившей эпохи. Вместо прогрессивного налога в России придумали налог на роскошь, 13% — «плоский» подоходный налог взимался даже с самой низкой заработной платы. Чиновники высшего эшелона пытались обложить налогом доходы самозанятых граждан, как бы мало и нерегулярно те не зарабатывали. Даже дети, если являлись собственникам жилья, должны были уплачивать с него налог. Сам налог на имущество физических лиц хоть и был в 2018 г. невелик вопреки конституции, щедро даровавшей каждому право на жилье, брался и с жилища. Бурную дискуссию вызывали и планы повысить акцизы на бензин и дизельное топливо. В 2019 году с 18 до 20% был повышен налог на добавленную стоимость. Возврат этого налога полагался только экспортерам. Банки и ростовщические конторы (микрокредитные организации) могли взимать любые проценты по кредитам. Неолиберальная машина по высасыванию денег у рядового потребителя работала, и это являлось огромное проблемой в условиях необходимых изменений.

В 2019—2020 годах переход к новой экономической реальности и зрелой реставрации оставался на ранней стадии. Переход этот начался вопреки первоначальным желаниям «верхов» общества, и это было логично: с экономикой меняется и общество, возрождается широкая политическая жизнь, и для держащих власть кругов возрастают с нею связанные проблемы. В дальнейшем правила политической игры должны приобрести публичный характер и сделать возможным участие в ней трудящихся масс, пусть даже в рамках умеренной конституции. То есть должна быть оформлена реальная республика, а быть может, и социальная республика (это выражение использовано в Конституции России Бориса Ельцина). Скорее всего, Россия двинется через систему власти на основе законов и участия масс в принятии решений к системе, более ориентированной на интересы широких слоев общества. Но как возникнут демократические основы постреставрационного общества? Как изменится нация? Почему в принципе все это должно случиться? И как конкретно это может произойти в России? Как это может произойти в Китае, где бюрократия необычайно эффективно использовала плоды революции? Едва ли возможно это понять, не рассмотрев, как заканчивались реставрации после великих революций в Англии и Франции. Революции эти являлись буржуазными. Революция в России была объявлена социалистической, но породила буржуазное общество и экономику, основанную на рынке.

Великая русская революция позволила коснуться горизонта — общества будущего, поверить в него. Она не сменила формационной эпохи и не вывела государство за рамки капитализма. Начало реставрации в СССР и Китае совпало с окончанием кейнсианской эпохи с присущим ей развитым социальным государством. Неолиберализм, который, казалось бы, ослабил позиции рабочего класса и даже подтолкнул его к сопротивлению в странах центра мирового капитализма, не дал шанса на возрождение радикального левого движения. В лагере «социализма» вслед за Западом повернули вправо.

Развитие СССР происходило в условиях мирового капитализма. Оно носило во многом догоняющий характер, но и там, где советское общество прорывалось вперед, оно все еще не могло выйти на тот уровень развития производительных сил, что является необходимым для установления нового общественно-экономического строя. Экспроприация экспроприаторов обернулась в итоге восстановлением частной собственности, но уже в более развитом обществе. Обеспечила это советская модернизация. Поворот к неолиберальной глобализации позволил российскому капитализму вписаться в мировую систему, что было в особой манере сделано и Китаем. В Восточной Европе «социализм» пал даже без оговорок.