Василий Колташов - Капитализм кризисов и революций: как сменяются формационные эпохи, рождаются длинные волны, умирают реставрации и наступает неомеркантилизм

Так сменялись формационные эпохи. Механизм этот можно называть революцией, причем революцией, охватывавшей огромные области, даже если новые формы возникали в небольшой части мира. Но то были революции смены формационных эпох, общественно-экономические революции высшего порядка. Революции самые значительные. Революции, имевшие грандиозные последствия. Революции, рождавшие века развития в определенных границах с накоплением условий для новой подобной революции, переворота более высокого уровня. Их детальное изучение даст еще много интересного материала. Из такой революции вышел капитализм в его торговой форме. Его развитие привело к кризису в конце третьей четверти XVIII в., когда случился не политический, но экономический революционный переворот — родился промышленный капитализм. С этого момента все победоносные социальные революции, яркими пятнами выступающие на полотне буржуазной истории, обеспечивали устранение преград для развития промышленности, форсировали ее создание и радикально изменяли под эту задачу общество. Однако то были революции внутри одной формационной эпохи, революции совершенно не такие, какие породили кризисы III и XIV в.

Великая русская революция именовалась многими левыми социалистической. Это была претензия на великую роль — смену формационной эпохи (формации в понимании большевиков). Тот же прицел брали в трактовке Китайской революции, восстаний на Кубе и в других странах. Маркс и Энгельс видели возможный приход социализма в результате пролетарской революции внутри сильного звена капитализма, его развитого центра; слабое звено в виде отсталых стран не могло дать базу для несущей новые отношения революции. Промышленная отсталость России не позволяла надеяться на великую социалистическую роль ее революции. К тому же, как справедливо подчеркивали троцкистские авторы, классики видели такую революцию как мировое явление. В России второй половины XIX в. виделась возможной буржуазная демократическая революция, но не социалистическая революция в принято тогда ее понимании.

Революция в России должна была укладываться в логику капиталистического развития, дав революциям на Западе опору или устранив для них угрозу внешней реакции. Энгельс так описывал обстановку в немало пострадавшей от кризиса 1870-х гг. стране: «Россия, несомненно, находится накануне революции. Финансы расстроены до последней степени. Налоговый пресс отказывается служить, проценты по старым государственным долгам уплачиваются путем новых займов, а каждый новый заем встречает все больше затруднений; только под предлогом постройки железных дорог удается еще доставать деньги! ...Здесь сочетаются все условия революции; эту революцию начнут высшие классы столицы, может быть, даже само правительство, но крестьяне развернут ее дальше… Эта революция будет иметь величайшее значение для всей Европы хотя бы потому, что она одним ударом уничтожит последний, все еще нетронутый резерв всей европейской реакции» [106] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 1—39. Т. 18. 2-е изд. М. : Изд-во политической литературы, 1955—1974. С. 548. . Он также отмечал во введении к уже процитированной работе «О социальном вопросе в России»: «Существующая ныне Российская империя образует последний сильный оплот всей западноевропейской реакции. ...Никакая революция в Западной Европе не может окончательно победить, пока поблизости существует современное Российское государство» [107] Там же. С. 567. .

Великая русская революция уложилась в логику капиталистического развития мира. Реставрационная Россия, так раздражающая левых, возникла не вопреки, а благодаря успеху революции. Проблема в том, что для понимания этого факта необходимо было не доскональное изучение событий революции, а нечто совсем иное. Нужен был такой взгляд на революцию, который расширил бы понимание процессов в современном мире, определил бы «точку», в которой находилась Россия два первых десятилетия XXI в., и вскрыл логику революций капиталистической эпохи. Взгляд этот был обеспечен новым методом анализа.

Краткое обобщение. Решение задач великих и больших кризисов, а также переход к понятию «формационная эпоха» в анализе позволяет ответить на вопрос о сути великих модернизационных революций; Великая русская революция есть одна из таких революций, реставрация в ней закономерна; исследовав логику великих революций капиталистической эпохи, можно дать правильный ответ на вопрос о социализме и лучше понять будущее таких государств, как Россия и Китай.

(148-158 стр. в бумажной версии книги)

Революция 1917 г. никак не противоречила логике глобального развития. Правые напрасно записывали ее в случайности. Она ускорила социально-экономический прогресс во многих странах и обеспечила поддержку революции в Китае. Но она не вела напрямую к установлению качественно новой общественно-экономической системы.

События 1917 г., Гражданская война, концентрация власти у Сталина, репрессии в коммунистической партии и советском обществе, коллективизация и индустриализация изучены историками довольно детально. Вадим Роговин написал исследование в семи томах о борьбе разных политических течений и установлении сталинского режима власти в СССР 1920—1940 гг. [108] Роговин В.З. «Троцкизм»: взгляд через годы. Т. 1. М. : Терра, 1992; Роговин В.З. Власть и оппозиции. Т. 2. М. : Товарищество «Журнал „Театр“», 1993; Роговин В.З. Сталинский неонэп. Т. 3. М., 1994; Роговин В.З. 1937. Т. 4. М., 1996; Роговин В.З. Партия расстрелянных. Т. 5. М., 1997; Роговин В.З. Мировая революция и мировая война. Т. 6. М., 1998; Роговин В.З. Конец означает начало. Т. 7. М. : Антидор, 2002. Свое видение сталинского «перерождения» представил историк Юрий Жуков. По его оценке, фактический глава СССР действовал под нажимом обстоятельств и в рамках государственных интересов, включающих блоки с капиталистическими странами, лишь бы только не оказаться один на один с фашистскими державами. Страна входила в Лигу наций и международные блоки, меняла конституцию на более близкую буржуазным демократиям и даже землю передавала колхозам в собственность [109] Жуков Ю. Иной Сталин. М., 2003. . Сталин и его узкое руководство не шли на поводу у бюрократии, а подчиняли ее своей прагматичной политике. То был поворот вправо после рывка влево во время первой пятилетки (1928—1932). Он должен был создать стабильную систему власти и экономики, сделать бюрократию более зависимой. Все это не столько диктовалось ее запросами, сколько отвечало задаче переоформления строя. В результате же делался шаг не к мировой революции, а к реставрации рынка и собственности. До самих этих событий было еще очень далеко, но шаг делался именно в их сторону.