Василий Колташов - Капитализм кризисов и революций: как сменяются формационные эпохи, рождаются длинные волны, умирают реставрации и наступает неомеркантилизм

Практическое сталинское отрицание революционного отрицания и радикализма очень важны. Но часто ли они рассматриваются в контексте Великой русской революции? Не принято ли смотреть на все это как на ее уничтожение и самоуничтожение, а не ее продолжение? Каждый период советской истории изучен уже достаточно хорошо. Историки проделали огромную работу. Проблема лишь в том, что тонкости отдельных событий мало могут помочь в деле выяснения исторической природы этой великой, потрясшей и так сильно изменившей капиталистический мир революции. Исследователи (о доктринерах и циничных исполнителях заказов речь не идет) привыкли приближаться к событиям и изучать их детали, изгибы судеб людей и структур. Они выявляют при этом часто реальные местные причины событий, показывают их последовательность. Так было открыто множество фактов. Однако удаление от большого исторического явления также способно быть методом изучения.

Как есть микроскопирование — приближение к незаметному издали, так может быть и макроскопирование (μάκρος (макрос) — большой, длинный, гр.). Смысл этого метода в том, чтобы уменьшить большое, удалиться от него и рассмотреть его в связи с другими большими событиями в контексте большого исторического потока. Буржуазное развитие мира является именно таким потоком. В случае Русской революции применение макроскопирования означает рассмотрение ее в контексте перехода от торгового капитализма к промышленному, больших кризисов и длинных экономических волн, Английской, Великой французской и других революций, с выявлением общих этапов и логики этих переворотов.

Революция в России была предопределена еще победой над Наполеоном в 1814 г. Страна сохранила позорное крепостное право, но получила новую таможенную политику. Суть ее состояла в протекции местным производствам. Во время правления Николая I (1825—1855) это привело к подъему в текстильной промышленности и усилению интереса монархии к южным областям, особенно турецким Балканам. Страна имела порочную и сковывавшую ее развитие крепостническую систему, но являлась одним из мировых лидеров. Феодальная зависимость крестьян (даже прикрепление к земле) в эпоху торгового капитализма относительно мало мешала развитию, но после промышленного переворота в конце XVIII в. все резко изменилось. Это сделало неизбежной революцию в Европе.

Спустя более полувека в Санкт-Петербурге полагали себя сильнейшими на континенте. Однако Восточная война 1854—1856 гг. показала, сколь наивным было это представление. Потерпев поражение от Англии и Франции (спасших «больного Европы», Османскую империю от разгрома), в России задумались о реформах, которые бы подвинули страну дальше на пути капиталистического развития. Эти реформы были произведены Александром II (1856—1881 гг. у власти), но в таком виде, что освобожденные без земли крестьяне долгие десятилетия при посредничестве государства выплачивали своим помещикам немалые суммы. Вместе с тем правительство встало на путь свободной торговли, что в условиях повышенных цен на зерно было выгодно крупным землевладельцам. В результате при Александре II промышленность развивалась медленно, хотя в стране развернулось создание железнодорожной сети. И все же реформ оказалось достаточно, чтобы, используя выгодные обстоятельства, Российская империя разгромила султанскую Турцию в 1878—1879 гг. Однако их требовалось продолжать, а не свертывать.

Так, 1870-е гг. принесли мировой экономический кризис. Русское общество было неудовлетворенно результатами реформ (остановленных на полпути к конституции). Победа в войне не спасла императора от гибели. Он был убит революционерами, что не пошло на пользу прогрессу в стране. Его приемник Александр III пошел по пути дальнейшей реакции. Революция сверху обернулась полуреволюцией, а революционная ситуация 1880—1881 гг. так и не переросла в революцию. Михаил Покровский анализировал консервацию ситуации в деревне, где сохранялась община и атмосфера полной зависимости крестьян от дворянства [110] Покровский М.Н. Русская история. В 3 т. Т. 3. М. ; СПб. : АСТ : Полигон, 2005. С. 192—258. . Сословия не были отменены царем-реформатором; он превратился в реакционера. Зато его преемник вернулся к протекционистской политике. Заградительные пошлины помогли развитию легкой и тяжелой индустрии, а строительство железных дорог (особенно Транссибирской магистрали) дали мощнейшую подпитку индустриальному подъему. При следующем императоре Николае ΙΙ (1894—1917 гг. правления) все больше «лишних» крестьян прибывало в города, ища работу на промышленных предприятиях.

Мировой кризис 1899—1904 гг. оказался для России чрезвычайно тягостным. Он завершился лишь в 1907 г. В эпоху экономической депрессии Россия потерпела унизительное поражение от Японии (1904). Были разгромлены две русских эскадры, а действия на сухопутном театре военных действий выявили бездарность командования. Правительство Николая действовало жестко в отношении недовольного населения. Оно не постеснялось расстрелять мирную демонстрацию (Кровавое воскресенье 9 января 1905 г.) и тем спровоцировало революцию. В Москве произошло рабочее восстание. Однако, как и в 1880-е гг., власти сумели подавить движение. Уступки с их стороны были в основном незначительны. Конечно, были отменены откупные платежи, но царизм отказался глотать «горькую пилюлю конституции». Он лишь сделал вид, будто намеревается сделать это. Все это не могло не привести к новой военной катастрофе. Ее породило столкновение с Германией, так как Николай II и его министры самонадеянно полагали себя в силе взять над ней верх еще до конца 1914 г. Германия во многом походила на императорскую Россию своим милитаристским духом и тупым бюрократизмом, но она ушла намного дальше: имела конституцию, и промышленность ее развивалась с 1850—1860-х гг. гораздо активнее.

Германия являлась новым империалистом, который не успел к разделу колоний. Россия успела, получив обширные территории в Средней Азии. Однако она имела на прицеле новые области и доступ к Средиземному морю. Возможно, правительству Николая ΙΙ казалось, что оно учло опыт борьбы с Японией и переломило настроения в обществе. Но это было не так. Стремясь играть роль одной из ведущих мировых империй, Россия была не в состоянии делать это эффективно. Она была обречена на катастрофу, а значит, должны были найтись силы, способные исправить это положение в перспективе. Отставание от лидеров капиталистического развития (США, Англии, Франции и Германии), архаичность системы власти и отсутствие возможности для трудящихся хотя бы влиять на политику, не говоря уже об отсутствии у них полноценных гражданских прав, — все это вело страну к социальному взрыву. Оказавшись в феврале 1917 г. у власти, русская буржуазия не могла удовлетворить запросов рабочего класса и крестьянства и создать стабильную республиканскую систему. Отсюда возникал страх буржуазных политиков даже перед самим словом «республика».