Роман Почекаев - Узурпаторы и самозванцы «степных империй». История тюркомонгольских государств в переворотах, мятежах и иностранных завоеваниях

Колесник 2003, с. 107, 125–126; Трепавлов 2007а, с. 158.

Лубсан Данзан 1973, с. 290–292.

История 1999, с. 65.

Их Цааз 1981, с. 30–32; см. также: Гурлянд 1904, с. 87–91; Команджаев 2002, с. 26–30; Рязановский 1931, с. 62, 67.

Моисеев 1991, с. 36–37; Чернышев 1990, с. 67, 71.

Колесник 2003, с. 184–185; Команджаев 2003, с. 17–19, 31.

Команджаев 2003, с. 14–15.

Бичурин 1991, с. 44; см. также: Кычанов 1980, с. 75; Courant 1912, р. 52.

Посольские книги 2003, с. 23; см. также: Лемерсье-Келькеже 2009, с. 257, 265; Тепкеев, 2011, с. 13.

Бичурин 1829, с. 166; Courant 1912, р. 50. Согласно отчету иркутского воеводы Л. К. Кислянского, Галданом Бошугту-ханом было «взято бухарейских городов с 40, владеет-де ими Бушухту-хан. И с тех-де городов емлет Бушухту-хан их дань на себя» [Материалы 2000, с. 3391.

Китайские документы 1994, с. 59–60.

Моисеев 1991, с. 69.

Бобров, Худяков 2010, с. 209.

Петровский 1893; Тухтиев 1989, с. 9, 13; см. также: Беляев, Настич.

ПСРЛ 1987, с. 68–69.

Материалы 1996, с. 321; Чурас 1976, с. 240 и след.

См., напр.: Моисеев 1991, с. 51; Чимитдоржиев 2002, с. 39.

Идея обоснования права на власть с помощью государственных и правовых символов предшествующих государей и династий к новым применялась в самые различные времена и эпохи, и уже с XVIII в. стала предметом изучения, см., напр.: Глушаков 2003, с. 8–9.

Покотилов 1893, с. 49.

Лубсан Данзан 1973, с. 255. Соответственно, в позднесредневековой монгольской историографической традиции все императоры Мин — потомки Юн-ло — именовались монгольскими (вернее, монголизированными китайскими) именами: Хонгши-хаган, Чжинг-тунг-хаган, Санда-хаган и т. д.

Бира 1978, с. 282–283.

Базарова 2006, с. 258–260; Горохова 1980, с. 9; Кычанов 1986, с. 69–71; Godwin 1967, р. 92. Интересно отметить, что именно в 1636 г. название маньчжурской династии было изменено с Поздней Цзинь на Цин [Soni, р. 41]. Исследователи связывают этот шаг с подчинением монголов, с чем можно согласиться; обретя власть над Монголией, маньчжуры уже не могли довольствоваться именем династии, некогда покоренной предками своих же новоявленных вассалов.

Цааджин бичиг 1998, с. 8; Soni 2007, р. 156.

Каполнаш 2011, т. 283–284. Благодарю О. Каполнаша, любезно предоставившего мне монгольский оригинал своей статьи и русский перевод соответствующего фрагмента.

Лубсан Данзан 1973, с. 336 (прим. 4); Цендина 2007, с. 213.

Кузнецов 1985, с. 121–123; Кычанов 2010, с. 251.

Пан 2006, с. 78–79; Успенский 2011, с. 178–179; Godwin 1967, р. 128–135.

Успенский 2013; Цендина 2007, с. 202; Godwin 1967, р. 135–139.

Пан 2006, с. 164–165.

Джамбадорджи 2005, с. 108–116. Французская исследовательница И. Шарлё обращает внимание, что император Канг-си (он же монгольский хан Энхэ-Амугулан) мог признаваться монголами своим верховным ханом, поскольку в нем текла кровь Борджигинов: его бабка была княжной из хорчинского рода, потомком Джучи-Хасара [Charleux 2011, р. 2]. Однако эта версия не объясняет, почему его отец и дед также были признаны монголами в ханском достоинстве.

Впрочем, это не устраняло противоречий между калмыцкими правителями и местными властями — в частности, в первой половине 1740-х гг. имел место длительный конфликт между астраханским генерал-губернатором В. Н. Татищевым и наместником Дондук-Даши, которого не устраивало лишь номинальное правление Калмыцким ханством, причем, по некоторым сведениям, наместник даже планировал откочевку из русских владений в Среднюю Азию [Торопицын 2012, с. 31–34].

Колесник 2003, с. 128, 251–252; Трепавлов 2007а, с. 160.

Трепавлов 2015а, с. 6.

Цыбиков 1991а, с. 141.

Дугаров 1983, с. 47; Златкин 1964, с. 234; Солощева 2013, с. 62–63.

Бичурин 1829, с. 163–164; Златкин 1964, с. 290–291.

Колесник 2003, с. 217.

Цит. по: Трепавлов 2007а, с. 197.

Златкин 1964, с. 235–237; Колесник 2003, с. 124–125, 129–130; Садалова 2006, с. 8–22. Интересно отметить, что Лобсан-Шоно со временем стал одним из популярных эпических персонажей многих монгольских народов (в т. ч. и бурят, казалось бы, не имевших никакого отношения к событиям его жизни), однако в их эпосе имя «Шоно-батыра» никоим образом не связывают с Карасакалом [см., напр.: Хангалов 2004].

Претензии Карасакала считаться и султаном-Чингизидом, и джунгарским тайджи приводили к историографическим казусам: например, известный исследователь истории Оренбуржья и Казахстана А. Ф. Рязанов писал, что Карасакал «выдавал себя за султана Гирея, брата Джунгарского хана» [Рязанов 1928, с. 36]!

Материалы 2002, с. 654; Садалова 2006, с. 32–33.

Ерофеева 2007, с. 326 и след.

Моисеев 1991, с. 118; Чимитдоржиев 1979, с. 43–46; см. также: Абу-ев 1012, с. 115; Корниенко 2011, с. 169.

Моисеев 1991, с. 130–131; Таймасов 2004, с. 68; см. также: Корниенко 2011, с. 171.

Валиханов 1985в, с. 8.

Валиханов 1985в, с. 12–13; Моисеев 1991, с. 131. По утверждению Ч. Ч. Валиханова, Борак действовал в интересах Галдан-Цэрена, которым был подкуплен [Валиханов 1985в, с. 9].

Валиханов 1985в, с. 13.

Корниенко 2011, с. 178.

Кузнецов 1980, с. 29 и след.; Newby 1998, р. 280.

Горохова 1980, с. 104–105; Златкин 1964, с. 288–292.

Златкин 1964, с. 293–294; ср.: Баабар 2010, с. 100.

Моисеев 1983, с. 79–80; Чимитдоржиев 2002, с. 64; Kaplonski 1993, р. 238.

См.: Kaplonski 1993, р. 246–247. В противном случае остается согласиться с М. Россаби, считавшим, что восстание Ченгунджаба не имело конкретной цели и являлось всего-навсего очередным всплеском недовольства монголов против засилья маньчжурских властей [см.: Kaplonski 1993, р. 242].

В трудах ученых монгольских лам Ченгунджаб и Амурсана характеризовались как изменники, мятежники против законной власти императора [Джамбадорджи 2005, с. 142–143, см. также: Успенский 2011, с. 116].

Моисеев 1983, с. 81–82; Чимитдоржиев 2002, с. 67.

Международные отношения 19896, с. 22–23.

Моисеев 1983, с. 82–83.

Ширендыб 1963, с. 75.

См. подробнеее: Кузьмин 2014.

Златкин 1957, с. 166; Князев 2004, с. 68–69; Рощин 1999, с. 13; Юзефович 1993, с. 121; Diluv Khutagt 2009, р. 55–56. Кстати, начиная с 1930-х гг. появилось несколько самозванцев, выдававших себя за самого барона Унгерна, «чудесно спасшегося» от расстрела в 1921 г„и за его сыновей (Юзефович 1999, с. 343–348]. Однако, поскольку их действия не были связаны с борьбой за власть в тюрко-монгольских государствах (самозванцы пытались добиться признания в Европе и Америке), мы не рассматриваем их случаи.