Николай Троицкий - Крестоносцы социализма

Сущность народничества (и «старого» и «нового») Ленин усматривал в протесте одновременно «против крепостничества и буржуазности в России с точки зрения крестьянина, мелкого производителя» [29] Там же. Т. 1. С. 355. . Этот вывод Ленина остается научно неоспоримым. Но среди ленинских оценок народничества есть не столько научные, сколько политические, обусловленные конъюнктурой революционной борьбы или партийными пристрастиями. Если о народниках 70-х годов Ленин отзывался как о «блестящей плеяде революционеров» с «беззаветной решимостью и энергией» и «величайшим самопожертвованием» [30] Ленин В . И . Полн. собр. соч. Т. 2. С. 469; Т. 6. С. 25, 28, 106, 178; Т. 30. С. 315. , то народников 80 – 90-х годов называл «отвратительнейшими реакционерами народничества», клеймил их «политическое лакейство» и «лакейское бесстыдство», а их позицию по отношению к царизму определял хлесткими словами Щедрина: «применительно к подлости» [31] Там же. Т. 1. С. 239, 268, 271; Т. 2. С. 464. . Советские историки канонизировали все сказанное Лениным о народничестве, но быстро научились использовать высказывания вождя и в научных и политических спорах, вырывая из ленинского контекста и, при случае, переадресовывая, подходящие цитаты с похвалами или ругательствами.

Итак, взяв труды Ленина за методологическое руководство и ориентируясь по ним, как по компасу, с 1917 г. начала развиваться советская историография народничества. В ней следует различать три этапа: с 1917 г. до середины 30-х годов; со второй половины 30-х до середины 50-х; со второй половины 50-х по начало 90-х годов, т.е. до распада СССР.

На первом этапе революционное народничество исследовалось интенсивно и плодотворно – по ряду причин. Во-первых, после победы Октября рос интерес к революционному прошлому, к национальным традициям освободительной борьбы. Во-вторых, подогревали этот интерес печатные и устные выступления живых свидетелей, иные из которых (Вера Фигнер, Николай Морозов, Михаил Фроленко) заслуженно пользовались славой чуть ли не сказочных героев. Вот характерный штрих. На торжественном вечере в Москве 5 февраля 1928 г. по случаю 50-летия процесса «193-х», где выступали Н.А. Морозов, А.В. Якимова, М.П. Сажин, «клуб (Общества политкаторжан. – Н . Т .) был переполнен рабочей и учащейся молодежью, воспоминания участников процесса затянулись по настоянию аудитории до глубокой ночи, причем молодежь требовала, чтобы сняли с программы вечера концерт и дали послушать „стариков“» [32] 50-летие процесса «193-х» // Каторга и ссылка. 1928. № 3. С. 203. . Наконец, в-третьих, был открыт доступ к государственным архивам, сохранившим для историков почти все документы старого режима. Не зря директор Национального архива Франции Ш. Ланглуа, досадуя на то, что Французская революция XVIII в. уничтожила архивы духовного ведомства как «достояние реакционных сил», сказал советскому академику Е.В. Тарле: «Ваша революция была умнее нашей» [33] Тарле Е . В . О советской историографии // Вестник АН СССР. 1943. № 1 – 2. С. 70 – 71. .

До недавних пор в ряду причин, которые способствовали успешному изучению народничества (как, впрочем, и всех вообще проблем истории) обязательно называлась еще одна – освоение советскими историками марксистско-ленинской методологии. Теперь выясняется, что эта причина не столько помогала, сколько мешала историкам.

Правда, до середины 30-х годов идейный контроль над историками СССР не был столь жестким, как в последующие годы. Хотя труды и высказывания классиков марксизма-ленинизма о народничестве усиленно пропагандировались и уже начали выходить в свет методологические руководства для историков народничества [34] Генкина Э . Б . Ленин о революционном народничестве и народовольчестве // Пролетарская революция. 1930. № 2 – 3; Маркс, Ленин и Плеханов о народничестве и «Народной воле». Сб. статей. М., 1931; Ярославский Е . М . Карл Маркс и революционное народничество. М., 1933. , все же советские ученые сохраняли отчасти творческую свободу и, дискутируя между собой, успели к середине 30-х годов создать много интересных монографических исследований [35] Левицкий В . О . Партия «Народная воля». Возникновение. Борьба. Гибель. М.; Л., 1928; Поташ М . А . Народнический социализм. М., 1930; Невский В . И . От «Земли и воли» к группе «Освобождение труда». М., 1930; Кузьмин Д . ( Колосов Е . Е .) Народовольческая журналистика. М., 1930; Кункль А . А . Долгушинцы. М., 1932; Козьмин Б . П . От «девятнадцатого февраля» к «первому марта». М., 1933. . Видное место отводилось народничеству в общих курсах российской истории – М.Н. Покровского, Н.А. Рожкова, С.А. Пионтковского [36] Покровский М . Н . Русская история с древнейших времен (с 1918 по 1934 гг. – 7 изданий). Т. 4; Рожков Н . А . Русская история в сравнительно-историческом освещении. Л.; М., 1925. Т. 11; Пионтковский С . А . Очерки истории России XIX – ХХ вв. Харьков, 1928. . При этом резко обособились две крайности. Если И.А. Теодорович с большевистской горячностью идеализировал народников и стремился доказать, что народовольчество предвосхитило («в зародыше») большевизм [37] Теодорович И . А . Историческое значение партии «Народная воля». М., 1930. С. 77 – 78. , то М.Н. Покровский так же горячо доказывал: «большевизм своими положительными чертами ничем не обязан народничеству» [38] Покровский М . Н . Указ. соч. М., 1934. Т. 4. С. 313. . Впрочем, Покровский противоречил себе, модернистски определяя бунтарей и пропагандистов первой половины 70-х годов как «большевистское» и «меньшевистское» крылья [39] Покровский М . Н . Очерки по истории революционного движения в России XIX – XX вв. М., 1927. С. 54 – 55. . Само понятие «народничество» толковалось иногда то очень узко, то слишком широко: Ю.М. Стеклов отождествлял его с землевольчеством, а Н.А. Рожков распространял на художников-передвижников и композиторов «Могучей кучки» [40] Рожков Н . А . Указ. соч. М., 1934. Т. 11. С. 146; Стеклов Ю . М . Борцы за социализм. М.; Л., 1924. Ч. 2. С. 122. .

Однако коллективными усилиями ленинская концепция народничества очищалась от вульгаризации и модернизации. Полезной в этом отношении была всесоюзная дискуссия о «Народной воле» [41] См.: Дискуссия о «Народной воле». М., 1930. . К середине 30-х годов в нашей литературе уже преобладал восходящий к Ленину, но хорошо аргументированный взгляд на народничество как на идеологию крестьянской демократии, господствовавшую в русском освободительном движении с начала до конца его разночинского этапа. Движение 60 – 70-х годов рассматривалось в неразрывном единстве как революционно-народническое (в противовес либеральному народничеству 80 – 90-х годов). К тому времени был накоплен колоссальный фактический материал, активно разрабатывались все проблемы народнического движения. На очередь встала задача создания обобщающих монографий. Но вдруг – вся работа по изучению народничества пресеклась.