Николай Троицкий - Крестоносцы социализма

Другие критики народничества признают, что революционно-народническая идеология господствовала в русском освободительном движении не только в 70-е, но и в 60-е годы, начиная с Герцена и Чернышевского. Они отмечают и прогрессивность идейных исканий, и последовательный демократизм, и боевитость программ, и невиданный прежде размах борьбы, и героизм революционных народников, т.е. как будто все признают и отмечают, но упор делают не на силе, а на слабости героев народничества, не на том, что они дали , по сравнению с предшественниками, а на том, чего они не дали , сравнительно с преемниками. Самый выразительный пример такой исследовательской позиции – книга С.С. Волка «Народная воля».

На первый взгляд, эта книга написана «во здравие» «Народной воли». В ней много слов о героизме народовольцев, много примеров их героизма. Но акцентирована она не столько на сильных сторонах народовольчества, сколько на его слабостях, причем автор муссирует эти слабости и винит народовольцев, вопреки принципу историзма, даже в том, что на деле было не виною их, а бедой (отрыв от масс, недооценка исторической роли пролетариата, тактика террора и пр.). В целом позиция Волка воспринимается как фамильярно-снисходительное похлопывание героев «Народной воли» по плечу: дескать, хорошие вы ребята, лихие, но… тупоумные, не додумались, что надо было оставить террор и заняться «организацией классовой борьбы пролетариата». Это выходит уже не «во здравие», а «за упокой» «Народной воли» как исторического явления.

Двойственность, межеумочность позиции С.С. Волка яснее всего проявилась в том, как он обошел принципиальный вопрос об историческом месте «Народной воли». Отметив, что одни исследователи (М.Г. Седов, В.А. Твардовская) считают ее вершиной народничества, а другие (Ш.М. Левин, Б.С. Итенберг) не соглашаются с этим, Волк заключил: «более правильно говорить, что народническое движение развивалось сложным, зигзагообразным путем», и на этом поставил точку [57] Волк С . С . Указ. соч. С. 29. , хотя такое заключение ничего не говорит о месте «Народной воли», ибо зигзаги бывают разные – и вверх, и вниз. Получилось, что сам Волк сделал зигзаг в сторону от решения вопроса, не желая самоопределяться по отношению к «Народной воле» – ни по старому, ни по новому.

Итак, разгоревшиеся с конца 50-х годов споры о народничестве имели вполне очевидный источник – живучесть нигилистического отношения к народничеству, которое внедрялось в советскую историографию больше 20 лет. В чем же существо этих споров?

Все они как бы фокусировались в одном общем вопросе – о периодизации разночинского этапа освободительного движения в России. Одна группа историков (М.В. Нечкина, И.Д. Ковальченко, Ш.М. Левин, А.Ф. Смирнов, О.Д. Соколов и др.) судила так:

а) народничество – это лишь часть разночинского этапа: оно-де относится только к 70 – 80-м годам;

б) Герцен, Чернышевский и вся плеяда деятелей 60-х годов – это революционные демократы, а не народники. Зачатки народничества у них были, но как система взглядов народничество для них не характерно, поскольку оно сложилось лишь на рубеже 60 – 70-х годов;

в) отсюда разночинский этап подразделяется на три периода: революционно-демократический (60-е годы), революционно-народнический (70-е годы) и либерально-народнический (80-е годы).

Другая группа историков (Б.С. Итенберг, М.Г. Седов, В.Ф. Антонов, В.А. Твардовская, Р.В. Филиппов и др.) судит иначе:

а) весь разночинский этап освободительного движения был народническим;

б) Герцен и Чернышевский – основоположники народничества и его самые авторитетные идеологи;

в) отсюда разночинский этап подразделяется на два периода: революционно-народнический (60-е и 70-е годы) и либерально-народнический (с начала 80-х до середины 90-х годов).

При столь разном взгляде на такую общую проблему, как периодизация всего разночинского этапа, естественно, дискуссионным стал ряд более частных, но тоже принципиальных вопросов. Вот некоторые из них.

• Были ли революционные демократы 60-х годов народниками, а народники 70-х революционными демократами?

• Был ли революционный процесс на разночинском этапе поступательным или попятным? Этот вопрос, как ни странно, тоже дебатировался. Так, по мнению М.В. Нечкиной, «моментом наивысшего раскрытия» разночинского этапа была первая революционная ситуация 1859 – 1861 гг. [58] Нечкина М . В . Н.Г. Чернышевский и А.И. Герцен в годы революционной ситуации (1859 – 1861) // Изв. АН СССР. Отд. лит. и яз. 1954. Т. 13. Вып. 1. С. 56. , а дальше, стало быть, т.е. на протяжении всего этапа движение регрессировало.

• Что было решающим фактором второй революционной ситуации в России – массовое (крестьянское) или народовольческое движение?

• Был ли «красный» террор народовольцев исторически обусловленным, хотя бы относительно целесообразным и эффективным, или же оказался попросту оплошным и вредным?

Все эти вопросы были предметом острейшей всесоюзной дискуссии по народничеству в Институте истории АН СССР 16 – 18 марта 1966 г. Здесь, к неудовольствию официозных историков во главе с акад. М.В. Нечкиной и наблюдавших за дискуссией партийных функционеров [59] Один из них – заведующий отделом истории журнала ЦК КПСС «Коммунист» О.Д. Соколов – принял активное участие в дискуссии. , обнаружилось, что большинство ученых, специально занимающихся изучением народничества, рассматривает весь разночинский этап освободительного движения в России как народнический, а само движение на этом этапе как поступательный процесс от 60-х к 80-м годам. После дискуссии этих ученых начали критиковать (с каждым днем все целенаправленнее) как апологетов народничества. Крайним выражением такой критики стала инспирированная «сверху» статья А.Ф. Смирнова – претенциозная во всех отношениях: по существу, по тону и даже названию [60] Смирнов А . Ф . За строгую научность, достоверность и историческую правду // Коммунист. 1972. № 16. . Скандальную репутацию этой статьи и ее автора усугубил плагиат: 9 абзацев подряд (два журнальных столбца) Смирнов списал из рецензии С.С. Волка, опубликованной в журнале «Коммунист» четырьмя годами ранее (1968. № 11) [61] Козьма Прутков говаривал: «Одного яйца два раза не высидишь». Анатолий Смирнов, списав чужой текст, присвоив его себе и получив за него гонорар, опроверг Пруткова. .

В 70 – 80-е годы изучение народничества вновь (не столь жестко, как при Сталине) искусственно задерживалось, наталкиваясь на цензурные ограничения. Издательства неохотно принимали к печати литературу по народнической тематике, причем требовали даже изымать самый термин «народничество» из названий книг, заменяя «народников» «разночинцами», «революционными демократами» и просто «революционерами» [62] См.: Троицкий Н . А . Безумство храбрых. Русские революционеры и карательная политика царизма 1866 – 1882 гг. М., 1978; Карпачев М . Д . Русские революционеры разночинцы и буржуазные фальсификаторы. М., 1979; Его же . Очерки истории революционно-демократического движения в России. Воронеж, 1985; Вахрушев И . С . Очерки истории русской революционно-демократической печати 1873 – 1886 гг. Саратов, 1980. . В отличие от 1929 – 1931 гг., когда научная общественность страны отмечала изобилием публикаций 50-летний юбилей «Народной воли», в 1979 – 1981 гг. 100-летие этой героической партии все учреждения из мира науки и прессы (кроме Саратовского университета) [63] СГУ выпустил два издания в честь 100-летия «Народной воли»: Освободительное движение в России. Межвузовский научный сборник. Вып. 10. Саратов, 1980; Троицкий Н . А . «Народная воля» перед царским судом. 2-е изд. Саратов, 1983. обошли молчанием, хотя, например, в 1980 г. они шумно отметили 250 лет со дня рождения царского генералиссимуса А.В. Суворова. А ведь то было время Советской власти, когда, как нельзя более, почиталось все революционное!