Аркадий Гордин - Пушкин в Михайловском

Немногое, что мы знаем, позволяет судить о нём как о человеке порядочном, добром, гостеприимном, хорошем, умелом хозяине.

Ничего не известно о его семейной жизни. В рассказе Ольги Сергеевны Пушкиной, по мужу Павлищевой, о посещении Петровского летом 1817 года приведены слова Петра Абрамовича о приезде к нему сына — «прекрасного молодого офицера», который «недавно женился в Казани… хотел купить дом в Казани» [35] Павлищев Л. Н. Воспоминания об А. С. Пушкине, с. 23. . Хотя точность рассказа вызывает сомнения, упоминание о Казани придаёт ему некоторую достоверность — в Казани, как мы знаем, женился сам Пётр Абрамович, в Казанской губернии находились наследственные деревни Ольги Григорьевны, которые после её смерти (умерла она как раз в июне 1817 года) достались Вениамину Петровичу. Если он действительно женился в Казани, то не позже 1801—1802 годов, так как в 1802—1803 годах у него уже была дочь Мария, носившая его отчество, выданная им потом замуж за поручика В. Ф. Коротова. Марии Вениаминовне и её детям он завещал всё своё движимое имущество. Но ни о женитьбе, ни о жене его не сохранилось никаких документальных свидетельств. Есть какая-то странность и в том, что внуков своих он в завещании именует «крёстными детьми».

Надежда Осиповна и Сергей Львович Пушкины поддерживали с Вениамином Петровичем дружеские отношения. Наезжая в Михайловское, гостили у него и принимали у себя. В письмах к дочери из деревни они часто упоминают об этом. В одном из писем Сергей Львович рассказывает, например, о том, как Вениамин Петрович представлял им свою 15-летнюю судомойку Глашку, дочь свинопаса Гаврюшки из Опочки, которая выучила наизусть «Бахчисарайский фонтан» и очень смешно декламировала из «Евгения Онегина». «Вениамин Петрович вызвал её из кухни нас потешать декламацией из „Евгения Онегина“. Глашка встала в третью позицию и закричала во все горло:

(Глашка тут прыгает, кружится, делает на воздухе какое-то антраша и падает невзначай на пол. Расквасив себе нос, громко ревёт и опрометью на кухню. Ей стыдно, все хохочут)».

Тон рассказа Сергея Львовича высокомерно-барский, но сам факт, что эта пятнадцатилетняя девочка, служа судомойкой у Вениамина Петровича, могла выучить наизусть «Бахчисарайский фонтан» и декламировать, да ещё с «представлением», из «Онегина», примечателен.

В другом письме Сергей Львович сообщает, что сопровождающий Вениамина Петровича на охоту «рыжий цирюльник», поднимая различную подстреленную дичь, поёт из «Братьев-разбойников»:

Вениамин Петрович сочинял музыку и завёл у себя небольшой домашний оркестр из дворовых.

Дядя знал и любил стихи своего племянника.

Известно, что он сочинил музыку на слова песни Земфиры из «Цыган» — «Старый муж, грозный муж, режь меня, жги меня…», и песню с успехом пели в Тригорском и других соседних имениях.

Пушкин, вероятно, встречался с Вениамином Петровичем неоднократно — и в годы ссылки, и особенно в позднейшие приезды, хотя упоминаний об этих встречах у него нет.

Сохранилась любопытная приписка В. П. Ганнибала в письме С. Л. Пушкина к дочери Ольге Сергеевне из Михайловского 7 ноября 1834 года по поводу рождения её сына Льва. Приписка характеризует как самого Вениамина Петровича, так и его отношения с Пушкиными. «Радости моей описывать нет нужды. Расцелуй от сердца и души, по-африкански, по-ганнибаловски, отпрыск новый Ганнибалов, твоего Льва, а теперь львёнка. И я прошу: дай ему это великолепное имя, чтобы он здоровьем был крепок, как великолепный, доблестный твой брат Лев Сергеевич, или как настоящий лев — царь зверей, что и того лучше. Никогда мы до этого радостного дня не переписывались, но будь уверена — даю слово Ганнибала,— что родственные мои чувства всегда останутся такими же, как и были. Посылаю завтра крестик для твоего ребёнка. Напиши и мне, а писать твоему дяде, ей-богу, следует. Стыдно, стыдно не писать, честное, Ганнибаловское слово… пожалуйста, напиши, да поскорее: похож ли он на Ганнибалов, то есть черномазый ли Львёнок-арапчонок, или белобрысый? А главное, приищи ему кормилицу здоровую, пригожую, и об этом напиши любящему тебя и на этом и на том свете дяде Вениамину» [37] Там же, с. 373. .

В августе 1836 года муж Ольги Сергеевны Н. И. Павлищев, который находился тогда в Михайловском и наводил там порядки в хозяйстве, писал Пушкину: «Вениамин Петрович нас изредка навещает; соседство его, как хорошего хозяина, может быть очень полезно».

Младший из братьев Ганнибалов Исаак Абрамович (родился в 1747 году), как и Иван и Осип, был морским артиллеристом. Он принимал участие в боевых действиях под командованием Суворова и дослужился до звания морской артиллерии капитана 3-го ранга. Будучи в отставке, одно время состоял псковским обер-форстмейстером (главным лесничим) до упразднения ведомства в 1799 году. Имел чин коллежского асессора.

Сведений о нём дошло крайне мало. Но, по-видимому, он значительно отличался от двух старших братьев по своему характеру — был человеком тихим, добродушным, отзывчивым [38] Об Ис. А. Ганнибале см.: Ганнибал А. С. Ганнибалы. Новые данные для их биографий. В кн.: Пушкин и его современники, вып. 19—20, с. 291—298; Модзалевский Б. Л. Родословная Ганнибалов. М., 1907; Вегнер М. Предки Пушкина, с. 287—292. .

Для характеристики Исаака Абрамовича представляет интерес сохранившееся собственноручное письмо его к Осипу Абрамовичу от июня 1784 года в ответ на обвинения последнего в адрес брата Ивана за его содействие Марии Алексеевне в их имущественном споре. В письме выражается не только поддержка и искреннее сочувствие Осипу Абрамовичу, но и резкое осуждение Ивана Абрамовича. «Почто необходимый обстоятельства ваши, братец,— пишет Исаак Абрамович,— принуждают вас меня тревожить напоминанием бессовестных поступков брата нашего, если можно ему оным назваться? Отдалённость и безвинныя упражнения мои приводят в забвение все прискорбности мои. Теперь, получа письмо ваше, какими смутными мыслями дух мой стревожился, видя тебя, любезного брата, угнетённого с той стороны, в которой естество заставляло ожидать помощи и утешения; где обитает правда и человеколюбие, когда их и в ближних не находим». По-видимому, Исаак Абрамович ссудил брату какую-то сумму через А. К. Роткирха и по этому поводу пишет: «О какой вы милости мне говорите? Оставим нам столь неприличное слово, а дайте мне наслаждаться чистейшим и благороднейшим утешением помочь другу в угнетении. Я и в нечастьи вашем нахожу себе утешение тем, что воображаю видеть в скором времени любезного брата возвратившегося по понесённым на море трудам и через оное приобревшего, наконец, спокойствие души своей. Тогда останется только вам наслаждаться жизнью и наградить приятностью оной те годы, о которых без сожаления о потере их напомнить неможно. И остаюсь как всегда любезного брата усердный брат Исаак Ганнибал» [39] Ганнибал А. С. Ганнибалы. Новые данные для их биографий.— В кн. Пушкин и его современники, вып. 19—20, с. 291—292. .