Аркадий Гордин - Пушкин в Михайловском

То же утверждал известный пушкинист Д. П. Якубович. комментируя дарственную надпись Пушкина Е. Н. Вульф на экземпляре четвёртой и пятой глав «Онегина» («Евпраксии Николаевне Вульф от Автора. Твоя от твоих. 22 февр. 1828»): «Слова „твоя от твоих“ ещё раз говорят о том, что Пушкин сам хотел подчеркнуть связь между деревенскими главами „Онегина“ и своей былой жизнью в Михайловском — Тригорском, о том, что впечатление от тригорских барышень, и может быть, в особенности от Евпраксии Вульф, он как бы возвращал теперь им и ей, претворив их в художественные образы Ольги и Татьяны» [205] Якубович Д. П. Вступительная статья.— В кн.: Пушкинские места. Л., 1936, с. 33. .

Сами тригорские барышни считали себя прототипами героинь «Онегина», а брат их — дерптский студент Алексей Вульф — прототипом геттингенского студента Владимира Ленского. Разумеется, Ленский так же не портрет Вульфа, как Татьяна и Ольга не портреты его сестёр. Но нельзя не согласиться с тем, что знакомство поэта с обитателями «тригорского замка» сказались в образах героинь романа.

Может быть, не в меньшей степени деревенские впечатления поэта видны и в образах стариков Лариных, какими предстают они в конечных строфах второй главы.

Выразительным комментарием к этим строфам служит приведённая выше фраза воспоминаний А. П. Керн о Прасковье Александровне и Николае Ивановиче Вульф: «Это была замечательная пара. Муж нянчился с детьми, варил в шлафроке варенье, а жена гоняла на корде лошадей или читала Римскую историю…»

Характеристику семьи Лариных, их «мирной жизни» Пушкин дополняет в первой строфе третьей главы романа такими типическими чертами:

И дальше:

В одном из писем из Михайловского в декабре 1824 года Пушкин назвал Арину Родионовну «оригиналом няни Татьяны». В это время он работал над сценой ночного разговора Татьяны с няней, удивительным по естественности, достоверности рассказом старой Филипьевны о себе, своей жизни.

Сцену ночного разговора Татьяны с няней по достоинству оценили современники. Поэт послал её Бестужеву и Рылееву для опубликования в их альманахе «Звёздочка», который должен был выйти в конце 1825 года. Лев Пушкин, передавая по поручению брата текст издателям, назначил небывало высокую цену — 5 рублей ассигнациями за стих, всего 600 рублей. Бестужев, не раздумывая, согласился и, по воспоминаниям, сказал: «Ты промахнулся, Лёвушка… промахнулся, не потребовав за строку по червонцу… я бы тебе и эту цену дал, но только с условием: пропечатать нашу сделку в Полярной Звезде, для того, чтобы знали все, с какой готовностью мы платим золотом за золотые стихи…» [207] Семевский М. И. К биографии Пушкина.— Русский вестник, 1869, № 11, с. 72. Цит. по кн.: Гессен С. Книгоиздатель Александр Пушкин. Л., 1930, с. 83. .

В. Г. Белинский писал: «Разговор Татьяны с нянею — чудо художественного совершенства. Это целая драма, проникнутая глубокою истиною…

Вот как пишет истинно народный, истинно национальный поэт! В словах няни, простых и народных, без тривиальности и пошлости, заключается полная и яркая картина внутренней домашней жизни народа, его взгляд на отношения полов, на любовь, на брак… И это сделано великим поэтом одною чертою, вскользь, мимоходом брошено! Как хороши эти добродушные и простодушные стихи:

Где источник этой истинной народности, проникновения в народную психологию, тонкого знания нравов, обычаев, языка народа (сколько в романе народных слов, выражений, эпитетов, сравнений, не виданных дотоле в поэтической речи — чего стоит одно «зашибло»)? Бесспорно, в первую очередь — в псковской деревне, где не дни, не недели, а месяцы и годы провёл поэт в повседневном общении с крестьянами, заинтересованно вникая в их жизнь, заботы и традиции, слушая и записывая их песни, пословицы и сказки.

Имея перед собой как «оригинал» Арину Родионовну, Пушкин создал типический образ крепостной русской женщины, где абсолютно достоверны каждая психологическая черта, каждое слово, каждая интонация.

Важно отметить, что строфы, содержащие ночной разговор Татьяны с няней, написаны уже в Михайловском.

Профессор Б. В. Томашевский справедливо подчёркивал наличие заметной разницы в изображении Пушкиным деревни во второй — начале третьей главы романа и в конце третьей, затем четвёртой — шестой главах, когда он писал уже не по воспоминаниям, а по непосредственным наблюдениям: ещё более точными и конкретными становятся изображаемые картины, значительно увеличивается количество характерных подробностей [209] Томашевский Б. В. Пушкин (монографическая статья).— В кн.: Томашевский Б. В. Пушкин, кн. 2. М.—Л., 1961, с. 503. . Разница ощущается и в языке.