Николай Тальберг - Исторія Русской Церкви

Церковный соборъ былъ созвалъ въ 1551 г. Открытъ онъ былъ въ царскихъ палатахъ въ началѣ января, тамъ же происходили всѣ его засѣданія. Іоаннъ IV, сначала устно, потомъ въ пространномъ письменномъ посланіи, просилъ участниковъ собора потрудиться объ истинной и непорочной православной христіанской вѣрѣ и утвердить и изъяснить ее, какъ предали святые отцы, по божественнымъ правиламъ. Высказывалъ онъ желаніе, чтобы не осталось безъ вниманія никакое нарушеніе законовъ и никакое злоупотребленіе. Постановленія собора представляютъ собою отвѣты на 69 вопросовъ, поданныхъ ему царемъ, очевидно, въ полномъ согласіи съ митрополитомъ. Соборъ въ оффиціальныхъ актахъ назывался “Соборнымъ уложеніемъ”, переписчиками названъ Стоглавникомъ, въ ученой литературѣ Стоглавомъ. Вызываетъ недоумѣніе постановленіе собора о пѣніи аллилуія дважды. Архіеп. Филаретъ, касаясь вопроса о сугубомъ аллилуія, пишетъ, что соборъ основаніемъ сего “своего правила положилъ только сновидѣніе, разсказанное Василіемъ”. Клирикъ Василій (Варлаамъ), составившій житіе пр. Евфросина Псковскаго (ум. 1481 г.), спустя 70 лѣтъ послѣ его преставленія, провозгласилъ въ немъ, что только сугубое аллилуіа есть правильное (Соловьевъ). Архіеп. Филаретъ отмѣчаетъ, что св. митр. Фотій писалъ въ 1419 году во Псковъ о необходимости троить аллилуія. Указываетъ онъ, что и въ дальнѣйшее время во Псковѣ и въ Новгородѣ существовалъ предуказанный митр. Фотіемъ порядокъ. Исключеніе составляла обитель пр. Евфросина, совѣсти котораго архіепископъ новгородскій Евфимій предоставилъ это обрядное дѣло. Владыка Макарій, возглавитель Стоглаваго собора, будучи архіепископомъ новгородскимъ, въ своей великой Минеи за августъ помѣстилъ указъ о трегубой аллилуіи. Отмѣчаетъ архіеп. Филаретъ и то, что благовѣщенскій священникъ Сильвестръ, участникъ собора, въ то время близкій къ царю, въ своемъ “Домостроѣ” писалъ, что благочестивый христіанинъ, творя крестъ, “первѣе убо да cовокупитъ три персты свои за Св. Троицу, великій перстъ и другіе два, сущіе близъ его”. Соловьевъ, касаясь того же вопроса, пишетъ: “Мнѣнія о двуперстномъ сложеніи и о сугубомъ аллилуіа, вмѣстѣ съ запрещеніемъ брить бороды и стричь усы, — замѣшались между постановленіями собора 1551 года и распространялись вмѣстѣ съ ними”.

Въ 1518 г., какъ упоминалось выше, вызванъ былъ въ Россію, по желанію вел. князя Василія III, Максимъ Грекъ. Сынъ благочестивыхъ грековъ, повидимому, албанскаго происхожденія, Максимъ, род. въ 1475 г. въ городѣ Артѣ, въ княжествѣ Эпирскомъ. Онъ былъ отправленъ родителями учиться въ Италію, гдѣ въ то время пребывали многіе ученые греки, бѣжавшіе изъ порабощенной Византіи. Время его ученія падаетъ на 1495- 1505 годы. Проживая въ разныхъ городахъ Италіи, онъ, по мнѣнію Голубинскаго, учился главнымъ образомъ въ Падуѣ. Тогдашняя Италія была погружена въ безвѣріе и суевѣріе. Одно время и Максимъ увлекался вольномысліемъ, но, съ Божьей помощью, вылечился отъ этого зла и укрѣпился въ вѣрѣ. Большое впечатлѣніе произвелъ на него во Флоренціи примѣръ доминиканца аббата Іеронима Савонаролы. Въ то время папой былъ безнравственнѣйшій Александръ VI Борджія. Паденіе нравовъ во Флоренціи было не меньшее, чѣмъ въ Римѣ. Савонарола безбоязненно и упорно выступалъ противъ нечестія и призывалъ къ покаянію, обличивъ затѣмъ и папу. Послѣ пятилѣтней проповѣди, вліявшей на толпу, папѣ удалось захватить Савонаролу и добиться сожженія его въ 1498 г. на кострѣ. Максимъ былъ свидѣтелемъ всѣхъ этихъ событій и съ большимъ энтузіазмомъ отзывался о Савонаролѣ. Изъ Италіи онъ отправился на Аѳонъ и тамъ принялъ постригъ. На Аѳонѣ тогда было 18 большихъ монастырей и они имѣли хорошія библіотеки. Обитель Максима была одна изъ столповыхъ — Благовѣщенскій Ватопедскій мон. Пробылъ онъ тамъ 10 лѣтъ, ставъ начитаннымъ православнымъ богословомъ. Посылался онъ за милостыней на греческіе острова, подвластные Венеціи, и тамъ, противоборствуя латинянамъ, укрѣплялъ православныхъ.

Въ библіотекѣ Василія III, между греческими рукописями, оказалась большая толковая Псалтырь, представлявшая изъ себя сводъ толкованій очень многихъ толковниковъ. Для перевода ея вел. князь и митр. Варлаамъ просили аѳонскіе монастыри прислать имъ образованнаго инока. Выборъ остановился на Максимѣ, котораго протъ аѳонскій и монахи ватопедскіе охарактеризовали съ самой лучшей стороны. Отправленъ онъ былъ въ сопровожденіи двухъ монаховъ, долженствовавшихъ остаться съ нимъ. Одинъ изъ нихъ долженъ былъ обучать его русскому языку, котораго онъ не зналъ. Въ Москву Максимъ прибылъ въ мартѣ 1518 г. и принятъ былъ съ великой честью. Даны были ему два посольскіе толмача (переводчики). Онъ переводилъ съ греческаго на латинскій, а они съ латинскаго — на славянскій. Менѣе чѣмъ въ полтора года онъ перевелъ Псалтирь и сдѣлалъ другія работы. Послѣ этого онъ просилъ отпустить его на Аѳонъ, но вел. князь задержалъ Максима въ Москвѣ, отпустивъ его спутниковъ.

Оставленіе Максима въ Москвѣ Голубинскій объясняетъ тѣмъ, что нѣкоторые греки, прибывшіе съ Софіей Палеологъ и оставшіеся въ Россіи, нашли въ славянскихъ богослужебныхъ книгахъ рядъ еретическихъ погрѣшностей. Это не понравилось вел. князю, раздѣлявшему господствовавшее тогда на Руси мнѣніе, что древнее православіе сохраняется во всей чистотѣ именно у русскихъ. Максиму, завоевавшему его довѣріе, и порученъ былъ пересмотръ книгъ. Извѣстно, что онъ пересмотрѣлъ и исправлялъ Тріодь Цвѣтную, Часословецъ, Псалтырь, Евангеліе, Апостолъ. Ошибки обнаружены были крупныя. Но открытіе ихъ не доставило удовольствія вел. князю, тѣмъ болѣе, что Максимъ говорилъ объ этихъ ошибкахъ и что вокругъ него образовался кругъ лицъ, раздѣлявшихъ его мнѣніе. Новый митрополитъ Даніилъ и большинство русскихъ были этимъ недовольны и говорили, что Максимъ только портитъ книги и хулами на нихъ творитъ досаду русскимъ чудотворцамъ, спасавшимся по этимъ книгамъ. Даніилъ вообще былъ настроенъ противъ Максима. Великаго князя Максимъ разгнѣвалъ, позволяя себѣ неосторожную критику существовавшихъ въ Россіи порядковъ, затрагивая и самого Василія III. Въ то же время выяснилось, что онъ, по незнанію русскаго языка, допустилъ въ исправленіяхъ погрѣшности, привносившія еретическую мысль въ службу на Вознесеніе. Гдѣ прежде него въ службѣ читалось о Христѣ: “взыде на небеса и сѣде одесную Отца,.. сѣдяй одесную Отца”, онъ поправилъ: “сѣдѣлъ (сѣдѣлъ еси) одесную Отца, сѣдѣвъ.., сѣдѣвшій одесную Отца”. Были ошибки и въ переводѣ житія Богородицы. Говоря о первомъ случаѣ, какъ о мимошедшемъ фактѣ, Максимъ, вмѣсто того, чтобы признать свою ошибку, на соборѣ 1525 г., судившемъ его, хотѣлъ защищать свои поправки. Къ этому времени онъ былъ достаточно знакомъ съ русскимъ языкомъ, чтобы понять допущенныя имъ ошибки. Но ясно, что еретикомъ его считать было невозможно. Онъ же таковымъ былъ объявленъ соборомъ, кромѣ того ему приписаны были политическія преступленія. Такъ онъ былъ обвиненъ въ томъ, что зная похвальбы турецкаго посла въ Москвѣ Искандера поднять султана противъ вел. князя, не донесъ объ этомъ. Искандеръ дѣйствительно велъ себя нехорошо, но, какъ правильно отмѣчаетъ Голубинскій, Василій III былъ объ этомъ обстоятельно освѣдомленъ. Максима обвинили даже въ колдовствѣ. Онъ былъ приговоренъ соборомъ къ отлученію отъ церкви и къ пожизненному тюремному заключенію. Отправленъ онъ былъ въ Волоколамскій мон., тѣсно связанный съ главнымъ его врагомъ, митр. Даніиломъ. Тамъ онъ испыталъ много тяжелаго.