Вера Глушкова - Костромская земля. Природа. История. Экономика. Культура. Достопримечательности. Религиозные центры

Именно в Марьино Н.Д. Фонвизина особенно остро осознала краткость земной жизни и ее радостей. Вот почему она спешила жить и успеть ощутить как можно больше радостей. Она еще более увлеклась танцами (в 45 лет она отреклась от внешнего благочестия и стала танцевать везде, где представлялась возможность, в увлечении танцами она находила выход, т. е. применение ее энергии); став в 51 год вдовой, решила соблюсти правила и два года не создавать новую семью, но позже непременно вновь выйти замуж. Своему второму мужу она признавалась, что ее первый супруг не соответствовал ее бурному темпераменту, хотя и имел ангельский характер. Она писала И.И. Пущину (1798–1859), участнику восстания в декабре 1825 г., побывавшему на каторге, как и другие декабристы: «Не хочу я твоей теплой дружбы, дай мне любви горячей, огненной, и Таня не останется у тебя в долгу: она заискрится, засверкает, засветится радужным светом». Так чувствовала и писала на шестом десятке лет женщина, похоронившая мужа и четырех сыновей, но желавшая и умевшая в любом возрасте быть счастливой и бороться за свои женские радости. А еще раньше, в ссылке и в период жизни на поселении с первым мужем, свои чувства по отношению к И.И. Пущину и П.С. Бобрищеву-Пушкину (1802–1865) она называла «святым чувством сестры к братьям»; она умела быть хозяйкой своих желаний, страстей, положения. Итак, через 3 с лишним года после смерти мужа Фонвизина в 53 года вышла замуж за 58-летнего Пущина, освобожденного от каторги в 1856 г., уже после смерти царя Николая I.

Знакомство с Костромской землей дает думающему человеку, неравнодушному к судьбе России, богатую пищу для выводов и размышлений. Но нужно непременно не пассивно воспринимать полученную информацию, а уяснить причины и последствия событий, дел, явлений. Экскурсовод, гид, автор писаний в основном дают толчок для раздумий, являются своего рода информационным истоком для самостоятельных плодоносных выводов читателей и экскурсантов. Однако далеко не каждый способен на критический анализ и аргументированные выводы, поэтому хорошо уже то, что люди расширяют свой кругозор, читая книги и путешествуя. Количество полученных знаний рано или поздно, но непременно приведет к качественным результатам, умению делать грамотные выводы, строить реальные планы, проводить анализ прошлых и нынешних событий.

История, судьба Костромской земли заставляют сполна оценить не только природно-ресурсный, демографический и трудовой, хозяйственно-экономический, культурологический, архитектурно-художественный потенциал этих мест, но и уроками их использования, жизни, функционирования приблизиться к более обобщенным, чуть ли не философским выводам. Нужно только за частными, безусловно интересными примерами разглядеть нечто более значимое.

«Нет худа без добра» – учит русская пословица. Относительная бедность Костромской земли минерально-сырьевыми ресурсами, малоплодородные почвы, нежаркий климат заставили ее жителей освоить многие ремесла и профессии, способствовали формированию и сохранению жизнеспособности ее жителей, обучили их взаимопомощи, поддержке, разумной экономии. Одним словом, ключ к богатствам не столько в наличии большого природно-ресурсного потенциала, а главное – в мудром, бережном, экономном, грамотном его использовании в интересах нынешнего и будущих поколений. Бедность минерально-сырьевыми ресурсами давала мало шансов разбогатеть, но спасла эти места от притока оравы алчных чужаков, желавших разбазарить то, что есть. Здесь исторически мало собиралось хапуг и жуликов (потому что здесь быстро и очень сильно разбогатеть нельзя), приживались (и приживаются) в основном простые и трудолюбивые, по большому счету честные люди. Вот в чем секрет духовно-нравственной стойкости большинства костромичей, их жизнеспособности, порядочности.

Те люди, чья жизнь была наполнена честным трудом и благими намерениями, которые не страдали грехом гордыни, лжи, эгоизма, жили обычно долго. Так, костромские канонизированные монахи умирали в глубокой старости – 80–90 и более лет (хотя возраст дожития на Руси был тогда порядка 30 лет; в 2010 г. в России для мужчин – 63 года и у женщин – 75 лет), костромичи: издатель и просветитель И.Д. Сытин прожил 83 года, академик А.П. Герасимов – 80 лет, другие достойные уроженцы Костромской земли нередко также жили очень долго. Склонные к авантюрным делам, обманам, обогащению любой ценой костромичи долго не жили; так, Дмитрий Шемяка прожил 33 года, Лжедмитрий I (Ю.Б. Отрепьев) – 26 лет; есть и другие примеры.

На Костромской земле, как и во всей Руси-России, к участию в авантюрных делах прежде всего были склонны мужчины, чем укорачивали свою и без того короткую жизнь (повозрастная смертность у мужчин и раньше и теперь выше, чем у женщин, примерно на 25–30 %; сейчас в возрасте 20–59 лет повозрастная смертность у мужчин в 3–4 раза выше, чем у женщин). По природным причинам не женщины, а мужчины – биологически слабый пол. Мужчин меньше, чем женщин (почти на 11 млн человек, мужчины составляют только 46 % населения России и 45 % населения Костромской области), их остается только беречь и пытаться удерживать от сомнительных действий.

Борьба за власть и не вполне дельное ее использование укорачивали и укорачивают жизнь в том числе влиятельнейших сановитых особ. С корнями из костромских мест царь Борис Годунов прожил 53 года. Костромской Ипатьевский монастырь стал колыбелью царского рода Романовых, но жить и править по Божьим правилам они стабильно не смогли. В среднем самодержцы Романовы умирали в возрасте 44 лет, но в интервале 21–63 года, при этом более 20 % из них умерли насильственной смертью. Из-за бремени государственной власти, ошибок в принятии важных государственных решений треть самодержцев Романовых страдали той или иной неизлечимой болезнью, причем особенно часто – болезнями нервной системы. Расплата за обладание властью и огромными богатствами обычно была и остается чрезмерно дорогой, тем более что, как принято считать, четыре поколения продолжают страдать за грехи первого, допустившего их. Русские цари Романовы, их жены, дети, внуки, как правило, сполна здоровыми и счастливыми не были. И русскими они были лишь отчасти. С 1740 г. доля русской крови в русских царях стабильно сокращалась (из-за браков с представителями зарубежных коронованных семейств). Последний русский император Николай II имел только 1/128 русской крови, а его сын цесаревич Алексей (последний в династии) – 1/256 русской крови. А в 1613 г. костромской крестьянин И.О. Сусанин спасал молодого царя Михаила Федоровича Романова в мыслях о русском православном царе, а не лице с инославными корнями на русском троне.