Евгений Барсуков - Боевая подготовка и боевые действия артиллерии

Около 15 часов немцы вновь пытались атаковать центр и левый фланг 27-й дивизии. Германская 70-я бригада (36-й дивизии), наступавшая на Матишкемен, ввела в бой все свои резервы, но не могла продвинуться вперед. Для ближайшей поддержки атаки две немецкие батареи выехали карьером на открытую позицию в 1 200 шагах от окопавшейся цепи русской пехоты, но они успели сделать лишь один выстрел и были совершенно уничтожены огнем батарей 1-го дивизиона 27-й артиллерийской бригады, а также ружейным и пулеметным огнем русской пехоты. Разгром батарей оборвал сразу наступление немцев против центра 27-й дивизии. Перешедший в контратаку 108-й пехотный полк захватил материальную часть, оставшуюся от двух погибших германских батарей, в составе 12 пушек и 24 зарядных ящиков.

Наступление немцев против левого фланга 27-й дивизии продолжалось. Германская пехота пошла здесь в атаку стройными линиями густых цепей, соблюдая равнение, под командой начальников, из которых некоторые ехали верхом среди рядов своих войск. Русская артиллерия подпустила немцев на расстояние действительного выстрела и затем обрушилась на них ураганным уничтожающим огнем. Стройность атаки исчезла. Немецкая пехота сильно поредела, разбилась на отдельные группы и залегла.

Между 15 и 16 часами наступление 17-го германского корпуса остановилось на всем фронте. Немецкая пехота залегла на ровной, открытой местности и несла большие потери от артиллерийского, пулеметного и ружейного огня русских.

Русская артиллерия занимала хорошо укрытые позиции, а потому была неуязвима для расположенной за р. Роминта германской артиллерии, тщетно пытавшейся подавить огонь русских батарей, чтобы спасти свою пехоту.

Вскоре начался отход германской пехоты, начиная с ее правого фланга. Стали уходить сначала отдельные люди, а затем все боевые линии немцев неудержимой волной хлынули назад.

Русская пехота перешла в контрнаступление, но не могла развить в полной мере достигнутый успех, так как по ней был открыт жестокий огонь всей германской артиллерии, прикрывавшей беспорядочный отход своей пехоты.

Около 17 часов командир 17-го германского корпуса отдал приказ об отступлении. Под прикрытием сильного огня 28 батарей, из которых было 6 легких гаубичных и 4 тяжелых гаубичных, германский корпус отошел за р. Роминта, не преследуемый русскими.

В бою 20 августа части 27-й дивизии понесли сравнительно небольшие потери: 21 офицер и 950 солдат.

Успешные действия 27-й дивизии в Гумбиненском сражении объясняются спокойным мужеством солдат и офицеров и главным образом методичностью всех распоряжений командного состава дивизии, простотой, ясностью и определенностью задач, которые ставились полкам, батальонам и артиллерии, а также хорошо организованной связью.

Опыт Гумбиненского сражения 3-го русского и 17-го германского корпусов представляет положительный пример искусных маневренных действий русской пехоты и особенно русской артиллерии во встречном столкновении, а также искусных и оборонительных действий русской артиллерии.

При завязке боя решительное наступление германской пехоты, прикрываемое сильным артиллерийским огнем, заставляет русские дивизии перейти к обороне. Умелые энергичные действия русской артиллерии останавливают немецкую пехоту, буквально скашивая на некоторых участках целые ее линии своим огнем (на близких дистанциях совместно с пулеметным и ружейным огнем пехоты).

Перед фронтом русской 27-й пехотной дивизии немцы оставили более 2 000 убитыми, многие из них были убиты ружейными пулями в голову.

Бой 20 августа под Гумбиненом 27-й русской дивизии отличался полной согласованностью действий артиллерии и пехоты. Ряд донесений, извещений и полевых записок подтверждает это.

Так, например, в записке командира одной из рот 106-го пехотного полка к командиру ближайшей к нему батареи 2-го дивизиона 27-й артиллерийской бригады говорилось: «В полутора или версте от нас стоит батарея неприятеля. У нас ее хорошо видно, но точно указать место не можем; благоволите прислать своего разведчика с моим посыльным».

Командир батареи ответил: «Сейчас».

Русская артиллерия 3-го корпуса по числу и мощности орудий (18 легких пушечных и 4 легких гаубичных батареи) была слабее германской артиллерии (28 батарей, в том числе 4 тяжелых гаубичных), а потому не могла заставить замолчать немецкие батареи. Но, как мы видели, русская артиллерия не замедлила воспользоваться благоприятным случаем, чтобы уничтожить две немецкие батареи, выехавшие на открытую позицию для спасения своей пехоты.

Почти все действия русской артиллерии происходили, как это и должно быть во встречном бою, по инициативе командиров батарей и других артиллерийских соединений, способных быстро разбираться в изменчивой обстановке боя и понимавших задачи и положение пехоты. В приказе для боя командира 3-го корпуса об артиллерии даже не упоминается. Повидимому, ей предоставлялось действовать по своему усмотрению (в приказе не было даже фразы: «артиллерии содействовать пехоте своим огнем», как обычно указывалось в то время в приказах для боя), но артиллерия должна была иметь в виду во всех случаях свою обязанность — оказание огневой поддержки и помощи своей пехоте. Артиллерия почти не получала заданий не только от общевойсковых, но и от своих ближайших пехотных начальников. В бою 20 августа управление артиллерией 3-го корпуса не было объединено. Легкие пушечные батареи оставались при своих дивизиях; к ним же приданы были легкие гаубичные (мортирные) батареи. Однако в сражении у Гумбинена действия русской артиллерии не были разрозненными. Наряду с широким проявлением инициативы со стороны командиров батарей и самостоятельными действиями отдельных батарей, управление огнем в необходимых случаях объединялось в руках командиров дивизионов, а иногда и в руках командиров артиллерийских бригад. Так, например, огонь батарей 27-й артиллерийской бригады, имевших отличный обзор с наблюдательных пунктов и обстрел на дальность 3–4 км , сосредоточивался распоряжением командиров дивизионов и бригад последовательно (до 24 орудий на 1 км обстреливаемого фронта) по наступающей германской пехоте, благодаря чему она жестоко расстреливалась и несла огромные потери. Особенно сильно пострадала 71-я бригада 36-й германской дивизии, атаковавшей левый фланг 27-й пехотной дивизии; жалкие остатки этой бригады бежали с поля сражения.

Чрезвычайно поучительным примером проявления целесообразной инициативы служит описанный выше случай расстрела попавшей в мешок 87-й германской пехотной бригады русскими батареями с двух флангов — с севера батареями 25-й артиллерийской бригады и с юга батареями 27-й артиллерийской бригады, причем последние, по почину своих ближайших начальников, значительно изменили фронт своих огневых позиций, чтобы своим почти фланговым и, следовательно, более сильным огнем поддержать соседние части даже не своего боевого участка и не своей дивизии, обрушиваясь на вклинившихся в наше расположение немцев убийственным перекрестным огнем вместе с батареями 25-й артиллерийской бригады.