Юлий Циркин - От Ханаана до Карфагена

Дань, которую теперь платили подчиненные государства, была не разовым мероприятием, как раньше, а регулярным институтом, и невыплата дани рассматривалась как измена (ср.: II Reg. 17, 4), что, естественно, вызывало недовольство. В 733 г. до н. э. поднял восстание против Ассирии дамаскский царь Резон, и на этот раз Тир его поддержал, как и некоторые другие государства этого региона. Однако Тиглат-Паласар вновь оказался сильнее. Дамаскское царство было ликвидировано, а тирский царь Хирам II, переправившись на материк, поцеловал ноги ассирийского царя в знак покорности и согласился на выплату дани (Katzenstein, 1973, 213–214). Но вполне возможно, что Тиглат-Паласар все же не доверял раз изменившему Хираму. Около 730 г. до н. э. на тирском троне находился уже Маттан II (Cogan, 1973, 98; Tadmor, 1994, 267), который заплатил Тиглат-Паласару огромную для того времени сумму — 150 талантов золота (ANET, 282). Возможно, что в 731–729 гг. до н. э. Тир вновь пытался сбросить ассирийское господство (Klengel, 1992, 225), но опять же неудачно. Однако и после этого город сохранил свою автономию. С одной стороны, ассирийцы не имели возможности взять островной город, а с другой — явно были заинтересованы в его морской торговле, полому предпочли сохранить ему призрачную независимость (Weippert, 1982, 1999).

Все эти события означали начало новой эпохи в истории Финикии. Ее значительная часть была непосредственно включена в Ассирийское государство и подчинена всевластию ассирийских чиновников. Центром ассирийской власти в Финикии, как некогда и египетского господства, стал Цумур. Сюда в качестве своего полновластного представителя Тиглат-Паласар направил своего сына и наследника Салманасара. В другой части, как и раньше, сидели местные цари, но они подчинялись ассирийскому суверену и платили ему дань, для получения которой в города посылались специальные ассирийские чиновники (ANET, 286). Общий надзор над местными царями осуществлял наместник соседней ассирийской провинции. Так, Курди-Ашшур-Лумур сообщал Тиглат-Паласару о положении в Тире, что там все идет хорошо, что все подчиняются ассирийскому і;арю и местные жители спокойно занимаются торговлей, в том числе ливанским лесом (Kestemont, I483, 74–76). В этом же письме ассирийский чиновник говорит о своем контроле и над частной торговлей, запрещая финикийцам продавать лес египтянам и филистимлянам без особого разрешения. Конечно, такое запрещение было связано с тем, что ассирийцы в то время считали Египет и филистимские города своими врагами (Katzenstein, 1973, 237, п. 85), но все же сам этот акт свидетельствует о достаточно жестком контроле ассирийских властей над зависимым царством. Государство с собственным царем ассирийский чиновник называет «своей страной», т. е. не делает различия между частью собственно ассирийской территории, которой он управляет, и, казалось бы, автономным царством. Такой жесткий контроль не мог не вызывать ответной реакции. Богатство Тира, его правящей верхушки и даже значительной части населения во многом основывалось на торговле, и запрещение свободной торговли подрывало их жизненные интересы. Неудивительно, что Тир не раз пытался сбросить ассирийское господство, и когда Тиглат-Паласар умер, тирийцы попытались воспользоваться этой возможностью.

После смерти Тиглат-Паласара в 727 г. до н. э. царем стал его сын Салманасар V, при котором тирийцы восстали (Ios. Ant. IX, 14, 2). Рассказывая об этих событиях, Иосиф Флавий ссылается на тирскую хронику и на рассказ Менандра, эту хронику использовавшего. Хотя подтверждений этому рассказу в ассирийских документах нет, едва ли его надо подвергать сомнению (ср.: Иосиф говорит о пятилетней осаде Тира ассирийцами). Правление Салманасара V продолжалось пять лет, следовательно, можно говорить, что война с Тиром заняла все правление этого царя, что не мешало ему воевать и в других местах, в том числе в Израиле. Видимо, сама смерть могущественного ассирийского владыки возбудила надежды тирийцев и побудила их к выступлению, в чем они были не одиноки. Вероятно, то же обстоятельство руководило Израилем, территория которого в результате действий Тиглат-Паласара была сведена почти к району Самарии (Tadmor, 1981, 169). Израильский царь Осия наладил отношения с Египтом (II Reg. 17, 4), вероятно, и тирский царь пытался заручиться поддержкой Египта. Однако последний в это время едва ли мог оказать активную поддержку своим новым союзникам. Результатом стала осада и Самарии, и Тира.

Возможно, что в восстании против Ассирии приняли участие и другие финикийские города. Недаром Иосиф Флавий говорит о войне ассирийского царя со всей Финикией. Едва ли, впрочем, это были территории, составившие ассирийскую провинцию. Видимо, речь идет о городах, сохранивших автономию, ибо сразу же после этого говорится о мире с ними, а с собственными владениями мир не заключают. Можно полагать, что финикийцы скоро поняли, что изменение на ассирийском троне не принесет им облегчения, и поспешили пойти на мировую с новым владыкой. Тир же продолжал сопротивление, явно надеясь на свое островное положение. Поскольку собственных военных кораблей у Салманасара не было, он потребовал их у финикийцев. Финикийцы (речь, вероятно, идет об Арваде и Библе) направили ему 60 кораблей, но тирийцы разбили их, и тогда ассирийцы приступили к осаде города. При этом на их сторону перешли Сидон, старый соперник Тира, а также Акко, Ушу и другие материковые тирские города. Вероятнее всего, это было вызвано страхом перед ассирийским возмездием, но возможно, что жесткий контроль над экономической жизнью меньше задевал жителей материковых городов, чем собственно тирийцев, и они не имели столь сильных оснований для антиассирийского выступления.

Все же захватить Тир ассирийцы не смогли, но использовали свою власть на материке, отрезав островной город от источников воды. Тирийцы вырыли колодцы на самом острове и продолжали сопротивляться. Иосиф умалчивает о дальнейших событиях, и мы не знаем, чем закончилась пятилетняя осада Тира. Но поскольку Тир и в дальнейшем подчинялся ассирийцам, то ясно, что Элулай вновь признал верховную власть ассирийского царя. С другой стороны, еще — в начале правления Синаххериба, т. е. в самом конце VIII в. до н. э., тирскими владениями был ряд материковых городов, в том числе упомянутые Иосифом Акко и Ушу. Поэтому можно думать, что речь шла о восстановлении положения, существовавшего до восстания: Тир признавал верховную власть Ассирии, но сохранял все свои прежние владения. Как было оформлено это соглашение и кто был ассирийским царем, с которым договаривался Элулай, неизвестно (Салманасар V или уже Саргон II).

Салманасар был убит заговорщиками во время осады Самарии, и на престол вступил Саргон. Иногда полагают, что он был младшим братом убитого царя (Садаев, 1979, 101–102), но, поскольку он вопреки обычаю ни разу не упоминает о своем отце (Якобсон, 1989, 34), вероятнее, что он вообще не имел отношения к дому Тиглат-Паласара. Перемена на троне вновь пробудила надежды подчиненных. Вспыхнуло мощное восстание, в котором, возможно, решающую роль играл правитель Газы Ганнон, вступивший в союз с Египтом. На этот раз Египет пытался оказать действенную помощь союзникам, но египтяне был разбиты при Рафии (ANET, 285). Среди участников восстания были Дамаск и Арвад, а также уже аннексированный Ассирией Цумур. Восставшие встретились с ассирийским войсками около Каркара, где в предшествующем веке была сдержана на какое-то время ассирийская экспансия. Но на этот раз ассирийцы одержали решительную победу. Дамаск был разрушен и надолго сошел с исторической сцены (Klengel, 1985, 54) Власть Ассирии была полностью восстановлена и расширена. Островной Арвад сохранился как царство, но явно вновь был должен признать верховную власть ассирийского царя. Тир среди участников этого выступления не упоминается. Может быть, это было следствием мирного соглашения, заключенного Элулаем. От участия в восстании удержались также Библ и Сидон. Так что для Финикии исходом этого восстания было восстановление (но не радикальное изменение) прежнего положения.