Иван Лучицкий - Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции

Но правительство, несмотря на крайне жалкое состояние и финансов, и армии, несмотря даже и на то, что Париж в эту важную минуту наотрез отказался дать требуемые от него в виде займа 200 000 ливров, а городская дума поднесла королю вместо денег жалобу на злоупотребления, допущенные им в государстве [1789] Ibid. T. II. P. 293, 294; Thou J.-A. de. Histoire universelle… T. VII. Lib. LXI. P. 135. , решилось и в этот раз обмануть Алансона и конфедерацию. Вопреки условиям перемирия король не только не распустил иностранных наемных войск, а напротив приказал Шомбергу и Мансфельду прислать во Францию еще 6000 швейцарцев и 8000 немецких рейтаров, и в тоже время запретил комендантам Ангулема и Буржа сдавать эти города Алансону. Конде не был впущен в Мезьер, а о выплате ему 160 000 экю не было и слуху [1790] La Popelinière H. L.-V. L’Histoire de France… T. II. P. 297. . Правительство само нарушало условия перемирия, и потому, когда оно потребовало начатия переговоров о мире, то не получило ответа. 27 декабря Алансон, Конде и Беза написали в Рошель письма, в которых предостерегали жителей беречься и католиков, и заключенного перемирия, а в январе армия Конде и принца Казимира, состоявшая из 6000 рейтаров, 2000 французской кавалерии, 2000 ландскнехтов, 2000 пехоты и 6000 швейцарцев, вооруженная 16 пушками, вторглась, наконец, через Бассиньи во Францию. Она направлялась прямо к центру Франции, имела ввиду соединиться с Алансоном и Данвилем и тогда уже начать военные операции. Препятствий к выполнению плана не было. Правда, города запирали ворота перед Конде, но их сопротивление не привело к цели. Нюи был взят и страшно разграблен, города Дижон и Шартрез спаслись от подобной участи лишь тем, что первый заплатил 200 000 франков, а второй — 12 000 [1791] Thou J.-A. de. Histoire universelle… T. VII. Lib. LXII. P. 167; Aubigné Th. A. d'. L’Histoire universelle… T. II. P. 101. . Сопротивления со стороны королевской армии и быть не могло: она была слишком малочисленна, чтобы решиться вступить в открытую борьбу с сильным врагом, и герцог Майей, назначенный главнокомандующим над этой армиею вследствие болезни его брата, герцога Гиза, должен был отказаться от своего желания померяться силами с Казимиром. Он требовал подкреплений, просил отвечать «по-французски», что ему делать, указывал на опасность, которая грозит власти короля, настаивал на том, чтобы ни принцу Конде, ни немцам не давали ничего, но ему не присылали ни денег, ни войска, и только Беллиевр, государственный секретарь, писал ему, что «трудно убедить людей, которые вооружены, тем лицам, у которых нет сил, чтобы убеждать хоть в половину страхом. Они (гугеноты) вооружены, а мы говорим с голыми руками: оттого происходит, что наши слова, когда они выходят даже из уст государя, производят слишком слабое действие» [1792] Bouille R. Histoire des ducs de Guise. T. III. P. 25. . Майену оставалось после этого отступать, и он совершал это дело с большой ловкостью; портил мосты и дороги, изредка беспокоил нападениями армию Конде. Но все это мало помогало делу. Все усилия Майена помешать переправе армии Конде через Луару подле Шарите, воспрепятствовать захвату Виши, оказались безуспешны, и Конде, взявши с Ниверне контрибуцию в 300 000 франков, с Оверни 150 000 и с Берри 40 000 [1793] Davila Н.-С. Historia delle guerre civili di Francia. P. 253; Thou J.-A. de. Histoire universelle… T. VII. P. 167. , 4 марта в Шарру соединился, наконец, с герцогом Алансоном и Лану, которые ожидали его здесь со своею армиею.

То была армия, силы которой в несколько раз превосходили силы короля. А между тем этим не исчерпывались силы гугенотов: еще существовала сверх этого армия Данвиля, да и король Наваррский, которому в конце февраля удалось убежать из Парижа [1794] AubignéTh. A. d'. L’Histoire universelle… T. II. P. 185 ff.; Mémoires de Marguerite de Valois… P. 92; Sully M. B. de. Mémoires // Collection Michaud. T. II. P. 19. , собрал вокруг себя значительную массу дворян, в числе которых были и такие личности, как Фервак, еще недавно с такой энергией осаждавший Донфрон, и основал главную квартиру в Сомюре.

Все эти силы должны были идти на Париж и принудить короля силой принять все те условия, которые они, победители, предпишут побежденному своему владыке.

11 марта блестящая армия конфедерации, состоявшая более чем из тридцати тысяч человек была выведена на поле Соре, лежащее невдалеке от Мулена. Тут были отряды, приведенные Конде и Казимиром, Алансоном и Лану; была и «самая храбрая и отважная знать изо всей Франции» (Маргарита Валуа); они были созваны для генерального смотра и отсюда должны были двинуться к северу [1795] План общего движения и распределение войск изложены подробно в сочинении: Mémoires de duc de Bouillon // Collection Michaud. T. XI. P. 30–31. .

Правительство сознало, наконец, полную невозможность вести борьбу с такими силами, и признало себя побежденным без боя. Едва только получено было известие о движении конфедеративной армии, как испуганная Екатерина Медичи поспешила навстречу своему сыну в сопровождении маршала Монморанси и целой свиты, состоявшей из женщин, на влияние которых она особенно рассчитывала. Она отправлялась в лагерь конфедеративной армии с твердым намерением заключить мир во чтобы то ни стало, сделать всевозможные уступки требованиям вождей партии. Она сознала, наконец, необходимость уступок: у ней не было армии, а те войска, которые должны были быть набраны в Швейцарии и Германии, еще не явились во Францию, да и не скоро могли явиться, казна была пуста, доходы уменьшились, громадный долг поглощал доходы, и надежда на займы у городов исчезла. Ответ, данный Парижем на требование правительства выдать деньги, не успел еще изгладиться у Екатерины Медичи из памяти, и она не могла рассчитывать на денежную помощь со стороны городов, да вдобавок и помощь эта, если бы она и была оказана, явилась бы слишком поздно: отказать вождям партии в их требовании значило заставить их продолжать военные действия, а это равнялось совершенному потрясению, даже уничтожению существующего порядка. Единственным исходом было заключение мира на всей воле враждебной партии, а Екатерина Медичи употребила все, что было в ее власти, чтобы склонить вождей к миру. Ее усилия увенчались успехом, но успех этот был куплен дорогою ценою: все то, чего в течение последних трех лет требовали гугеноты, все, о чем заявляли в своих статьях, составленных в Базеле, все это нужно было утвердить за гугенотами и политиками, так как это явилось с их стороны как неизбежное условие мира. Вожди партии твердо стояли на своих требованиях. Если Екатерине Медичи удалось увлечь Алансона, если присутствие Маргариты заставило его забыть обо всем, то вождей партии, Конде, Казимира и других, оказалось трудно, даже невозможно усмирить этим путем. Переговоры тянулись целый месяц сначала в Болье, в Турени, а потом в Шатенуа. Было бы утомительно излагать подробно ход этих переговоров, эти взаимные пререкания и речи; они изложены во всей полноте у Серреса и других современных историков [1796] Serres J. de. Commentarium de statu religionis… Lib. XV. P. 174–202. Об обстановке переговоров и интригах, пущенных в ход Екатериной Медичи, см. в мемуарах герцога Бульонского и Маргариты. . Мы приведем лишь одну сцену, превосходно характеризующую взаимные отношения правительства и партии оппозиции.