Иван Лучицкий - Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции

При Генрихе II обе надежды исчезли. Мир в Като-Камбрези закрыл знати путь к отличиям, реформа в налогах, уравнение соляной подати ( gabelle ), показали горожанам и народу, что власть реформирует страну лишь в видах собственного усиления. Разрыв между народом и властью становился все больше и больше.

Правосудия не было: оно продавалось за деньги, как продавались и должности судей, и было известно, что это делается в видах увеличения средств казны. А средства казны истощались; короли тратили деньги в страшных размерах и тратили в большей части случаев совершенно непроизводительно. Народ беднел, а налоги требовались все в большем и большем количестве. Так, одна талья увеличилась на 53 процента в промежуток времени от 1515 г. до конца царствования Генриха II [193] Clamageran Histoire de l’impôt en France. T. I–III. P., 1867–1870. T. II. P. 139. При Франциске I талья была установлена в 2 400 000 ливров, при Генрихе II — 5 840 000 в 1599 г. — вся сумма ежегодного дохода ( revenues ordinaries ) увеличилась на 84 процента, а экстраординарные доходы возросли на 100 процентов. См.: Ibid. Р. 146–47. . А это была не единственная подать, тяготевшая на стране. «Заявляет среднее сословие, — так говорится в cahier этого сословия, представленном на Штатах в Поитуазе, — что оно страшно страдает от бедствий прежних лет, от постоянных войн, тянувшихся лет 25 или 30, в течение которых оно было отягощаемо бесконечным числом субсидий, как ординарных, так и экстраординарных, и других налогов, как: талья, увеличенная соляная подать ( gabelle ), частные взимания, уплата жалованья 50 тыс. пехоты, добавочный сбор ( taillon ), двадцать ливров с каждой колокольни, восемь экю с королевских чиновников, четыре — с буржуа, вдов, купцов и ремесленников, шесть — с адвокатов Парламента, два — с других адвокатов, нотариусов и судебных приставов, плата за приобретение фьефа ( franc fief ) или за покупку нового имущества, деньги, взимаемые после св. Лаврентия (день Сен-Кантенской битвы), отчуждение домена, сборы с продажи вин и съестных припасов ( aycles ), с должностей как старых, так и вновь установленных, с грамот, утверждающих привилегии городов, снабжение войск как военными, так и съестными припасами и прочим» [194] Etats généraux de Pontoise. Cahier du tiers état / Publ. par. H. Tartiere. Mont-de-Marsan, 1869. № XVI. P. 9 ff. Cp.: Clamageran J.-J. Histoire de l’impôt en France. T. II. P. 102 ff. . Взимания эти были так велики, что, по словам составителей, народ совершенно разорился, не в силах более платить и предлагает королю лишь «свою добрую волю». И это потому, что ни разу еще никто не брал с народа таких сумм, как Франциск I и Генрих II [195] Etats généraux de Pontoise. № XVI. P. 11: «Remettant et réduisant en mémoire ce que les histories anciennes… nous ont délaissé de l'antiquité…, ne se trouve qu’il y ayt eu oncques monarque, roy ou souverain qui si fort demeure redevable de si grandes et excessives sommes que les feus roys Henri d François se sont trouvés». .

Действительно, несмотря на все более и более уменьшавшуюся податную силу народа, короли Франции взяли с народа в течение двадцати лет (до 1561 г.) гораздо большую сумму податей, чем прежде, в течение восьмидесяти лет, да к тому же им были отчуждены и государственные домены [196] Castelnau M. de. Mémoires // Collection Michaud. T. IX. P. 443: Toutes ces grandes debtes furent faites en moins de douze ans, pendant lesquels on leva plus d’argent sur les sujets, que Ton n'avait fait de quatre-vingts ans auparavant, outre le domaine qui estoit Presque tout vendu». . Понятно, что, при отсутствии экономии, при бездеятельности почти полной контролирующей власти, при безграничном разбрасывании денег во все стороны, долг, лежавший на стране, увеличился до невиданной цифры, 42 миллионов ливров, и это в то время, когда в казну поступало лишь около 12 миллионов [197] Ibid. Cp.: Nervo J.-B. R. C. de. Les finances de la France sous le règne de Napoléon III. P., 1861. T. I. P. 171; Clamageran J.-J. Histoire de l’impôt en France. T. II. P. 161. . Ежегодный дефицит к концу царствования Генриха II достиг до 4 миллионов ливров [198] Ibid. .

Правда, казну обкрадывали самым безнравственным образом: около трети ежегодного сбора оставалось в руках откупщиков, а такие личности, как Монморанси, принимали государственную казну и государство как за свою собственность; но короли и сами тратили громадные суммы на удовлетворение своих чисто личных эгоистических целей. Много сумм поглощали войны, но известно, что солдатам не платили жалованья, так как деньги нужны были на содержание двора, на прихоти любимцев и содержание любовниц.

Никогда во Франции разврат и влияние женщин на дела государства не господствовали при дворе с такою силою, как при Франциске I и Генрихе II; ни разу до того времени роскошь и безумная растрата денег не достигали до таких громадных размеров. Государство было отдано в полное распоряжение женщин и фаворитов, которые не брезгали ничем, когда дело шло о поживе.

Громадные суммы истрачивались на покупку замков, на их украшение, на пиры и встречи именитых гостей, на путешествия короля и его двора [199] Приезд во Францию и встреча императора Карла V стоили казне два миллиона франков. Sismondi J.-Ch.-L. Histoire des Français. T. I–XXXI. P., 1821–1844. T. X. P. 248. Пребывание его в Орлеане вынудило многих горожан истратить много денег на костюмы: « Il n’y avoit celui qui n’eût sur soi plus de deux mille francs en bagues », — говорит современник. Относительно других расходов см: «Extraits des comptes de dépenses de François: Archives curieuses». T. III; Capefigue J.-B.-H.-R. Francois I et la Renaissance (1515–1547). T. II. P. 23 ff.; Clamageran J.-J. Histoire de l’impôt en France. T. II. P. 103. (300 тысяч экю — на дам и девиц). . Часто самое ничтожное обстоятельство вызывало ряд празднеств, и дворянство той провинции, в которой находился в то время двор, вынуждаемо было являться на балы и взимало с подвластных крестьян такие суммы, как будто бы дело шло о выкупе короля из плена [200] Bonnemère Е. Histoire des paysans… T. I. P. 464; Mémoires de Martin du Bellay // Ancienne collection. T. XVII. P. 87: «Plusieurs y portèrent sur les épaules leur moulins, leurs forêts et leurs prés». . А эти празднества, одно богаче и роскошнее другого, шли почти без перерыва. То в Париже, то в Лионе, то в Пуатье собирались дворяне и придворные в роскошных и дорогостоящих костюмах [201] Extraits des comptes de dépenses de François I // Archives curieuses. T. III. P. 81, 84, 89, 94–96. «A. N. de Troyes, argentier du Roy…pour son payement des draps, tailles d’or et d’argent et de soye, devant de codes, manchons faits à broderie d’or et d’argent, qu’il a…fournyes et livrées en la dite argenterie, pour les robes, cottes, doubleures et bordeures d’icelles, à Mesdames les Dauphines…, et autres dames et demoiselles de leur maison, ausquelles le Roy en don à ce qu’elles fussent hounorablement vestues, à cause de l’entrevue (entre l’empereur et Pape)…11, 610 livres 17 sols» (Ibid. P. 94–95). . А большая часть костюмов оплачивалась самою казною.

Двор стал играть важную роль в судьбах Франции. Быть при дворе начинало, хотя и с трудом, входить в моду, становилось предметом искательства. А вместе с этим зарождалось стремление к интригам, к закулисным проискам и проделкам. Для них теперь Открывалось обширное поле: получить место, доходную статью или просто деньги, можно было при посредстве влиятельных личностей, а этими личностями были преимущественно женщины, которыми кишел двор. Тут были и знатные дамы, служившие орудием усмирения особенно строптивых лиц из знати, были и просто filles de joie , на содержание которых отпускались особые суммы из казны [202] «Aux filles de joyes suivant la court, en don… 90 livres» (Ibid. P. 98). Другой документ представляет еще больший интерес: «François, par la grâce de Dieu, à notre ame et féal conseillier et trésorier de nos espargnes M. Jehan Duval, salut et dilection. Nous voulons et vous mandons que des deniers de nos espargnes vous bailliez comptant à Cecile de Viefville, dame des filles de joye suivant notre cour, la somme de 45 liv. Tournois, que nous lui avons fait et faison don, tant pour elle que pour les autres femmes et filles de sa maison, à despartir entre elles etc.» (Ms. Bibliothèque du Roi). Цит. в кн.: Capefigue J.-B.-H.-R. Francois l'et la Renaissance (1515–1547). T. II. P. 4–5 (примеч.). . Эти женщины [203] «Я видел их, — говорит о них Брантом, — почти всех замужними, и я бы назвал этих девушек не иначе, как девками… и я бы назвал имена всех дворянах, за которых они вышли замуж; я также думаю, что, спроси их, какая пора в их жизни была самой лучшей, [они бы ответили] что когда они были девушками, поскольку тогда у них было право свободного выбора принести монашеский обет как Венере, так и Богоматери» (« Je les ai veues, quasi toutes mariées et ne les nommeray que filles ces demoiselles…, et nommerais bien tous les gentils hommes avec qui elles ont esté mariées; aussi croisje que le meilleur temps qu’elles ont jamais eu, et qu’on Leur demande, c’est quand elles estoient filles; car elles avoient leur liberal arbitre pour estre religieuses, aussi bien de Venus que de Dame »). — Brantôme P. de. Oeuvres complètes… T. II. P. 93. наполняли двор, следовали за ним повсюду. Когда Франциск I отправлялся на охоту в Фонтенбло или в замок Шамбор, целая свита прелестных девушек следовали за ним, и он иногда по целым неделям проводил с ними время. Они служили развлечением, стали предметом домогательства неблаговидного свойства [204] Ibid. T. III (Les dames galantes). . Рыцарский культ женщине уступил свое место иному культу, сохранявшему лишь некоторые формы старины. Предметом самых тщательных исследований стали такие вопросы, как вопрос о красоте ноги или руки, о том, чья любовь лучше — вдовы или молоденькой девушки, любовь, понимаемая в самом узком смысле этого слова [205] Brantôme P. de. Oeuvres complètes… T. III. Его трактаты «О рогоносцах» ( Des cocus ), «О касании и созерцании в любви» ( De l’attouchement et de la veue en Amour ), «О красоте ноги» ( De la beauté de la jambe ) и др. представляют собою свод рассуждений и анекдотов в высшей степени сальных, но ярко характеризующих нравы. .