Андрей Фурсов - Водораздел. Будущее, которое уже наступило

Главное здесь — в стране дураков. И вот теперь эти лисы и котяры грозят, наплевав на обещанное «крэке, пэкс, фэкс», отобрать ранее спрятанные на поле чудес золотые. Условия простые: «буратины» должны сдать «папу Карло». Сдадут — будет им все хорошо, так, по крайней мере, обещают. Однако, как известно, Roma traditoribus non praemiat — «Рим предателям не платит».

«Новое старое» (послевыборное 2018 г.) правительство РФ сразу же заявило о подготовке пакета «непопулярных мер», включая повышение пенсионного возраста — до 65 лет у мужчин и до 63 лет у женщин. Скорее всего, повелением президента этот возраст несколько уменьшится («бояре злые — царь добрый»), но дело не в этом. Сама аргументация необходимости увеличения пенсионного возраста — от лукавого. Как верно заметил директор Института социально-экономических проблем народонаселения РАН В.В. Локосов, показатель, который во всем мире считается важнейшим, — это не продолжительность жизни вообще, а продолжительность здоровой жизни; в РФ она — 60 лет у мужчин и 67 лет для женщин. Иными словами, больные мужики должны будут корпеть и кряхтеть больными аж 5 лет до пенсии. Но именно должны, поскольку иначе просто не выживут. При этом, приводит данные В.В. Локосов, согласно опросам, около 5 % населения не хватает даже на еду, 15 % хватает только на еду, 20 % — только на еду и на одежду — ясно, что на еду и одежду не самого высокого качества. В результате выходит 40 % населения, или 50 млн. — бедные на грани нищеты. Вот этих людей, и так вкалывающих на выживание, правительство хочет заставить работать на несколько лет больше. И это не сверхэксплуатация?

И проект бюджета, и «дачная история», и «непопулярные меры» раскачивают ситуацию, создают нестабильность. Сегодня, с учетом Украины и американских игр в Сирии, я думаю, нас ждут неприятности в самое ближайшее время. А потому можно сказать словами всадника из «Сказки о военной тайне» Гайдара: «Пришла беда, напал на нас из-за черных гор проклятый буржуин. Опять уже свистят пули, опять рвутся снаряды». То есть, война движется к нашим границам, и в случае необходимости ее нужно будет принять в лоб, это ясно. Однако, в современном мире только сумасшедший осмелится совершить агрессию против государства с атомной бомбой и социально-эффективного сплоченного общества. Ведь расчет у Постзапада, кстати, как и в июне 1941 года у Гитлера, не просто в блицкриге. Гитлер ожидал, что в Москве произойдет переворот, в Москве будет раздрай, но этого не произошло. Вспомним, что Воланд был способен зацепить только тех, кто с гнильцой, и чтобы все закончилось так, как в истории о Мальчише-Кибальчише, чтобы в страхе бежал разбитый буржуин, надо как можно быстрее создавать социально-эффективное общество. Только оно может быть субъектом стратегического действия, субъектом нашей победы. Просто мобилизационной экономики, просто ядерного оружия мало. Нужно социально-эффективное общество и нужно снижать уровень социального неравенства. Люди могут убивать за деньги, но умирать за деньги никто не будет. Умирают за близких, за Родину, за высшие идеалы. И за тех, у кого они есть. Какие идеалы у олигархов и их государства?

…Есть такая нанайская сказка — «Семь страхов», главный герой которой, чтобы спасти брата и в то же время обрести себя самого истинного, должен преодолеть семь страхов, семь психологических шоков от встреч с нечистью и нежитью.

Русь-Россия в своей истории тоже пережила семь шоков. Первым стала христианизация Руси — по сути, более чем вековая гражданская война, в которой власть через колено ломала ведическую Русь. Вторым шоком стало монгольское нашествие и первые десятилетия Ордынской системы. Третий шок — Смута начала XVII в. и польско-шведская интервенция, отделившая Русь Рюриковичей от романовской России. Четвертый — церковная реформа Алексея — Никона, раскол, отделивший старую веру от сконструированного малороссийскими иезуитами никонианства. Пятым шоком, который едва ли был возможен без подготовившего его четвертого, стали преобразования Петра Первого — первого Антихриста (так воспринимала его часть народа) русской истории. Шестой шок — февральский и октябрьский перевороты 1917 г. и гражданская война, отделившие самодержавную Россию (с ублюдочными ростками капитализма) от России советской. Наконец, седьмой шок — события 1991–1993 гг., отрезавшие Россию советскую от нынешней РФ, демонстрирующий все тот же ублюдочный капитализм, только уцененный на сотню лет, и антисоветизм.

Каждый шок Русь-Россия переживала, преодолевала, адаптируя новый властный и социально-экономический строй к своим природно-хозяйственным и историческим характеристикам. Принимая в себя навязываемую извне форму (византийское христианство, ордынский порядок, смуто-кризис, никонианство, петровское западоподобие, коммунизм/интернационал-социализм, ельцинский квазикапитализм) русская жизнь, как правило, посредством пассивного сопротивления (топор в тесте), обволакивала собой — в чем-то смягчая, в чем-то ожесточая, нередко — физически уничтожая передовой отряд прогрессоров, меняя их на своих, посконных.

Так, смягченное ведической религией христианство обернулось православием. С одной стороны, это наиболее мягкая, добрая форма христианства, а с другой — наиболее стойкая, хранящая основы. Орда была вынуждена передать баскаческие функции русским князьям, и закипел исторический бульон, из которого вынырнуло нечто невиданное до этого ни на Руси, ни в Орде, ни на Востоке, ни на Западе — автосубъектная русская власть.

Крепостничество как уклад долго сохраняло патриархальный характер, и для превращения его в систему понадобились западоподобные (и звероподобные) преобразования Петра, которые возвели над ордынской и византийской надстройками на русском базисе еще одну — квазизападную. Но и эту форму Русь-Россия, пережив екатерининское лихолетье, смягчила, причем руками самой власти, прежде всего Павла I и лучшего из Романовых — Николая I.

Интернационал-социалистов — адептов мировой революции, кроваво похозяйничавших на Руси в 1920-е и превративших ее в «страну негодяев», русская жизнь просто отторгла, а значительную часть уничтожила. Как написал Н. Коржавин: «И просто мздой, не наказаньем / Пришел к ним год 37-й». Брежневское время отмечено максимальным смягчением коммунизма-советизма русской жизнью, хотя революции и войны XX в. не прошли бесследно ни для нее, ни для русских, потрепав их генофонд и социокультурные инстинкты.

И вот пришли «лихие девяностые», триада «капитализм — антисоветизм — бандитизм». Криминал, бандитизм в 1990-е стал одной из форм, с одной стороны, приспособления русской жизни к навязываемому полуколониально-компрадорским режимом капитализму, с другой — одомашнивания этого капитализма, превращения в «квази-», «пара-» и т. п. Это прекрасно показано, в частности, в фильме «Бригада». Но опять же эта адаптация наряду с притоком мигрантов не могла не работать на ослабление, истощение русской жизни, на вообще износ человеческого материала, разбалансировку сознания, филетические изменения. Все это — на фоне изношенности технической инфраструктуры, кривляние компрадорской верхушки и надвигающегося мирового кризиса. В немалой степени указанным выше изменениям способствовали государственный антисоветизм и разнузданная пропаганда на ТВ всего того, что неорганично традиционным русским ценностям, прежде всего — социальной справедливости.