Коллектив авторов - Незримый фронт Отечества. 1917–2017 [Книга 2]

Не зря ЦРУ в своих концептуальных записках в резидентуру в Москве в то время указывало, что настала пора отказаться от вербовок всех советских граждан подряд. Следует сосредоточить усилия на вербовке сотрудников партийных и советских органов, которые находились вне поля зрения КГБ, располагали наиболее ценной информацией и имели хорошие возможности для влияния на общество. Ох, как они были правы! Последующие события в нашей стране полностью подтвердили правоту избранной американской разведкой тактики.

Поскольку поступила команда рубить «хвосты» и больше никого не задерживать, то мы поступили следующим образом: получив, например, от «Игрока» сведения о том, что он давал взятку директору ресторана при поступлении на работу, вызывали этого директора на допрос к следователю, получали от него признательные показания, а следователь выделял материалы в отдельное дело и передавал их в УВД, где эта работа и завершилась. Таким образом, были переданы в различные подразделения МВД материалы на 20 с лишним фигурантов. Отдельно были переданы материалы в оперативные подразделения МВД для последующей реализации еще на 50 человек.

Через полгода, встретившись с начальником отделения ОБХСС, я поинтересовался, почему они не реализовали переданные им дела и, по имеющейся у меня информации, практически никто из тех людей еще не арестован?

— Володя, ты же понимаешь, что все материалы, которые вы прислали, касаются матерых валютчиков, для оперативной разработки которых требуется много времени и сил. Ты же знаешь нашу систему отчетности — от достигнутого. Если в прошлом году моему отделению удалось посадить 18 человек, то в этом надо посадить 19, тогда меня никто ругать не будет, а, может быть, даже похвалят. Если посадим 18, то на годовом отчетном совещании коммунисты-руководители скажут, что топчемся на месте, не изыскиваем резервы и т. д., а, не дай Бог, посадим 17, будут «долбать» на всех совещаниях, что сбавили темп, не работаем над собой, не повышаем уровень оперативного мастерства и пр. Поэтому мне выгоднее не тратить времени, сил и нервов на разработку матерого валютчика, а лучше — с подачи агента, который заинтересован в устранении конкурентов на Невском проспекте, задержать какого-нибудь «лоха» на перепродаже 50 долларов и без особых проблем передать дело в суд. Ведь птичка в годовом отчете одна и та же, посажу ли я «лоха» за час работы или года два буду пахать над разработкой серьезного «профессионала». Для души — у меня есть пара разработок, которые я веду по нескольку лет, так как они требуют и грамотного подведения агентуры, использования наружки и техники, которую, кстати, дают с великим трудом…

Далее он рассказал о многолетней разработке человека, который в годы войны в блокадном Ленинграде работал хозяйственником, имел доступ к продовольствию и за пайки хлеба выменивал драгоценности у голодных ленинградцев. Вот уж поистине — «Кому война, а кому мать родна». Через несколько месяцев этого мерзавца арестовали, судили и приговорили к высшей мере наказания. Рассказывали, что этот подонок не испытывал угрызений совести до последнего момента. В кабинете у следователя он даже осмелился заявить, что ни о чем не жалеет и прожил эти годы так, как подполковнику и не снилось. Приговор был приведен в исполнение. Туда мерзавцу и дорога!

Тем временем прошла неделя с тех пор, как следователь объяснил «Игроку», что не намерен тратить на него время впустую, и нервы у Александра не выдержали — он решительно потребовал встречи со следователем.

— Почему не вызываете меня на допросы?

— Ну, я же тебе объяснил, что у меня нет свободного времени на бесцельные разговоры.

— А я, может быть, заявление хочу сделать.

— Какое еще заявление?

— У меня на даче закопана 3-литровая банка с золотыми изделиями и валютой. Хочу искупить свою вину перед государством и компенсировать нанесенный ущерб.

— Ну, это другое дело.

Николай оформил протокол, а я тем временем организовал команду для изъятия ценностей: нашел машину, оперработника в помощь следователю, понятых и т. д.

Часа через 4 рассматриваем в кабинете следователя здоровую банку, заполненную самой разнообразной валютой и золотыми изделиями в виде цепочек, колец и монет. Но на «Игрока» опять нашел ступор, и он снова «играет в молчанку» дней 20. Затем — вновь требование встречи со следователем и вновь заявление об очередной банке, зарытой там же на даче. Как и раньше, бригада едет на дачу и возвращается с 3-литровой банкой ценностей.

Надо сказать, что наш «Игрок» не был оригинален. Бармен из «Астории» — владелец штольни со стратегическими съестными припасами — придерживался такой же тактики. Поначалу он долго вообще никаких показаний не давал, а потом начал с интервалом в 20 дней делать заявления о зарытых на даче банках с ценностями.

Так неспешно и продолжалась эта работа. И хотя подчас при обысках мы ничего не обнаруживали, тем не менее в ходе следствия таких банок накопилось достаточно много. Интереса ради, мы с ребятами подсчитали примерную сумму изъятых ценностей и разделили ее на наши зарплаты, получилось, что вплоть до пенсии наш труд был сполна оплачен, при этом с большим запасом, другими словами, «работали» и за того парня.

Через 9 месяцев следствия подошло время передавать дело в суд, где оно рассматривалось несколько дней. Я смог побывать там только в последний день слушаний, когда зачитывался приговор. «Игроку» вменялось в вину нарушение правил валютных операций, взятки, незаконное хранение огнестрельного оружия, нарушение правил торговли. По совокупности всех статей прокурор потребовал определить меру наказания в виде 12 лет лишения свободы, но суд принял во внимание ходатайство следствия о снижении срока наказания, так как подсудимый раскаялся в совершенном преступлении и сотрудничал со следствием. Судья огласил приговор — 8 лет лишения свободы. Тоже, конечно, немало, но, как говорится, за ошибки и удовольствия в жизни надо платить.

А нас ждали новые дела. Прямо из суда мы с Сергеем Веревкиным-Рахальским спешили уже на мероприятия по делу о контрабанде на таможне.

В разгар работы по «Игроку» и барменам гостиниц «Европейская», «Ленинград» и «Астория» мы получили сообщение, что среди евреев, собирающихся в ближайшее время выехать на постоянное жительство в Израиль, ходит слух, что на таможне существует «окно», через которое можно контрабандно вывозить ценности. В это же время получили анонимное письмо из-за границы, в котором автор сообщал, что его родственник при выезде на постоянное место жительства в Израиль заплатил таможеннику за то, что тот пообещал пропустить его вещи без досмотра, но своего слова не сдержал.