Коллектив авторов - Незримый фронт Отечества. 1917–2017 [Книга 2]

Дежурные смены дивизионов и подвижного командного пункта полка несли дежурство в готовности занять боевые посты, а с получением приказа на пуск — вывести агрегаты из сооружений и провести пуск ракет. Первые два ракетных полка заступили на боевое дежурство в феврале 1976 года.

Особенность дивизии с ПГРК заключалась в том, что в ней находилось большое количество подвижных командных пунктов ракетных полков и дивизионов, стационарных узлов связи, приемный и передающий радиоцентры, отдельная вертолетная эскадрилья с воздушным запасным пунктом управления. По числу автоматизированных средств управления (АСУ) и связи дивизия с ПГРК в несколько раз превосходила, например, дивизию с «ОС» (отдельными стартами). Командиры дежурных сил ракетной дивизии, оперативные дежурные имели большой опыт работы на автоматизированных системах управления и связи, участвовали в командно-штабных тренировках, проводимых вышестоящими звеньями.

Особенность служебной деятельности в ракетных войсках стратегического назначения заключалась в том, что только ракетные дивизии и полки в постоянной боевой готовности несли боевое дежурство на командных пунктах, оснащенных автоматизированными средствами боевого управления и связи. И только в ракетных дивизиях и полках командиры дежурных сил докладывали и о заступлении на боевое дежурство, и обо всех изменениях в состоянии боевой готовности техники ПГРК и личного состава в ходе дежурства, причем по прямой линии на центральный командный пункт (ЦКП) ракетных войск стратегического назначения (РВСН).

Необходимо отметить, что в начале 70-х годов (в этот период в нашей стране уже имелись опытные образцы техники ПГРК, а группа предприятий оборонной промышленности была готова организовать ее серийное производство) СССР и США приступили к обсуждению проблемы стратегических вооружений. Они признали существование между ними военно-стратегического паритета, а также неразрывной взаимосвязи между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями сторон. Отражением этой взаимосвязи стало одновременное заключение в 1972 году между СССР и США бессрочного Договора об ограничении систем ПРО и первого Соглашения об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1).

После заключения соглашений наша страна не преувеличивала степень устойчивости военно-стратегического равновесия, но она могла иметь тенденцию к понижению, ввиду навязывания американской стороной дальнейшей гонки ракетно-ядерных вооружений, целью которой было создание угрозы обезоруживающего первого удара.

Проблема же обеспечения защиты от ядерного оружия возникла вместе с его появлением, и основная трудность решения этой проблемы, связанная с его разрушительной мощностью, была осознана уже в 40–50-х годах. В 1945 году Р. Оппенгеймер отмечал исключительную роль ядерного оружия, неспособность техники того времени найти эффективные контрмеры против его применения и необходимость поиска политических решений проблемы международной безопасности. В 1953 году президент США Д. Эйзенхауэр произнес слова, которые не потеряли своей актуальности и сейчас: «Никто не должен думать, что расходы огромных сумм на оборонительные системы и оружие смогут гарантировать абсолютную безопасность. Неумолимая арифметика атомной бомбы не допускает такого простого решения. Даже при самой мощной обороне агрессор, имеющий минимальное количество для неожиданной атаки, сможет доставить достаточное число бомб на выбранные мишени и нанести неприемлемый ущерб».

В последующие годы аргументы, приведенные Оппенгеймером и Эйзенхауэром, в различных ситуациях повторялись многими учеными, общественными и политическими деятелями. Ведь для того, чтобы стратегические силы одной из сторон смогли выполнить задачу нанесения неприемлемого ущерба другой стороне в ответном ударе, их эффективность, измеряемая отношением числа ядерных боеприпасов, достигших намеченных целей, к первоначальному их числу, может составлять всего лишь один процент или даже менее. Не вызывает сомнений и то, что в дальнейшем развертывании наступательных и оборонительных вооружений заинтересован в первую очередь военно-промышленный комплекс (ВПК) США, а их европейские союзники намерены были присоединиться к этому процессу, получить доступ к новым технологиям и заказы на производство технических систем, и тем самым повысить свой статус в решении международных вопросов.

Вместе с тем представители ВПК утверждали, что эффективные системы противоракетной обороны могут быть созданы только при условии существенных ограничений на численность и технические характеристики наступательных систем и потенциальных средств противодействия противоракетному оружию. На женевских переговорах по ядерным и космическим вооружениям такого рода соображения сыграли немаловажную роль при выдвижении американской стороной предложения о запрете межконтинентальных баллистических ракет (МБР) с подвижным стартом. По некоторым оценкам, развертывание таких систем, наряду с повышением степени неуязвимости наземного компонента стратегических средств относительно ядерных средств другой стороны, может рассматриваться как одно из средств противодействия в ответ на развертывание космического противоракетного оружия. Каждая сторона, исходящая при оценке возможных военных конфликтов из наихудшего варианта, будет рассматривать противоракетную систему противника как угрозу возможности проведения ответного удара возмездия. Чтобы парировать такую угрозу, эта сторона будет разрабатывать средства противодействия ПРО и развивать свои наступательные силы. Исходя из этого и ложные цели, и разделяющиеся головные части (ГЧ) с боеголовками индивидуального наведения, а также подвижные ракетные комплексы, появились именно как средства противодействия потенциальным системам ПРО другой стороны.

Повышенная эффективность противоракетной системы по отношению к ослабленному ответному удару фактически подталкивает имеющую ее сторону к нанесению удара первой.

Эти выводы, ставшие очевидными еще в 60-х годах, явились одними из непосредственных причин заключения в 1972 году с американцами Договора о ПРО, как необходимой составной частью системы договоров об ограничении ядерных вооружений.

Для поддержания военно-стратегического равновесия в условиях, когда США почти каждое пятилетие выступали инициаторами его нарушения, принимая все новые программы наращивания своей военной мощи, Советский Союз был вынужден прибегать к адекватным мерам, чтобы обеспечить свою безопасность, не допустить над собой военного превосходства. Комплекс таких мер с целью устранения нарушения военного равновесия был предпринят СССР в ответ на начало размещения в Западной Европе баллистических ракет «Першинг-2» и крылатых ракет большой дальности наземного базирования. Разумеется, равновесие, нарушенное Соединенными Штатами, было восстановлено Советским Союзом, но уже на более высоком уровне, поскольку увеличилось количество ядерных боеголовок у обеих сторон, нацеленных на объекты друг друга, сократилось время для принятия решений в связи с ядерным нападением.