Коллектив авторов - Незримый фронт Отечества. 1917–2017 [Книга 2]

Неизвестный полковник вышел вперед.

— Об исполнении приказа доложить командиру полка.

Ночь темным пологом накрыла степь. Над головой сверкающим ковром светили миллиарды звезд. Но солдатам и офицерам дивизиона было не до возвышенной красоты. Кипела напряженная работа. С технической позиции доставили ракеты, перегрузили их при свете прожекторов на пусковые установки. Сейчас все системы дивизиона проходили комплексные проверки.

Старший лейтенант Емельянов щелкнул тумблером, проверил напряжение, выдаваемое генераторами, посмотрел, как сигнал отображается монитором, выслушал доклады подчиненных о работе систем.

— Техника в боеготовности, — доложил он командиру дивизиона.

Тот, заслушав рапорты других подчиненных, в свою очередь доложил командиру полка, что первый дивизион приведен в первую степень готовности. В ответ услышал:

— Всем до особого указания находиться на местах!

Командир дивизиона майор Фролов посмотрел на часы. Уже Первое мая. Два часа ноль две минуты. Личный состав двадцать часов находится на ногах. Без сна и отдыха. И он сам в их числе. Если (не дай бог!) дело дойдет до боевого применения, неизбежны ошибки подчиненных, да и его самого. И тогда…

Словно угадав ход мыслей, к нему обратился связист ефрейтор Ветлицкий:

— Товарищ командир! Поспали бы Вы. Если что случится, в первую очередь позвонят по телефону. А у него, — он кивнул на аппарат, — очень мощная мембрана. Мертвого разбудит. Гарантирую!

После минутного колебания Фролов сказал Емельянову:

— Борис Николаевич! Командуй тут. А я обойду другие подразделения, и, пожалуй, сосну. В шесть часов, если в праздник ничего не произойдет чрезвычайного, я тебя сменю.

— Есть!

Когда закрылась дверь за командиром дивизиона, ефрейтор Ветлицкий отстраненно, ни к кому не обращаясь, произнес:

— А все же звонок у телефона очень громкий!

— Что ж, тогда и мы будем спать, — хмыкнул Емельянов. — Здесь. Приказ комполка гласит: «Всем находиться на местах!».

30 апреля 1960 г.

20 часов 02 минуты московского времени

22 часа 02 минуты местного времени

СССР, г. Пермь, аэродром Савино

764-й истребительный авиационный полк

Летчики капитан Айвазян и старший лейтенант Сафронов заступили на боевое дежурство. В случае получения соответствующей команды, они должны были немедленно бежать к самолетам, запускать двигатели и идти на взлет, направляя машины в заданную точку мирового пространства. Никогда ранее в одной паре они не летали. Айвазян, как старший по званию и имеющий немалый опыт полетов, в том числе и боевых, связанных с уничтожением дрейфующих разведывательных аэростатов США, должен быть ведущим, Сафронов — ведомым. Но это в случае экстренного вылета. Пока же было все спокойно.

Сафронов, расслабленно разложившись в кресле, вяло листал журнал «Вестник Воздушного флота». Айвазян, сидя напротив него в таком же кресле, читал кем-то позабытый сборник «День поэзии».

— Красиво! — сказан он, ни к кому не обращаясь.

— Картинка или фотография? — спросил Сафронов, чтобы поддержать разговор. Дежурство ведь еще только началось.

— Нет, стихотворение. Вот послушай, как написано!

Айвазян переложил книгу в другую руку, поудобнее уселся в кресле. И, слегка откашлявшись, начал негромко читать:

Ритм стиха, нарочито подчеркнутый голосом, чтобы лучше имитировать стук колес поезда, завораживал. Душа встрепенулась, будто порыв ветра задел натянутые струны гитары, и они зазвенели:

Дочитав последние строчки, Айвазян откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. Ему было грустно. Он уже много пожил на белом свете, но, к сожалению, страстная любовь его миновала. Он искренне завидовал Сергею, у которого была красивая жена и очаровательная дочка. Айвазян подумал, как иногда бывает тоскливо возвращаться домой, сидеть в пустой комнате, особенно в выходные и праздничные дни. Служить всегда легче, если дома тебя кто-то ждет. По-видимому, командир полка понимал его состояние, назначив на боевое дежурство 1-го мая.

— Борис Гаврилович! — вдруг раздался голос Сафронова. — Если не брать в расчет известный тезис о том, что в человеке все должно быть прекрасно, то почему Вы взяли в руки томик стихов?

— Понимаешь, Сережа, чем шире кругозор, тем выше твои профессиональные качества. Но это только одна сторона медали. Есть и другая. Каждый человек, вольно или невольно хоть раз в жизни задает себе вопрос: зачем я живу на белом свете? Чтобы быстро в определенной последовательности нажимать на кнопки и двигать рычаги? Или чтобы есть, пить, спать и друг другу делать гадости? Произвести кучу говна, и считать, что выполнил свое предназначение? И для всего вот этого стоило являться на свет божий?

— А Вы считаете, что поэзия, литература, искусство помогут Вам найти ответы на эти вопросы?

— Нет. Но заставят задуматься. Человек живет только одну жизнь. В искусстве и литературе зафиксирован опыт многих поколений. Изучай, анализируй!

— Да, Вам хорошо, Вы живете один, у Вас есть время на это. А я прихожу домой со службы, а тут домашние проблемы, жена и дочка, требующие внимания… — В чем-то я тебе завидую…

Сафронов хотел было возразить, что профессиональные качества летчика определяются не только его кругозором. В частности, информацию о перегрузках летчик в полете получает, и считывает ее с приборов и спиной и задним местом, а чувствительность этих частей тела у каждого своя. Он вспомнил высказанную не так давно реплику заместителя командира полка подполковника Шкаранда: «Айвазян чувствует самолет жопой, и потому справляется с любым отказом в воздухе». Но, похоже, Борис Гаврилович прав. В полете важны и твои физиологические параметры, и хорошее знание техники, и достаточно широкий кругозор. Не случайно он с честью выходил из сложных ситуаций в воздухе.

Разговор летчиков прервался. Каждый погрузился в свои мысли, делая вид, что увлечен чтением.

Айвазян взглянул на часы. Они показывали полночь по местному времени. Еще часов восемь — девять — и дежурство закончится.

30 апреля 1960 г.