Коллектив авторов - Незримый фронт Отечества. 1917–2017 [Книга 2]

Вдоль линии маршрута карандашами и специальными штампами проставлены курс и расчетное время полета по этапам, отмечены радиостанции с указанием частот их работы. Буквами QG обозначены рубежи и порядок включения разведаппаратуры.

Он мысленно «проигрывал» полет, вспоминая переданную ему последнюю информацию… Вот здесь у русских установлены зенитные ракеты… А здесь надо точнее выдержать маршрут, чтобы как можно лучше сфотографировать интересующие Лэнгли объекты…

Полтора часа пролетели незаметно.

30 апреля 1960 г.

23 часа 49 минут московского времени

СССР, г. Москва, Лубянка

Комитет государственной безопасности СССР

Председатель Комитета государственной безопасности Шелепин, выждав десять минут после разговора с Хрущёвым, вновь подошел к телефону и набрал номер министра Обороны маршала Родиона Яковлевича Малиновского.

— Никита Сергеевич просил сообщить Вам полученную по моим каналам следующую информацию: в четыре утра американский самолет из Пакистана поднимется в воздух и направится в СССР.

— Отзвони в ПВО Бирюзову. Я тоже дам команду известить его.

Телефон Бирюзова долго не отвечал. Шелепин, чтобы занять время, набрал телефон оперативного дежурного Туркестанского корпуса ПВО и потребовал поднять корпус по тревоге.

— Я это могу сделать только по приказу четырех лиц: Хрущёва, министра обороны, моего командующего, Главкома ПВО, — услышал он в ответ.

Что ж, дежурный знает устав. Шелепин звонил в корпус для того, чтобы составить собственное мнение о порядках и дисциплине в войсках ПВО. В известной степени это была его личная проверка. Да, потомственный военный генерал Вотинцев умеет заставить подчиненных нести службу, как подобает.

Шелепин постоял с минуту, подумал, и вновь набрал номер телефона маршала Бирюзова.

— Бирюзов на проводе, — еще через минуту услышал он.

Шелепин вкратце рассказал о сути проблемы.

Бирюзов поблагодарил его за звонок.

— Приму меры!

Шелепин положил трубку.

— Теперь можно и поспать, — подумал он. — Я сделал то, что хотел. Завтра, нет, сегодня — сейчас уже 0 часов 05 минут, — будет суматошный день.

1 мая 1960 г.

0 часов 06 минут московского времени

4 часа 06 минут местного времени

Пакистан, авиабаза США Пешавар

Высотная подготовка к полету закончилась. Теперь надо собрать необходимые мелочи. Рэнкин передавал Пауэрсу, а тот раскладывал по карманам комбинезона и в сумку: пистолет с глушителем и патронами, финский нож, средства для разведения костров, дымовые шашки, электрический фонарь, компасы, портативную пилу, рыболовные снасти, советские деньги (7500 рублей), золотые монеты, кольца, наручные часы для подкупа людей в случае вынужденной посадки. Компактно уложенную надувную лодку Пауэрс сразу сунул в сумку.

— Доллар возьмешь? — спросил Шелтон.

В специально изготовленном по заказу ЦРУ серебряном долларе была спрятана булавка, заостренный конец которой смазали смертельным ядом. Не все пилоты подразделения 10–10 брали его с собой в полет из-за опасения, что булавка может от вибраций из доллара выпасть.

— Да, — выдавил из себя Пауэрс после минутного колебания.

Шелтон подошел к сейфу, открыл его, затем, немного покопавшись, вернулся и протянул доллар пилоту. Тот аккуратно уложил его в карман.

После недолгого прощания с пожеланиями удачи открылась дверь, и он шагнул во мрак южной ночи, притягивающей и таинственной. Светились огни взлетно-посадочной полосы, а там, за ней, тускло мерцали окна зданий аэропорта, за ними — пригородов Пешавара. Вытянутыми светло-желтыми пятнами фар автомобили скользили вдоль шоссе Равалпинди — Кабул… Темнел кустарник вдоль обочины, а еще не выжженную солнцем траву темно-зеленым пятном высвечивал острый луч прожектора. Вдохнуть бы запах этой ночи, ароматный, терпкий и ощутить хрупкость жизни, скоротечность бытия, спрессованного в этом мгновении! Но плотно пригнанная маска и бьющая в ноздри кислородная смесь не позволяли дыханием прочувствовать хрупкое единение души и природы. Ему вдруг подумалось, что чистый кислород, которым он дышит, имеет едва уловимый привкус металла.

Джип резво домчал Пауэрса к освещенной прожектором стоянке самолета.

Технический персонал помог ему подняться в самолет и пристегнуться к сиденью. Подсоединили разъемы кабельной сети, а шланг от шлема-маски быстро переключили на питание от бортового кислородного баллона.

Высотный компенсирующий гермокостюм несколько сковывал движения. Сев в кресло пилота, Пауэрс подергал плечами, несколько раз нагнулся, пошевелил руками и ногами, «обживаясь» в кабине. Убедившись, что все в порядке, он стал проводить предполетную проверку бортовых систем самолета. Пальцы привычно переключали тумблеры. Эриксон стоял на приставной лесенке и контролировал показания приборов. Все в норме.

Теперь надо запустить двигатель. Щелчок тумблера. Запел пусковой мотор, раскручивая компрессор. Еще щелчок другого тумблера — и струя раскаленных газов с воем прорезала воздух. Легкая дрожь пронзила фюзеляж. Опять взгляд на приборы. Давление… Числа оборотов… Да, машина к взлету готова. Уже давно пора на полотно предполетной подготовки нанести последние штрихи.

Но в эту минуту к U-2 подъехал джип, из которого вылез командир базы полковник Шелтон.

Значит, что-то случилось.

Пауэрс бросил взгляд на часы — кто знает, может пригодиться для отчета. 5 часов 58 минут местного времени…

Пауэрс открыл прозрачную крышку шлема и вопросительно взглянул на приехавших. Шелтон сказал, что разрешение на полет до сих пор не получено. Возможна неполадка связи между Инджирликом и Пешаваром. В течение получаса будем ждать команды.

Пауэрс махнул рукой в знак того, что принял сообщение, и стал выключать двигатель. Все понятно: если разрешения не будет получено в течение ближайших двадцати — тридцати минут, полет отменят, персонал начнет проверки всех систем, а днем придется отсыпаться в изрядно надоевшим душном ангаре. Поздно вечером вновь прилетит С-130, заберет всех и отвезет «домой» в Инджирлик. На этом его миссия закончится.

Постоянные задержки и переносы времени вылета раздражали, нервировали. «Добром это не кончится, — думал Пауэрс. — Хотя, за время моей службы в подразделении 10–10 случалось и не такое».

Он сидел в открытой кабине самолета, глядя на чуть посветлевшую на востоке полоску над горизонтом, на едва заметные на фоне яркого звездного неба тени величайших горных систем, будто специально собранных вместе вокруг Пешавара. На востоке и северо-востоке сюда сбегали отроги Гималаев, на севере и западе — Гиндукуша.

С каждой минутой светлело. Вдали уже можно различить сверкание снеговых вершин. Но его лицо, лицо профессионала, оставалось бесстрастным, сосредоточенным и спокойным.