Карем Раш - Небываемое бывает

Как мы уже говорили, все реки текут в море, все речные дороги ведут к мировым морским дорогам. Если народ чувствует в себе силу, он неудержимо будет стремиться к морю. Когда Петра поздравляли с завоеванием новых земель на берегу Каспия, он ответил, что не земли ему нужны, земель у него и так много, а вот «воды» ему не хватает.

Теперь наступает новый исторический этап. Впервые смертельная опасность нашей Родине угрожает с океана — от кораблей агрессивного блока атлантических государств. В этой связи все средства пропаганды должны быть поставлены на развитие в юношестве и народе в целом «океанического мышления». Что это значит?

Мировой океан занимает две трети площади планеты, а, стало быть, все наши материки — только острова в океане. Главное в «океаническом мировоззрении» — это осознание того, что, где бы мы ни жили — в глубине ли Каракумов, в центре ли великих сибирских равнин, в тайге или в горах, — все мы на берегу океана...

Мечту Петра воплотила до конца народная власть.

Сын его любимого сподвижника генерал-адмирала Федора Головина, тоже адмирал, Николай Федорович Головин, президент Адмиралтейств-коллегии, главный двигатель Великой Северной экспедиции, важнейшую пользу Отечеству от посылки русских судов в Мировой океан видел в том, что «моряки будут непрестанно обучаться морской практике и от того всегда... флот будет снабжен добрыми и искусными людьми, с которыми и адмиралу или какому командиру в случае войны выйти против неприятеля будет несумнительно и не так, как ноне есть». Головин был убежден, что «в один такой путь (в Тихий океан. — К. Р. ) могут те офицеры и матросы обучиться более, нежели при здешнем (Балтийском.— К. Р. ) море в десять лет». Эту мысль он высказал в 1732 году, и она никогда не умирала в русском флоте.

С чего начинается океаническое мировоззрение? С исторической памяти. Без нее нет ни благородства, ни истинной отваги. Память — как подземный ключ живой воды, питающий нашу жизнь. Почему флот развил и с особенной ревностью бережет свои традиции, ритуалы, символику и преклоняется перед дисциплиной? Потому что с ними легче выжить на узкой палубе в однообразии будней и вдали от Родины. Память есть оборонный фактор, без которого человек не знает, что он защищает. Не зря фашистские главари кричали: «Разрушайте их памятники, и через поколение этот народ перестанет существовать»...

Пржевальский просил похоронить его вдали от Родины, чтобы его могила, как он сказал, «оживляла холодный край». Цвет России покоится в Сибири. Их могилы не только оживляют этот край, они делают эту землю священной. Создание «Священного писания» о земле Сибирской еще впереди. Этот долг русской литературы еще не оплачен.

Мысль Ломоносова об особом предназначении Сибири в будущих судьбах России сбылась. Его пророческие слова можно поставить девизом ко всем грандиозным свершениям за Уралом: «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным Океаном и достигнет до главных поселений европейских в Азии и в Америке». Как только Россия осознала, что Тихий океан в самом деле становится «средиземным морем человечества», и стала укреплять «берег отечества», она неминуемо столкнулась с хищной Японией, которая принялась натравливать на Русь всех наших дальневосточных соседей. Нашлись и старые подстрекатели из Сити. Маршал Шапошников вспоминает в мемуарах, что после Цусимы в Петербурге сухопутные офицеры не отдавали честь морским офицерам.

Боль Цусимы ощущалась всеми. То было первое поражение русского флота после Петра. Менделеев не пережил горя поражения. Накануне войны, как ведущий и авторитетнейший советник правительства по главным проблемам державы, он пытался повернуть русскую общественность лицом к Тихому океану и к Северному морскому пути. Дмитрий Иванович еще в 1901 году представил С. Ю. Витте записку. Великий мыслитель проявил в ней себя как муж и «отец отечества». Он предлагал пробить путь на ледоколе «Ермак» в Тихий океан через полюс и страстно мечтал принять в этом участие вместе с сыном, чтобы тем самым привлечь внимание русского народа к жизненно важной для страны идее. Менделеев и более других помогал адмиралу Макарову создать «Ермак». Он писал в той записке: «Завоевав себе научное имя, на старости лет я не страшусь его посрамить, пускаясь в страны Северного полюса».

Сын Менделеева изобрел первый в мире танк-бронеход на гусеничном ходу. В такой семье не могло быть проблемы «отцов и детей». К Менделееву-сибиряку подходят прекрасные слова, сказанные профессором Дм. Анучиным о Пушкине: «Каждая творческая личность, вносящая в духовное богатство общества нечто новое и значительное, может быть рассматриваема как более или менее резкий скачок в духовном развитии данного общества и народа, как крупный плюс к накопленному веками духовному богатству».

Нигде так не раскрывается тайна русской судьбы, как на Дальнем Востоке. Иван Москвитин поставил первое зимовье на берегу Охотского моря в 1639 году. Он был казак, а стало быть, моряк. Ни одно государство в истории не создало такого социального типа, как казаки, которых Екатерина II искренне считала вооруженными крестьянами. В войну 1812 года казаки показали миру, какую грозную представляют они силу: «Грянули чада Тихого Дона — мир изумился, враг задрожал». Во многих странах с почина внимательной Англии стали создавать военные поселения и регулярные конницы. Но нигде это не удалось. Последнюю попытку перед первой мировой войной сделал турецкий султан Хамид, собрав из курдов Турции полки «хамидие». Однако и эта затея жила недолго. «Казаки создали Россию», — говорил Лев Толстой. Он прав. По крайней мере, без участия казаков ни один серьезный вопрос русской истории не подлежал разрешению.

Только на Охотском море, самом суровом и самом прекрасном, можно уяснить мечту Петра — взять у Европы знания, создать сильный флот, крепкую державу и, как он говорил, «повернуться к Европе задом». Петру, наверное, простителен столь не «высокий штиль» речи. Как-никак это — Петр, который, по Ключевскому, «работал, как матрос, одевался и курил, как немец, пил водку, как солдат, ругался и дрался, как гвардейский офицер». По крайней мере, он продемонстрировал такую глубину и мощь исторической памяти, какую никогда ни один государь не показывал. Может быть, самое великое деяние его жизни было не создание флота и града в устье Невы, а перенос праха Александра Невского из Переславля на место его битвы со шведами.

Когда перевозили раку с мощами полководца, сам царь встал к рулю, а на весла посадил адмиралов и генералов. Найдите еще картину, столь волнующую и полную предопределения! Вот что значат устья, дороги и судьба! (Кстати, в 1923 году прах национального героя был выброшен в ров у лавры. Учредив в 1943 году боевой орден Александра Невского, мы как бы извинились перед его памятью.)