Ольга Тогоева - Еретичка, ставшая святой. Две жизни Жанны д’Арк

Насколько можно судить, первые читатели Вольтера прекрасно поняли скрытые в его поэме намеки. Более того, в пиратских изданиях «Девственницы», которых только в 1755–1761 гг. появилось более десяти [2149], часто имелись чужие поэтические вставки, большинство из которых были посвящены исключительно описанию интимных отношений Жанны с ослом. В частности, издание 1761 г., вышедшее в Лондоне у «наследников Эльзевиров» [2150], содержало дополнительную 18 песню, рассказывавшую о любовной связи главной героини с ее крылатым спутником [2151]. В отсутствие Дюнуа, отправившегося в Италию и пренебрегшего Девой, осел призывал эту последнюю обратить внимание на его чувства — и девушка, наконец, отвечала ему взаимностью. Когда же подруга Жанны Доротея укоряла ее за подобный выбор и заявляла, что была бы возмущена таким поклонником, та, вздыхая, отвечала: «Ах! Если бы он тебя любил!» [2152]. (Илл. 33)

Тот же сюжет являлся основным и в иконографической программе пиратских изданий, причем серия гравюр, иллюстрирующих текст (в том числе и неаутентичные вставки), воспроизводилась даже в тех случаях, когда публиковался текст самого Вольтера. Например, издание 1762 г. сопровождалось серией гравюр, которая, как уверяли публикаторы, «воспроизводится во всех вариантах поэмы» [2153]и которая была выполнена английским художником Л. Рейком «согласно идеям автора» [2154]. Вопреки этим утверждениям, абсолютно все изображения собственно Жанны д’Арк носили в этом издании весьма фривольный и даже непристойный характер [2155]. С большими или меньшими вариациями они затем воспроизводились и в более поздних изданиях «Девственницы». (Илл. 34) Важно, как мне представляется, при этом отметить, что гравюры эти имели английское происхождение и, таким образом, отсылали к давней традиции восприятия Жанны д’Арк как распущенной девицы, обманом проникшей в королевское войско и ставшей настоящей армейской проституткой.

Действительно, об аморальности французской героини английские авторы начали писать еще при жизни девушки, в 20–30 гг. XV в. Данный ею обет девственности казался им настолько странным и пугающим, что их основные усилия были направлены на развенчание образа «святой» Девы и на создание собственного мифа о королевской «ведьме и проститутке» — мифа об утрате девственности, что, с точки зрения англичан, делало Жанну уязвимой и должно было привести ее к гибели [2156]. Обвинение в проституции (наряду с обвинениями в колдовстве и ереси) было одним из основных на процессе, возбужденном против Жанны д’Арк в 1431 г. [2157]И хотя ее реабилитация в 1456 г. лишила, казалось бы, противников французов их главных доводов, английские авторы XVI в. продолжали последовательно развивать излюбленный сюжет. И именно в это время в их сочинениях зазвучала тема осла.

Впервые, настолько можно судить, она возникла у Эдварда Холла (1498–1547), протестанта, юриста по образованию, занимавшего на протяжении своей жизни самые различные должности в городском суде Лондона [2158]. Около 1532 г. он закончил работу над исторической хроникой, озаглавленной « The Union of the Noble and Illustre Famelies of Lancastre and York » и опубликованной в 1542 г. [2159]Весьма подробно излагая в ней историю Жанны д’Арк, Холл особое внимание уделял неудавшемуся штурму французскими войсками Парижа, так и не сдавшегося на милость Карла VII. Жанна, принимавшая самое активное участие в операции, по словам автора, была в какой-то момент ранена и упала вниз с крепостной стены, в ров. Однако, оказалась она не под ногами своих сторонников и не под копытами их боевых коней: вся перепачканная грязью и отбросами, она лежала под задом осла ( behynd the backe of an Asse ) до тех пор, пока слуга герцога Алансонского, Гитар де Тьенброн, не вынес ее с поля боя [2160].

Хроника Холла пользовалась в Англии большой популярностью. Она дважды переиздавалась уже после смерти автора — в 1548 и 1550 гг. — лондонским печатником, протестантом Ричардом Графтоном († 1572), который под конец жизни также решил заняться историей и опубликовал два собственных произведения: « Abridgement of the Chronicles of England » (1463 г.) и « Chronicle or History of England » (1468 г.) [2161]. Последняя представляла собой обширную компиляцию из трудов предшественников Графтона и, в частности, Холла, у которого оказался заимствован и выдуманный эпизод с ослом: Жанна, сброшенная с городских стен, вновь оказывалась под его задом [2162].

Сложно сказать, читал ли Вольтер сочинения Холла и Графтона. Скорее, идею соединить Жанну с ослом он мог почерпнуть из другого, общего для всех этих авторов источника — «Хроники» Ангеррана де Монстреле, также уделившего особое внимание неудавшемуся походу на Париж: «Во время этого штурма были повержены многие французы… Среди них и Дева, серьезно раненная и проведшая во рву, под задом осла ( derrière une dodenne ), весь день до вечера, когда Гишар де Шьемброн и другие [солдаты] пришли за ней» [2163].

Интересно отметить, что весьма скептически настроенный по отношению к девушке Монстреле особый упор, как кажется, делал на проблемнее девственности. Отказываясь верить в крестьянское прошлое Жанны, он настаивал на том, что «большую часть своей жизни она была служанкой в таверне» ( meschine en une hostelerié ) в родном Домреми [2164]. Именно там, как полагал бургундский хронист, девушка и могла освоить «верховую езду, воинское искусство и другие приемы, на которые не способны молодые особы» [2165]. Эта выдумка на самом деле имела под собой вполне логичное основание, ведь средневековая таверна обычно представляла собой постоялый двор, где останавливались солдаты, с которыми, очевидно, Жанне и приходилось иметь дело.

Указание на место службы имело, однако, еще одно дополнительное значение, автоматически ставившее под сомнение девственность героини, ибо любая таверна воспринималась людьми Средневековья прежде всего как публичный дом, где постоянно проживали девицы легкого поведения, а хозяйка исполняла одновременно роль сводни. Именно на этих представлениях базировались обвинения в проституции, выдвинутые против Жанны д’Арк на процессе 1431 г. [2166]На том же основании Монстреле, не читавший материалов процесса, не только отказывался верить в декларируемую ею девственность, но и недвусмысленно намекал на ту роль, которую играла девушка в войсках [2167]. Что же касается осла, под ноги которого она падала, по версии Монстреле, со стен Парижа, то и он должен был добавить совершенно определенные штрихи к уже намеченному автором портрету.

Дело в том, что античная традиция восприятия осла как фаллического животного была заимствована на средневековом Западе в несколько измененном виде. В частности, прогулка на осле ( azouade ) уже не применялась здесь в качестве наказания к женщинам, совершившим адюльтер (отныне на осла предпочитали усаживать обманутых мужей прелюбодеек) [2168]. Однако связь этого животного с недостойным поведением женщин сохранялась. Особенно ярко проявлялась она в ситуации карнавала, во время которого во многих европейских городах разыгрывалась библейская сцена бегства в Египет. При этом роль непорочной Девы Марии часто исполняла одна из местных проституток, которую роскошно одевали, усаживали на осла и провозили по улицам города. В ее честь также служили торжественную литургию, блея по-ослиному [2169]. Таким образом, сведя Жанну д’Арк с ослом, Монстреле совершенно недвусмысленно давал понять своим читателям, что перед ними — обманщица, давно потерявшая невинность в публичном доме, а с момента своего появления в войсках Карла VII превратившаяся в обычную армейскую проститутку.