Ольга Тогоева - Еретичка, ставшая святой. Две жизни Жанны д’Арк

Впрочем, судьи Жанны д’Арк далеко не сразу пришли к столь однозначному выводу. Согласно сформулированным Жерсоном принципам процедуры discretio spirituum , они начали свое расследование с опроса людей, знавших девушку до момента ее появления при дворе, — Жана де Нуйомпона и Бертрана де Пуланжи, сопровождавших ее из Вокулера: на процессе по реабилитации они оба вспоминали о расспросах, которым подверглись в Шиноне ( testis de gestis ejusdem Johanne se refert ) [102] PN, 1, 291, 307. . Тогда же состоялся и первый допрос самой Жанны [103] Об этом также свидетельствовал Жан де Нуйомпон: «Que tunc multum fuit interrogata» (PN, 1, 291). См. также показания оруженосца Жанньг Луи де Кута (PN, 1, 362) и Симона Бокруа (PN, 1, 371). , в результате которого, если верить письму члена королевского совета Жана Жирара Жаку Желю [104] Оригинал переписки Жака Желю с будущим Карлом VII, его супругой Марией Анжуйской и ближайшими советниками Жаном Жираром и Пьером Лермитом не сохранился. Историкам она известна в позднейшем изложении Марселина Форнье: Former М. Histoire générale des Alpes Maritimes ou Cottiennes. P., 1890–1892. , она была найдена «благочестивой, скромной, воздержанной и целомудренной», а ее пришествие сочтено «проявлением Божественной воли» [105] Ibid. T. 2. P. 313–314. Личные качества Жанны, отмеченные Жираром, вполне соответствовали списку, составленному Жаном Жерсоном в «De distinctione verarum revelationem a falsis», и являлись неотъемлемыми чертами истинного пророка. .

Жанне разрешили встретиться с дофином, однако тот, по всей видимости, не удовлетворился полученными сведениями и пожелал, чтобы допросы девушки продолжились в Пуатье, а в Домреми были отправлены комиссары для сбора дополнительной информации [106] PN, 1, 374 (свидетельство Жана Барбена), PN, 1, 326 (показания Рауля де Гокура), PN, 1, 381–382 (свидетельство герцога Алансонского). .

Причина подобного промедления, как мне представляется, крылась не столько в нерешительности Карла или в его излишней любознательности, сколько в самой процедуре discretio spirituum , требовавшей от судей ни в коем случае не торопиться с вынесением окончательного решения и действовать крайне осмотрительно. К тому же призывал королевских советников Жак Желю. Архиепископ Амбрена и один из самых преданных сторонников дофина, к которому обратились за советом судьи Жанны, весьма скептически относился к женскому мистицизму: он полностью разделял взгляды Жана Жерсона, высказанные тем на Констанцском соборе, участником которого также являлся [107] О Жаке Желю см.: Dorange A. Vie de Mgr. Gelu, archévêque de Tours au XVe siècle, écrite par luimême, et publiée daprès un manuscrit de la Bibliothèque municipale // Bulletin de la Société archéologique de Touraine. 1875. № 3. P. 267–280; Goyau G. Jacques Gelu: ses interventions pour Jeanne d’Arc // RQH. 1932. № 117. P 302–320. Об участии Желю в Констанцском соборе см.: Valois N. La France et le Grand Schisme décident. P. 259, 332, 343–345, 402. . Уже в своем первом письме Жану Жирару и Пьеру Лермиту в марте 1429 г. он настаивал, что нельзя сразу безоговорочно довериться словам Жанны — одинокой деревенской девушки, слабой, а потому, возможно, подверженной иллюзиям [108] Здесь Желю буквально цитировал слова Жерсона из «De probatione spirituum». . Французам, и так имеющим репутацию легковерных людей, не следует лишний раз позориться в глазах окружающих [109] Former М. Op. cit. P. 314. Здесь Желю также опирался на размышления Жана Жерсона: Gerson J. De probatione spirituum. P. 182–183. . В письме, отправленном лично дофину Карлу и его супруге Марии Анжуйской, Желю настаивал на проведении тщательнейшего расследования в отношении Жанны, поскольку «все [в ней] делает ее подозрительной» [110] Former M. Op. cit. P. 315. .

Очевидно, что архиепископ Амбрена имел в виду биографию Жанны, сведения о ее прошлом, которых явно не хватало на данном этапе следствия, но которые были абсолютно необходимы для процедуры discretio spirituum . Жан Жирар мог сообщить Желю лишь о том, что родом девушка из Вокулера (что уже было ошибкой), что она выросла «среди овец» и что ей 16 лет [111] Ibid. P. 313. О том, что родина Жанны — Вокулер, ошибочно сообщали и Ален Шартье (Q, 5, 132), и секретарь Ларошельской ратуши (Quicherat J. Relation inédite sur Jeanne d'Arc // RH. 1877. № 4. P. 337). . Однако, именно эта информация выглядела в глазах его адресата крайне подозрительной. Близость родины Жанны, Лотарингии, к Бургундии, враждебному по отношению к Франции государству, заставляла усомниться в политических симпатиях девушки [112] Former М. Op. cit. Р. 315. . Занятие пастушеством (и связанное с ним вынужденное постоянное одиночество), с точки зрения Желю, вело к тому, что девушка оказывалась особенно впечатлительна, а ее принадлежность к женскому полу не позволяла, по его мнению, заниматься ратным делом, носить оружие и вести за собой войско — а также проповедовать, заниматься судопроизводством или адвокатской деятельностью [113] Ibid. . Следовательно, необходимо было еще раз самым внимательным образом проверить все обстоятельства данного дела: архиепископ был уверен, что никакая ложь не выдержит испытания временем и проявит себя, точно так же как и правда или как любая внутренняя болезнь [114] Ibid. P. 315–316. В данном случае Желю вновь опирался на мнение, высказанное Жерсоном: Gerson J. De distinctione verarum revelationum a falsis. P. 55–56. .

Как мне представляется, именно в соответствии с рекомендациями Жака Желю дофин Карл и потребовал от своих приближенных нового следствия в отношении Жанны д’Арк, которое шло в течение трех недель в Пуатье [115] PN, 1, 326 (свидетельство Рауля де Гокура). . Материалы этих допросов не сохранились, и нам известен лишь текст «Заключения», в котором подводились их итоги [116] То, что речь в данном случае шла именно о судебном процессе, было совершенно очевидно современникам событий. На процессе по реабилитации Жанны д’Арк, состоявшемся в 1455–1456 гг., свидетель Николя де Упвиль отмечал, в частности, что, согласно каноническому праву, в 1431 г. против девушки нельзя было возбуждать обвинительного процесса, поскольку ее дело уже было рассмотрено в Пуатье ( jam fuerat examinata per clerum Pictavensem ) при участии архиепископа Реймсского, которому формально подчинялся Пьер Кошон как епископ Бове: PN, 1, 445. . Впрочем, и здесь о биографии девушки, о ее репутации и нравах говорилось крайне мало: «О ее рождении и жизни было рассказано много удивительных вещей ( plusieurs choses merveilleuses ), которые можно счесть правдивыми ( comme vrayes )» [117] Q, 3, 392. . Эта общая формулировка не сообщала практически ничего, однако оставляла большой простор для воображения [118] Так, например, Персеваль де Буленвилье, камергер и советник дофина Карла, в письме миланскому герцогу Филиппо Мария Висконти от 21 июня 1429 г. создавал (очевидно, с опорой на «Заключение») совершенно фантастическую картину рождения Жанны, уподобляя его явлению Иисуса Христа: «Она увидела свет сей бренной жизни в ночь на Богоявление Господне ( in node Epiphaniarum Domini ), когда все люди радостно славят деяния Христа. Достойно удивления, что все жители деревни были охвачены в ту ночь необъяснимой радостью ( inaestimabili commoventur gaudio ) и, не зная о рождении Девы, бегали взад и вперед, спрашивая друг друга, что случилось… Петухи, словно глашатаи радостной вести ( novae laetitiae praecones ), пели в течение двух часов так, как никогда не пели раньше, и били крыльями, и казалось, что они предвещают явление чего-то небывалого ( novae rei praenosticare videntur eventum )» (Q, 5, 116). Подробный анализ письма Буленвилье см. в: Глава 3. § 3. . Точно так же перечень личных качеств Жанны — она была названа «доброй, смиренной, целомудренной, благочестивой, порядочной и простой» [119] «Mais en elle on ne trouve point de mal, fors que bien, humilité, virginit, dévocion, honnesteté, simplesse» (Q, 3, 392). — представлял собой всего лишь очередной парафраз из « De distinctione » Жана Жерсона.