Руслан Скрынников - Дуэль Пушкина

Пушкин сам вынужден был занять у ростовщика Юрьева 10 000 рублей под большие проценты. Его заёмное письмо датировано 19 сентября 1836 г. Через три месяца к тому же ростовщику обратилась жена поэта. Семья предпринимала отчаянные усилия, чтобы освободиться из сетей ростовщика. Сохранилось письмо Пушкина к домовладелице Любови Алымовой: «Покорнейше прошу дозволить г-ну Юрьеву взять со двора вашего статую медную, там находящуюся» [1282]. В доме Алымовых семья поэта проживала в 1832 г. Громоздкая статуя Екатерины II была доставлена в столицу из Полотняного Завода. Гончаровы надеялись выручить за неё крупную сумму. Но продать её в казну не удалось, и Пушкины, съехав из дома, бросили статую во дворе. Пушкин предложил ростовщику статую в оплату своего долга, а, может быть, также и долга жены. Судя по письму, сделка была заключена, но выполнить уговор стороны не успели.

В поисках денег поэт обращался к случайным лицам. Тамбовский помещик и картёжный игрок Скобельцын явился к Вяземским с объявлением, что бросил степь и прибыл в столицу, чтобы выразить восторг перед поэтическими произведениями Пушкина и Петра Вяземского. Из последующих бесед выяснилось, что литературные сюжеты были чужды ему и что он вообще ничего не читал. 8 января 1837 г. Пушкин просил Скобельцына дать взаймы на три месяца или достать ему три тысячи рублей. Игрок остался глух к его просьбе [1283].

Пушкин заложил фамильное серебро, шали жены, драгоценности, серебро из приданого Александрины. Перед дуэлью ему, кажется, пришлось расстаться с шинелью, которая перешла в руки кредитора книготорговца Ивана Лисенкова [1284].

В трудной ситуации поэта выручали деньги друзей. Как следует из дел Опеки, на начало 1837 г. Пушкин остался должен Виельгорскому 1500 руб., П.А. Осиповой — 2000, Карамзиной — 3000 рублей [1285]. Семья Вяземских располагала приличными доходами, но среди кредиторов Пушкина Вяземских не было. Не имея денег, С.А. Соболевский оставил другу столовое серебро, которое тот заложил за 7000 руб. [1286]Долг поэта московскому приятелю П.В. Нащокину составил 3000 руб. [1287]1 июня 1836 г. Пушкин занял по двум заёмным письмам у своего троюродного дяди князя Н.Н. Оболенского 8000 руб. под проценты. Поэт был должен книготорговцам и издателям Беллизару и Плюшару, владельцам лавок и погребов.

К июлю 1835 г. Пушкин был обременён долгом в 60 000 руб., из которых 20 000 приходились на долю казённого займа. В начале августа он получил из казны ещё 30 000 руб. В письме министру Канкрину от 6 ноября 1836 г. поэт упомянул, что его казённый долг (без залога имения) исчисляется 45 000 руб., из которых 25 000 он должен был уплатить в течение пяти лет [1288].

Сразу после вызова Дантеса на дуэль Пушкин задумал уладить дела с казёнными ссудами и в письме к министру Канкрину предложил взять в казну его вотчину село Кистенёвка для погашения долгов [1289]. Был ли демарш Пушкина связан с намёком на связь Николая I с Натали? Заключал ли в себе пасквиль 4 ноября такой намёк? Ответить на эти вопросы трудно. Но скорее всего светские шутники понимали, что любой намёк на похождения Николая I может разом покончить с их карьерой и благополучием. В 1836 г. злобой дня были ухаживания Дантеса за Натальей. Этой теме и посвящён был пасквиль [1290].

Поединок мог кончиться гибелью поэта или же смертью Дантеса. В любом случае дуэль была уголовно наказуемым преступлением. Утрата милости царя и суд превращали Пушкина в рядового должника. Закон грозил злостным неплательщикам серьёзными неприятностями.

После смерти поэта была учреждена «Опека над детьми и имуществом Пушкина». По оценке Опеки, Пушкин остался должен казне 43 333 рубля, частным лицам — 92 500 рублей. В целом пушкинские долги исчислялись 135 833 рублями [1291].

Деньги, полученные поэтом от казны, не следует ставить в один ряд с прочими долгами. Их можно рассматривать скорее как казённые субсидии. Субсидии включали обязательства, связанные с выплатой процентов и возвратом основного долга. Однако поэт получил много доказательств того, что казна готова предоставить ему длительные рассрочки, отказаться от взыскания процентов и пр. Всё зависело от милости императора. Но, помимо всего прочего, монарх должен был считаться с общественным мнением. Во все времена искусство не могло существовать без поддержки государства. Царства лишались славы мира, воздвигая гонения на художников и творцов.

Зависимость от правительства воспринималась Пушкиным как бедствие. И тем не менее он находил возможным черпать из казны, как сделал дважды, в 1834 и 1835 гг. Проблема заключалась в том, чтобы не поступиться собственным достоинством. За полтора последних года долг поэта казне не вырос, зато частные долги превысили 90 000 руб. Кредиторами были друзья или добрые приятели поэта, в большинстве не требовавшие даже долговых расписок, а тем более процентов. Самыми рискованными были займы, полученные от ростовщиков под большие проценты. Таких долгов было не так уж и много.

Со временем Пушкин должен был получить значительные прибыли от издания «Современника». Семья имела право на долю в гончаровских имениях и доходах [1292].

Чем больше сеть долгов опутывала дом Пушкиных, тем стремительнее росли траты. И всё же преувеличивать значение финансовых трудностей в трагедии Пушкина не следует. Долгами жила добрая половина благородного российского шляхетства. Но в отличие от мотов-дворян поэт всю свою жизнь добывал себе средства к существованию изнурительным трудом. Этот факт непреложен.

Однажды Пушкину пришлось выслушать замечание богача гусара графа Василия Завадовского по поводу туго набитого бумажника. «Да ведь я богаче вас, — возразил поэт, — вам приходится иной раз проживаться и ждать денег из деревни, а у меня доход постоянный с тридцати шести букв русской азбуки» [1293].

Сочинения, написанные Пушкиным в течение жизни, могли составить целую библиотеку. Его литературное наследие было необозримо, и доходы от одних только переизданий гарантировали солидный доход. За месяц до дуэли один из крупнейших книготорговцев России Адолф Плюшар заключил соглашение с поэтом о публикации его стихов. Однотомник должен был выйти крупным тиражом в 2500 экземпляров. Издатель выговорил себе всего 15 процентов, львиная доля дохода шла стихотворцу [1294]. Плюшар был хорошо осведомлён о рыночной конъюнктуре.

Первое Полное собрание сочинений Пушкина в 11 томах было издано после гибели поэта. Опека установила тираж в 10 000, но затем увеличила его до 13 000 экземпляров. Уже к ноябрю 1838 г. подписка принесла 262 000 рублей дохода. Эта сумма вдвое превысила сумму всех долгов Пушкина! Деньги пошли в пользу вдовы и детей. Разошлось 7000 экземпляров, что для русского книжного рынка было огромным успехом [1295].

В декабре 1836 г. Пушкин написал письмо французскому послу, литератору Баранту с изложением своих мыслей по поводу авторских прав в России. Поэт не терял надежду на то, что его сочинения обеспечат средства к жизни его семье. Одновременно он выражал тревогу по поводу отсутствия законодательства на этот счёт: «В законе нет никаких условий относительно посмертных произведений. Законные наследники должны были бы обладать полным правом собственности на них, со всеми преимуществами самого автора» [1296].