Серена Витале - Черная речка. До и после - К истории дуэли Пушкина

[Петербург, 20 марта 1837] [202] Датировка письма основывается на его контексте. Геккерен пишет: «Старуха Загряжская умерла вчера вечером». Н. К. Загряжская умерла в день высылки Дантеса, 19 марта 1837 г.

Я пишу тебе несколько слов, милый мой Жорж; судя по способу, которым тебя выслали, ты легко поймёшь мою сдержанность; раз твоя жена и я ещё здесь, надо соблюдать осторожность; дай Бог, чтобы тебе не пришлось много пострадать во время твоего ужасного путешествия, — тебе, больному, с двумя открытыми ранами; позволили ли, или, вернее, дали ли тебе время в дороге, чтобы перевязать раны? Не думаю и сильно беспокоюсь о том; береги себя в ожидании нас и, если хочешь, поезжай в Кёнигсберг, там тебе будет лучше, чем в Тильзите. Не называю тебе лиц, которые оказывают нам внимание, чтобы их не компрометировать, так как решительно мы подвергаемся нападкам (нрзб.) партии, которая начинает обнаруживаться и некоторые органы которой возбуждают преследование против нас. Ты знаешь, о ком я говорю; могу тебе сказать, что муж и жена [203] Речь, конечно, как и в письме Екатерины Николаевны, идёт о чете графов Строгановых. относятся к нам безукоризненно, ухаживают за нами, как родные, даже больше того — как друзья. Как только прибудет Геверс [204] Геверс, секретарь Нидерландского посольства, находившийся в отпуску, а по возвращении приступивший к исполнению обязанностей посланника. , мы уедем. Всё же пройдёт недели две, прежде чем мы будем с тобой, если ты не остаёшься в Тильзите; оставь нам на почте весточку о твоём здоровье. Во всяком случае, вот паспорт Баранта с прусской визой [205] Геккерен послал Дантесу французский паспорт, полученный им от посла Франции в России де Баранта. . Твоей жене сегодня лучше, но доктор не позволяет ей встать; она должна пролежать ещё два дня, чтобы не вызвать выкидыша: была минута в эту ночь, когда его опасались. Она очень мила, кротка, послушна и очень благоразумна. Каждую почту я буду тебя извещать о состоянии её здоровья. Положись на меня, я позабочусь о ней. Прощай; Баранты очень тебе кланяются, они прекрасно относятся к твоей жене; от души обнимаю тебя; до скорого свидания. Старуха Загряжская умерла вчера вечером. M-lle Z. [206] Екатерина Ивановна Загряжская. , тётка, сварливая и упрямая личность; но я употребил в дело свой авторитет и запретил твоей жене проводить целые дни за письмами к ней, лишь бы удовлетворить её любопытство, потому что её заботы и расположение — только одно притворство. Сейчас выходит доктор от твоей жены и говорит, что всё идёт хорошо.

Всем сердцем с тобой.

Офицер G. [207] Имя офицера, которому, скорее всего, Дантес остался должен, установить не удалось. Даже если это кавалергард, что необязательно, то в полку тогда было несколько офицеров, чья фамилия начиналась с буквы «Г» (или «Ж»). Однако сама ситуация лишний раз характеризует Дантеса. хотел меня видеть: Боже мой, Жорж, что за дело оставил ты мне в наследство! А всё недостаток доверия с твоей стороны. Не скрою от тебя, меня огорчило это до глубины души; не думал я, что заслужил от тебя такое отношение.

Настоящее письмо впервые, как и предыдущее, было опубликовано П. Е. Щёголевым по копии, присланной ему из семейного архива Геккеренов. Таким образом, оба письма посланы одновременно вослед Дантесу на другой день. Высылка Дантеса происходила следующим образом. В 9 часов утра на гауптвахту в здании Адмиралтейства к Дантесу явился унтер-офицер жандармского дивизиона Яков Новиков, назначенный сопровождать его до границы. К 11 часам жандарм привёз Дантеса на Невский в дом Влодека, где ему было дозволено проститься с женой и Геккереном. Единственное документальное свидетельство об этом свидании — это донесение, которое может служить своеобразным комментарием как к письму Екатерины Николаевны, так и к письму Геккерена Дантесу. Свидание продолжалось один час. Исполняющий обязанность вице-директора Аудиторского департамента докладывал по начальству: «Во всё время свидания рядовой Геккерен, жена его и посланник Геккерен были совершенно покойны; при прощании их не замечено никаких особых чувств. Рядовой Геккерен отправлен мною в путь с наряженным жандармским унтер-офицером в 1 3/ 4часа пополудни» (Русская Старина. 1880. Т. X. С. 430). А.И.Тургеневу, сопровождавшему траурный кортеж с телом Пушкина в Святые Горы, суждено было повстречаться с Дантесом, покидавшим Петербург. 19 марта А. И. Тургенев записал в своём дневнике: «Встретил Дантеса, в санях с жандармом, за ним другой офицер, в санях. Он сидел бодро, в фуражке, разжалованный и высланный за границу…» Дантес выехал из Петербурга по той же дороге, по которой следовал и траурный поезд с телом Пушкина.

В 1974 году, в связи со 175-летием со дня рождения А.С. Пушкина, я написал статью о его последней дуэли. Через два месяца я зашёл в гости к своему бывшему преподавателю литературы профессору Яну Мейеру и услышал: «Неплохая статья». «Мне бы хотелось когда-нибудь по-настоящему раскопать это дело», — ответил я и этими словами связал свою дальнейшую судьбу с Пушкиным, посвятив в последующие четырнадцать лет всё свободное время исследованию предыстории этой дуэли. В 1988 году я защитил диссертацию и опубликовал результаты своих изысканий в книге «Поэт, дама, дипломат». Предлагаемая публикация знакомит читателя с этими результатами.

За годы, прошедшие с момента появления моей книги, был обнаружен ряд новых документов, в частности Сереной Витале. Далее выяснилось, что ранее опубликованные Н.Я. Эйдельманом письма неверно им датированы. Наконец, моя собственная интерпретация в некоторых случаях нуждалась в уточнении. Все эти новые данные здесь учтены.

Выбор нидерландских материалов ограничился тремя темами: так называемым усыновлением, донесениями нидерландского посланника в Петербурге министру иностранных дел в Гааге и мерами в отношении Ван Геккерена. Бесконечная переписка и обсуждение возможных мер в отношении Дантеса намеренно опущены, так как носят чисто технический характер юридических обоснований, не прибавляющих ничего нового к обстоятельствам самой дуэли. Это первая авторская публикация нидерландских документов в России.

Несколько слов о передаче на русский язык нидерландских собственных имён. Для нидерландского посланника оставлено давно ставшее привычным, традиционное «Ван Геккерен», хотя оно и далеко от произношения оригинала. Другие имена и фамилии, по возможности, приближены к нидерландскому произношению. Например, удвоением буквы в нидерландском, в отличие от русского, обычно обозначается один звук. Ещё одно недоразумение касается частицы «Ван», которая пишется со строчной буквы, лишь если фамилии предшествуют имя или инициалы. За пределами Голландии она, по аналогии с немецким, часто рассматривается как свидетельство дворянского происхождения. Однако это не так. «Геккерен» воспринимается голландцами как географическое название, и, чтобы превратить его в фамилию, прибавляют частицу «Ван». Десятки тысяч голландцев имеют эту частицу в составе своей фамилии, вовсе не принадлежа к знатному роду.