Эллен Уолд - SAUDI, INC. История о том, как Саудовская Аравия стала одним из самых влиятельных государств на геополитической карте мира

Но главная проблема была связана не со здоровьем Чайлдза, а с его ущемленной гордостью. После четырех лет, проведенных в аравийских пустынях, он надеялся получить должность в Европе. Вместо этого его назначили послом в Эфиопию. Хотя климатически эта страна больше подходила ему, ему было там «практически нечего делать как дипломату» {23} . После неполных двух лет работы в Эфиопии Чайлдз понял, что его карьера в МИД застопорилась. За шесть лет до наступления возраста обязательного выхода на пенсию и после того, как Госдепартамент отказал ему в праве поехать в Рим и обсудить с тамошним послом США важный для Эфиопии вопрос, Чайлдз уволился.

«В условиях когда мои суждения оказались настолько неважны, — писал он через несколько лет, — мне стало ясно, что каждый день, проведенный в офисе, — напрасная трата времени» {24} . Возможно, что именно те качества, которые делали Чайлдза столь нужным для Саудовской Аравии с точки зрения короля — готовность носить традиционное саудовское платье и принять обычаи двора, — были совершенно непригодны для работы в Государственном департаменте США эры 1950-х.

В 1953 году он подал в отставку с государственной службы и переехал во французскую Ниццу, где принялся наслаждаться тем, что всегда было его подлинной страстью, — исследованием жизни и работ итальянского авантюриста, шпиона и порой дипломата Джакомо Казановы. Всего Чайлдз написал 14 книг (включая четыре работы о Казанове), изучил европейские архивы в поисках информации об этом неуловимом искателе приключений и его любовницах, а также успел возглавить Международное общество Казановы. Написанная им биография Казановы была опубликована уже после смерти автора. Умер Чайлдз в 1987 году.

На место Чайлдза в Саудовской Аравии Государственный департамент США назначил Реймонда Хэра. Как и его предшественник, Хэр был «человеком с мягкими манерами». Впрочем, в отличие от Чайлдза он не возражал против того, чтобы оставаться в тени — таков был его подход к искусству дипломатии. Сотрудники на предыдущем месте работы называли его «молчаливым послом», и Хэр «чуть ли не смаковал» это прозвище {25} .

Как посол Хэр сильно отличался от Чайлдза. Он не оттачивал свои дипломатические навыки в довоенной или послевоенной Европе, однако пришел на работу в МИД как специалист по языкам и культуре Ближнего Востока. В годы учебы в Гриннелском колледже в штате Айова в 1920-е годы Реймонд Хэр мечтал о карьере журналиста, однако после окончания учебного заведения он стал преподавать историю и английский язык в небольшом колледже, основанном в Стамбуле протестантскими миссионерами в середине 1800-х.

Проведя несколько лет в Стамбуле, Хэр сдал экзамен для поступления на дипломатическую службу. В надежде эффективно воспользоваться его знаниями о Ближнем Востоке, Государственный департамент США отправил Хэра изучать арабский и турецкий языки в лингвистическую школу во Франции. Хотя обучение и не было связано с какой-то практической работой, на которую надеялись Хэр и его американские коллеги, он оказался хорошим учеником и вскоре преуспел в обоих языках. В 1930-е годы его навыки оказались бесценными, поскольку Хэр был одним из немногих сотрудников МИД, свободно говоривших на арабском. Для пущего интеллектуального развития Хэр занимал себя изучением исламской архитектуры, чему немало способствовали частые командировки на Ближний Восток и в Индию.

Посол Хэр и его жена Джулия прибыли в Джидду осенью 1950 года. Ранее Хэр уже работал в Каире, Бейруте и Лондоне, но Саудовская Аравия стала первым местом его деятельности в качестве посла. Они обнаружили, что Джидда почти не изменилась со времен Второй мировой войны, когда Хэр впервые посетил Саудовскую Аравию как сотрудник посольства США для установления дипломатических контактов с королем Абдель-Азизом. По словам Хэра, посольство США в Джидде представляло собой одно из многих «старых традиционных зданий с нависавшими балконами и затейливыми деревянными ставнями» {26} . Телефоны в нем работали лишь периодически, и, как рассказывал Хэр, «чаще всего это происходило, когда из МИД поступал звонок с уведомлением о том, что король хотел немедленно видеть его в Эр-Рияде» {27} .

Резиденция американского посла едва напоминала дворцы, которые строила или приобретала для себя саудовская королевская семья. Посол приспособил в качестве приставного столика ящики для упаковки апельсинов. Обеденный стол был настолько шатким, что просто перевернулся, когда на него облокотилась Джулия. К счастью, кондиционеры прибыли в резиденцию еще до его назначения, однако они были старыми и довольно шумно гудели в спальне по ночам. Семья Хэра обходилась своей потертой и дряхлой мебелью до тех пор, пока в Джидду не приехал Фриц Ларкин, отвечавший за все посольские здания за границей. Хэр велел жене не заговаривать с Ларкином о мебели, поскольку тот был известен своей скупостью, когда дело доходило до раздачи денег правительства. Пускай дом сам говорит за себя, решил посол. На второй день визита, как вспоминал Хэр, «мы пили коктейли перед обедом. Я не сказал ему ни слова о состоянии мебели или резиденции в целом. Наконец после второго мартини Фриц сказал: „Какого черта, Рей? Дайте-ка мне лист бумаги, и я распоряжусь выдать вам деньги“» {28} .

Несмотря на всю симпатию Абдель-Азиза к послу Чайлдзу и к его странному чувству юмора, король столь же тепло отнесся к новому американскому послу и его жене. Хотя при саудовском дворе обычно не принимали женщин, в некоторых случаях король мог пригласить на приемы иностранку. Вскоре после приезда четы Хэр в Джидду, король отправил самолет, чтобы привезти супругов в Эр-Рияд. Точно так же, как Чайлдз и Хэр получили традиционное саудовское облачение по прибытии в королевский дворец, новый наряд получила и Джулия. Ее пригласили в гарем, часть дворца, где жили жены, наложницы, дочери и родственницы короля и где они пировали и часами сплетничали, занимались макияжем и рассказывали друг другу об интригах в королевской семье. По всей видимости, Хэры понравились королю Абдель-Азизу, поскольку он шутливо спросил Джулию, не сочтет ли она за оскорбление, если он предложит послу еще одну жену. Та, продемонстрировав недюжинный ум и смелость, ответила: «Боюсь, ваше величество, что мой муж считает, что и одна жена ему слишком дорого обходится!» Король Абдель-Азиз отреагировал взрывом хохота. Было очевидно, что мнение самого Хэра в тот момент никого не интересовало {29} .

Что касалось Абдаллы Сулеймана и очевидного тупика в отношениях с Aramco, американцы полагали, что министр финансов был готов принять решение Aramco как окончательное или сосредоточился на других вопросах. На самом же деле Сулейман ничуть не отступил от своей подлинной цели — обсуждения новых условий концессии и новых принципов раздела прибыли. По сути американцы просто испытывали терпение саудовцев. Несколько месяцев ничего не значили для реализации грандиозных планов, связанных с будущим династии аль-Сауд . Королевство всегда находило способ удовлетворить самые неотложные нужды и справиться с любой финансовой ситуацией — за счет отсрочки платежей по строительным проектам и кредитам или урезания расходов — для того, чтобы получить гораздо больше в будущем.