Адриан Голдсуорси - Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда

Растущее негодование произволом римлян подхлестывало заговорщиков, но они также видели благоприятную возможность. Цезарь отправился на юг, в Цизальпийскую Галлию, а по прошлому опыту галлы знали, что его легаты вряд ли будут предпринимать наступательные действия до его возвращения весной. Надеялись даже, что он вообще не вернется, поскольку ходили слухи о волнениях и беспорядках в Риме. Эти истории не были вымышленными: после того как Красс и Помпей приняли командование своими легионами и покинули город, политическая жизнь стала чрезвычайно бурной. На консульских выборах 53 г. взяточничество достигло небывалых даже по римским меркам размеров, и после неоднократных кровавых столкновений выборы были отложены до начала следующего года. Клодий выдвинул свою кандидатуру на пост претора 52 г. до н. э. и пообещал провести выборную реформу, выгодную для освобожденных рабов, многие из которых пополнили ряды уличных шаек, не гнушавшихся силой поддерживать его предвыборную кампанию. Против них выступал его старый враг Милон, который сам метил на пост консула. Он сколотил собственный отряд из уголовников и гладиаторов. Из-за постоянных уличных потасовок было невозможно снова провести выборы, поэтому очередной год начался без консулов и других старших магистратов, которые должны были управлять Республикой. 18 января 52 г. до н. э. две враждующие банды встретились друг с другом на Аппиевой дороге у городской черты Рима, и в последующей схватке Клодий был убит. На следующий день его сторонники отнесли тело своего вождя в здание сената, сложили там погребальный костер и кремировали его, а заодно и сожгли само здание. Уже не впервые пошли разговоры о том, что нужно сделать Помпея диктатором и силой восстановить порядок. Было объявлено о призыве всех граждан мужского пола, способных носить оружие и живущих в Италии, на тот случай, если возникнет необходимость в срочном подавлении беспорядков. Цезарь выполнил это предписание в Цизальпийской Галлии и с большим интересом наблюдал за событиями в Риме. Случайное упоминание в письме, написанном более двух лет спустя, свидетельствует о том, что Цицерон совершил поездку в Равенну для встречи с Цезарем. Скорее всего оратор был не единственным гостем, так как известно, что примерно в то же самое время Цезарь выдвинул предложение о возобновлении кровной связи с Помпеем. Галлы заблуждались в своей надежде, что беспорядки в Риме воспрепятствуют возвращению Цезаря, но они безусловно были правы в том, что их внутренние дела не находились в центре внимания Цезаря в эти месяцы. Если до его легатов в Галлии доходили какие-либо слухи о готовящемся мятеже, они либо не обращали на них внимания, либо не верили им. Бунт стал полной неожиданностью для римлян [5].

Карнуты обязались нанести первый удар. Двое их вождей повели своих воинов в город Кенаб (современный Орлеан) и истребили живших там римских торговцев. Вместе с ними погиб уважаемый римский всадник, которого Цезарь назначил ответственным за поставки зерна. Весть о резне быстро распространилась; в «Записках» утверждается, что к полуночи об этом стало известно в 160 милях от Кенаба. Следующим взялся за оружие молодой аристократ из племени арвернов по имени Верцингеториг. Его отец некогда «стоял во главе всей Галлии», но был убит своими соплеменниками, когда попытался стать царем. Цезарь знал Верцингеторига, который, судя по всему, был одним из знатных молодых людей, снискавших расположение проконсула. Теперь от былой дружбы не осталось и следа, и он начал собирать армию, но был изгнан из Герговии, главного города арвернов (вероятно, расположенного в нескольких милях от современного Клермонта), своим дядей и другими влиятельными людьми племени. Не обескураженный этим обстоятельством, он набрал еще больше людей — Цезарь называет их «беднотой и всяким сбродом», но на самом деле они скорее всего были воинами, которым не хватало только вождя, чтобы сплотить их. Вернувшись с новым войском, Верцингеториг выдворил своих недругов из Герговии и был провозглашен «царем». Практически все племена на западе вплоть до побережья Атлантики вскоре присоединились к нему, а их вожди признали его своим полководцем. С самого начала его отношение к делу резко отличалось от поведения большинства галльских военачальников, так как он старался насаждать дисциплину в своей армии и организовать линии снабжения. По словам Цезаря, неподчинение в войске галлов каралось смертью или увечьем [6].

Вскоре Верцингеториг был готов перейти к наступлению и сделал своей первой мишенью племена, состоявшие в союзных отношениях с Римом. В то время как другой вождь повел войско против ремов, он возглавил главную армию в походе на битуригов, живших к северу от его собственного народа. Битуриги находились под покровительством эдуев и сразу же обратились к ним за защитой. Те в свою очередь обратились к легатам Цезаря, которые посоветовали эдуям отправить армию на помощь битуригам. Поразительно, что римские командиры сами не предприняли никаких действий; это означает, что они не сознавали масштаб угрозы. За исключением Лабиэна, легаты Цезаря производят впечатление не слишком талантливых людей, и он со своей стороны не поощрял их инициативу. Зима еще не закончилась, что затрудняло военные действия, хотя и не исключало полностью их проведение, как показал сам Цезарь в прошлом году. Мятеж слабее всего, когда он начинается и многие потенциальные сторонники занимают выжидательную позицию и смотрят, в чью сторону склонятся чаши весов. Обычно римские командиры при первых признаках бунта старались как можно быстрее нанести удар, но в данном случае их реакция была вялой. Эдуи тоже проявили осторожность, граничившую с нерешительностью. Их армия достигла Луары, отмечавшей границу между землями эдуев и битуригов. Там они остановились на несколько дней, а потом отступили, а по возвращении объяснили, что битуриги вступили в союз с Верцингеторигом и собирались напасть на них, как только они переправятся через реку. Цезарь утверждает, что даже после мятежа он точно не знал, действительно ли полководцы эдуев верили этому или уже замышляли предательство. Впрочем, после их отступления битуриги и в самом деле открыто присоединились к мятежу [7].

Вероятно, на этом этапе командиры Цезаря осознали наконец важность происходящих событий, и их сообщение, отправленное Цезарю, было достаточно убедительным, чтобы он принял решение вернуться в Галлию. Ситуация в Риме к тому времени стабилизировалась: Помпей был избран единственным консулом (но без диктаторских полномочий) и ввел в город войска для восстановления порядка. Цезарь перешел через Альпы в Трансальпийскую Галлию. Тем временем все новые племена присоединялись к Верцингеторигу и мятежникам — некоторые добровольно, другие по принуждению. Восстание набирало силу. Племена, сохранившие лояльность Риму, регулярно подвергались нападениям, и многие были готовы переметнуться на сторону восставших. Цезарь находился в одной из худших ситуаций для любого полководца, отделенный от своей армии сотнями миль, в то время когда неприятель уже выступил в поход. Если бы он приказал легионам выдвинуться навстречу, то по пути они могли бы столкнуться с главной армией восставших, что означало либо поражение, либо в лучшем случае победу, где вся слава досталась бы Лабиэну или одному из других легатов. Путешествие Цезаря тоже было очень рискованным из-за немногочисленности эскорта и неуверенности в расположении тех вождей, через территории которых он будет проходить. Вряд ли он долго раздумывал перед тем, как принять решение. Для Цезаря личный риск был менее важен, чем опасность, грозившая его армии. Даже после шести лет триумфальных кампаний он знал, что одно тяжелое поражение даст его врагам в Риме оружие, способное уничтожить его репутацию. Он также понимал, что в сопровождении легкого эскорта, состоящего из штаба и 400 германских конных воинов, ему будет проще добраться до армии, чем легионам выступить навстречу. Однако еще до его отправления возникла угроза самой Трансальпийской провинции. Несколько племен, живших на границе, примкнуло к восстанию, и теперь их войско вторглось в провинцию и двигалось по направлению к Нарбону [8].