Адриан Голдсуорси - Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда

Каждую процессию сопровождали повозки, нагруженные трофеями, взятыми у противника, — обычно с оружием и доспехами, но также с серебром, золотом и другими драгоценными предметами. На движущихся платформах ставили огромные плакаты с изречениями и лозунгами, включая знаменитое «V eni, vidi, vici», или с перечнями достижений. Часто предполагалось, что цифра Плиния (1 192 000 врагов, убитых Цезарем во время его военных кампаний) была получена в результате сложения потерь противника, оглашенных во время его триумфов. Количественная оценка победы имела важное значение для римских аристократов. Другой традицией был вынос полотен с изображением важных сцен боевых действий. Во время триумфов Цезаря было показано много таких картин. Официально он праздновал победы над чужеземными противниками Римской республики, поэтому нет никаких упоминаний об изображениях Помпея и битвы при Фарсале. Утверждается, что в процессию были включены полотна с изображением Метелла Сципиона, бросающегося на свой меч, и Катона, разрывающего свою рану. Это зрелище исторгало стоны у толпы и иногда рассматривалось как грубое торжество над поверженными врагами Цезаря, противоречившее его обычной политике милосердия. Однако нигде не упоминается, что оно вызвало враждебность к Цезарю, а напоминания об ужасах гражданской войны побуждали людей принять новый режим хотя бы для того, чтобы избежать дальнейшего кровопролития.

Солдаты, маршировавшие в торжественной процессии при всех наградах и в парадной экипировке, дождались своего звездного часа. По старинной традиции им дозволялось не только воспевать собственные подвиги, но и декламировать скабрезные куплеты о своем командире, потому что в день триумфа обычная военная дисциплина фактически отменялась. Ветераны Цезаря пели о его любовницах в Галлии, утверждая, что он промотал на них средства, полученные из казны, и советовали римлянам прятать своих жен, потому что они ведут в город «лысого развратника». В другом куплете припоминалась старая сплетня о его пребывании в Вифинии:

Это была единственная вольность, раздосадовавшая Цезаря. Вскоре он дал публичную клятву, в которой отрицал все подобные наветы в свой адрес. По свидетельству Диона Кассия, он тем самым лишь выставил себя на посмешище [5].

Дни между триумфальными процессиями были отмечены грандиозными празднествами, открытыми для всех. На площадях было выставлено не менее 22 000 столов с лучшими винами и яствами. Вечером после последнего пира Цезарь отправился домой во главе процессии, чье продвижение озаряли огромные факелы, установленные на спинах 20 слонов. Были также сценические представления, в одном из которых Цезарь настоял на том, чтобы знаменитый драматург Децим Лаберий, принадлежавший к всадническому сословию, принял личное участие в спектакле. Последний был возмущен, но подчинился и получил некоторое моральное удовлетворение, когда произнес фразу «тот, кого многие боятся, должен бояться многих», в то же мгновение все зрители повернулись к вошедшему Цезарю. После представления Лаберий получил награду в 500 000 сестерциев и золотое кольцо, символизирующее возвращение всаднического статуса, который он был вынужден утратить, появившись на сцене, — актерство не считалось достойным занятием для состоятельных граждан.

Кроме драматических постановок, состоялись спортивные состязания и — поскольку Цезарь наконец устроил погребальные игры в честь Юлии, обещанные много лет назад, — гладиаторские бои. Их размах был настолько грандиозным, что некоторые поединки происходили не только на форуме и Марсовом поле, но и в других местах. Несколько дней было посвящено схваткам с дикими зверями, в которых гладиаторы убили 400 львов и нескольких жирафов — животных, ранее невиданных в Италии. Помимо парных гладиаторских боев, состоялось сражение между двумя «армиями» из 500 пехотинцев, 30 всадников и 20 слонов. По другой версии, 20 слонов со своими наездниками сражались отдельно от остальных. Кроме того, произошел морской бой в специально вырытом искусственном озере на правом берегу Тибра. Все эти празднества были более пышными и зрелищными, чем все когда-либо происходившие в Риме.

Город кишел людьми, прибывавшими со всех концов страны. Многие жили в палатках, разбитых везде, где находилось свободное место. По словам Светония, десятки римлян, включая двух сенаторов, были задавлены насмерть в толпе, когда народ собирался посмотреть на грандиозные представления. Расходы Цезаря — не только на триумфальные процессии, игрища и гладиаторские бои, но и на прямые денежные выплаты — поражали воображение. По окончании торжеств Цезарь выплатил каждому из своих солдат по 5000 денариев, то есть больше, чем легионер мог заработать, даже если бы прослужил в армии полный шестнадцатилетний срок. Каждый центурион получил по 10 000 денариев, а трибуны и префекты, большинство из которых принадлежало к всадническому сословию, получили по 20 000 денариев на человека.

По всей вероятности, Цезарь с лихвой покрыл свои обещания, сделанные во время гражданской войны. Вместе с тем он распространил свою щедрость на гражданское население, особенно на беднейших жителей Рима, каждый из которых получил по 100 денариев и единовременное продуктовое пособие в виде зерна и оливкового масла. Некоторые солдаты были возмущены этим жестом, в котором они усмотрели ущемление собственных интересов. Всеобщее пьянство и праздничная атмосфера способствовали беспорядкам, которые привели к вспышке насилия. Цезарь никогда не отступал перед бунтовщиками, и теперь еще меньше был склонен к этому. По его приказу одного из зачинщиков забили камнями, а еще двоих ритуально обезглавили в присутствии коллегии понтификов и Flamen Martialis (жреца Марса). Этот ритуал, точный смысл которого остается неизвестным, состоялся на Марсовом поле, но две отрубленные головы принесли на форум и выставили у ростры. Порядок был восстановлен, и в дальнейшем ничто не нарушало ход празднеств. Цезарь всегда был хорошим «шоуменом» и заботился не только о живописных представлениях, но и об удобстве зрителей. В нескольких случаях были воздвигнуты огромные шелковые навесы, защищавшие публику от солнца [6].

В целом римляне получали удовольствие от триумфов, празднеств и игрищ Цезаря, хотя, по словам Диона Кассия, некоторые были шокированы масштабом кровопролития во время гладиаторских боев. Привычка диктатора читать письма и диктовать своим секретарям во время этих представлений тоже пришлась не по душе римлянам, но она дает представление о количестве дел, требовавших его внимания. Цезарь вел гражданскую войну не для того, чтобы реформировать Римскую республику, и, несмотря на утверждения Цицерона, нет никаких свидетельств того, что он большую часть своей жизни мечтал о личной власти. Он хотел во второй раз стать консулом и, без сомнения, разрабатывал законодательные инициативы для нового консульского срока. Вместо этого — по крайней мере, по его собственному мнению, — ему пришлось вести междоусобную войну, победа в которой принесла ему гораздо большую власть. За его третьим консульством в 46 году последовал четвертый и пятый срок в 45 и 44 годах; большую часть этого времени он сохранял диктаторские полномочия и ряд дополнительных прав, дарованных сенатом. Он не находился в Риме в течение всего этого времени, так как в ноябре 46 года отправился в Испанию для завершения гражданской войны и вернулся в Италию следующим летом. В этом свете масштаб его законотворчества выглядит тем более поразительным. Цезарь постоянно находился за работой, и, хотя его помощники, такие как Оппий и Бальб, несомненно корпели над юридическими формулировками, главные концепции всегда принадлежали ему. Цезарь правил недолго, поэтому неудивительно, что некоторые проекты так и не были начаты, а многие другие остались незавершенными после его смерти.