Бонифатий Кедров - О «Диалектике природы» Энгельса

На этом прервалась работа Энгельса над книгой. Какой же новый замысел возник у Энгельса при составлении расширенного плана и как можно судить об этом замысле по рукописи самой «Диалектики природы»? Это — центральный вопрос следующей главы.

Обычно считается, что замысел книги Энгельса состоял в том, что Энгельс собирался философски обобщить с позиций материалистической диалектики все современное ему естествознание. Это — верно, но это не все. Говорят также, что он собирался доказать в этой книге все — общность законов диалектики, их проявление не только в жизни человека — в обществе и мышлении, но и в природе, и тем самым подвести естественнонаучную основу под все марксистское учение. Это тоже правильно, и опять-таки это еще не все. Главной целью его книги, как мы постараемся показать в этой главе, было для Энгельса создание такого произведения, которое примыкало бы непосредственно к «Капиталу» и вместе с «Капиталом» давало бы единое цельное представление о марксистском учении и изложение этого учения.

При глубоком и всестороннем анализе тех материалов, которые соответствуют вновь появившимся пунктам в расширенном плане, в отличие от краткого плана раскрывается следующий замысел Энгельса: написать «Диалектику природы» так, чтобы она вплотную подводила линию объективного диалектического развития природы к экономическому развитию человеческого общества как базису этого общества. Но так как этот базис в теоретическом плане изучается политической экономией и так как марксистский критический анализ генезиса, сущности и перспектив дальнейшего движения современного Энгельсу, т.е. капиталистического, общества был дан в экономических трудах Карла Маркса, в его «К критике политической экономии» и, особенно, в «Капитале», то замысел Энгельса принимал более конкретное очертание: он состоял в том, чтобы написать нечто вроде «Vor-Kapital» («пред-Капитал»), т.е. своего рода Vorgeschbchte (предысторию) человеческого общества, и раскрыть диалектику развития природы, закономерно приводящую к выходу объективного процесса из рамок собственно природы в область истории человеческого общества.

В свете этого грандиозного замысла — того же масштаба, как и тот, который лег в основу марксовского «Капитала», — исключительно важное значение приобретает 11-й пункт расширенного плана книги и соответствующий ему уже написанный Энгельсом материал — «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» и примыкающие к этой работе заметки. Тем самым весь этот заключительный для «Диалектики природы» материал становился связующим звеном между «Диалектикой природы» и «Капиталом», своеобразным «мостом» между этими двумя фундаментальными произведениями марксизма. Одно из них — «Капитал» — после доработки его Энгельсом, можно считать, было доведено до завершения; другое — «Диалектика природы» — оставалось незаконченным, но настоятельно требовало своего хотя бы хрестоматийного завершения после подготовки Энгельсом к изданию II и III томов «Капитала».

Это значит, что то, чем завершалась «Диалектика природы», должно было стоять в начале «Капитала». То, к чему она подводила всей логикой своего изложения и анализа, должно было оказаться тем же, с чего начиналось систематическое изложение «Капитала» и «К критике политической экономии» Маркса [3-1] [3-1] С этой точки зрения понятно, что книга Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884) целиком вписывается в этот замысел Энгельса. .

«Диалектика природы» в таком случае должна была иметь столь же остро критический характер и столь же последовательно раскрывать методологические, логические и гносеологические, словом, философские недостатки воззрений буржуазных естествоиспытателей, как это имело место у Маркса в «Капитале» по отношению к буржуазным экономистам. Этим даже по стилю и форме «Диалектика природы» не должна была отличаться от «Капитала», который, как известно, носит подзаголовок «Критика политической экономии». Возможно, что именно этим объясняется появление в расширенном плане специального полемического раздела, предшествующего критике социального дарвинизма и посвященного критике агностицизма и механицизма, куда, по нашему предположению, должна была быть включена и критика пошлого материализма, грубого эмпиризма («антитеоретизма») и растущего из него увлечения спиритизмом, который, конечно, имел и свои социальные, классовые корни, выступая как буржуазная идейная реакция на материализм и диалектику, наступившая сразу после Парижской Коммуны — в 70-х годах прошлого века.

Наконец, в «Диалектике природы» совершенно так же, как и в «Капитале», должно было реализоваться то самое единство, или конкретное тождество, диалектики, логики и материалистической теории познания, которое, по свидетельству Ленина в «Философских тетрадях», легло в основу «Капитала» и было применено Марксом конкретно к одной науке — политической экономии. Совершенно аналогичным образом Энгельс применил то же единство, или конкретное тождество, тех же диалектики, логики и теории познания материализма, причем тоже к области науки, но в данном случае — к естествознанию!

Поэтому отнюдь не просто, не механически «Диалектика природы» должна была слиться с «Капиталом» в единое, цельное изложение всего процесса развития — от простейших форм движения материи в неживой природе и до раскрытия перспектив движения человеческого общества от капиталистического строя к социалистическому, — развития, охватывающего всю предметную действительность; нет, она должна была слиться с ним органически, внутренне, поскольку оба произведения писались с единых позиций, с применением единого (марксистского) диалектического метода, исходя из единых целей.

Обычно рассматривают доведение Энгельсом двух томов «Капитала» до завершения как работу, совершенно отличную от его работы над «Диалектикой природы»: в результате переключения на завершение «Капитала» Энгельс вынужден был прервать работу над «Диалектикой природы», что означало пожертвовать личными интересами ради книги Маркса. Теперь же все это выступает в ином свете: работая над завершением «Капитала», Энгельс тем самым осуществлял в конце концов тот же общий замысел — создать единое, цельное произведение Марксизма («пред-Капитал» и «Капитал»), ради чего была задумана и писалась «Диалектика природы». Если бы «Капитал» остался незаконченным, то этим в значительной мере обесценивалась бы и работа над естественнонаучным введением в него: сначала надо было довести до конца то («Капитал»), к чему задумывалось введение (т.е. «Диалектика природы»), а затем уже браться за дописание этого введения в качестве «пред-Капитала». К сожалению, нельзя было выполнять обе эти задачи параллельно.