Кирилл Бабаев - История человечества в великих документах

«Законно приобретённые помещиками права не могут быть взяты от них без приличного вознаграждения или добровольной уступки; что было бы противно всякой справедливости пользоваться от помещиков землею и не нести за сие соответственной повинности».

В результате в положении большинства крестьян на первых порах вообще ничего не изменилось, а последние «временнообязанные» – то есть сохранившие крепостной статус – в России существовали вплоть до 1912–1913 г., так что некоторые дети крепостных, несомненно, живы по сей день.

В реформенном 1861 г. крестьянские бунты достигнут в России пика – тысячи людей чувствовали себя обманутыми. По деревням считали, что царь написал «хороший» манифест, но генералы его испортили – что, собственно, так и было, только случилось это на этапе разработки реформы. Как и любой другой «половинчатой» реформой, недовольны оказались все – и помещики, у которых отобрали их законные души, и крестьяне, и интеллигенция. То, что настоящей «воли» народ не получил, было очевидно, и спустя два десятилетия после Манифеста его автор Александр II будет убит членами террористической партии «Народная воля». Играть со свободой оказалось опаснее, чем полностью запрещать её.

И тем не менее сельское хозяйство получит новые условия для развития. Как мы помним из Адама Смита (см. Документ № 64), производительность свободного труда неизмеримо выше рабского, и к началу XX в. Россия станет устойчивым мировым лидером по экспорту зерновых, льна, масла и яиц. Столыпинская реформа 1906–1911 гг. подарит крестьянству надежду, что ему наконец дадут жить и трудиться по-настоящему свободно, однако последующие события, особенно сталинская коллективизация, обрушат и эти надежды. После коллективизации и раскулачивания, с начала 1930-х, отечественное сельское хозяйство вступило в кризис, из которого не выйдет уже до самого конца XX столетия.

Более важную роль Манифест 19 февраля 1861 года сыграет для промышленности: освобождённые крестьяне, не имея возможности получить достойный кусок земли, массово потянулись в города, устраиваясь на работу на фабрики. Некоторые отрасли промышленности в конце XIX в. росли на 10 % ежегодно, а дешёвая рабочая сила делала рентабельным экспорт продукции.

Что же касается ощущения свободы, то оно в России приживалось туго. Реформы, революции и перевороты так и не сделают россиян по-настоящему свободными. Неограниченную частную собственность на землю россиянин получит только в 1992 г., спустя 131 год после благих намерений Александра II, закончившего текст своего исторического Манифеста словами:

«Осени себя крестным знамением, православный народ, и призови с нами Божие благословение на твой свободный труд, залог твоего домашнего благополучия и блага общественного».

• раздел Африки европейскими державами

• эра колониализма и её последствия для Европы

6 января 1889 г. на сомалийский берег высадились 150 русских казаков. Они заняли стоявший на берегу заброшенный египетский форт, закрепили на его башне российский флаг и торжественно освятили крепость, которую назвали Новой Москвой. Краткая, но яркая история единственной российской колонии в Африке продолжалась 20 дней и стала единственным примером опосредованного участия России в «Гонке за Африку» – ураганном разделе континента, начавшемся с Акта Берлинской конференции 1885 года. Эксперимент потерпел неудачу, казаки были арестованы французской колониальной администрацией, уже предъявившей к тому времени права на эти места. Но зато Россия сумела избежать тяжёлого наследия колониализма, которое продолжают нести на своих плечах поколения и африканцев, и европейцев XXI века.

К концу XIX столетия Тропическая Африка представляла для богатеющих европейских держав последнее в мире неосвоенное Эльдорадо. Да, побережья осваивались уже начиная с XV в., но только теперь европейцы обратили внимание на внутренние районы континента. В Европе резко рос спрос на ценную древесину, слоновую кость, каучук и другое ценное сырьё, железные дороги могли доставлять колонистов и солдат далеко в джунгли, а изобретение пенициллина позволяло в этих джунглях выживать. Сочетание трёх факторов привело к буму колониальной экспансии, охватившему Европу быстрее, чем это могла бы сделать африканская жёлтая лихорадка.

Всё началось с бельгийского короля Леопольда III, который придумал отправить экспедицию в богатые природными ресурсами земли в бассейне реки Конго. На вопросы обеспокоенных соседей, а зачем ему это нужно, Леопольд отвечал в лучших европейских традициях: ну конечно же для того, чтобы пресечь работорговлю и принести добрым, но скудоумным африканцам свет цивилизации в их «царство тьмы» (его цитата). На это возразила Португалия, у которой на Конго были свои планы, а Франция срочно снарядила свою экспедицию – туда же. Постепенно в беседу втянулись все основные европейские державы – гонка началась. Берлинская конференция, инициатором которой стал германский канцлер Отто фон Бисмарк, должна была определить принципы, по которым внутренняя Африка, её богатства и народы будут «цивилизованно» поделены между европейскими государствами.

Африка в 1870 г.

В первых строках Генерального акта, принятого по итогам конференции, её участники (среди которых были и Россия, и Османская Империя, и даже США) соглашались, что все они собрались здесь ради улучшения жизни аборигенов.

«Желая, с одной стороны, преодолеть недопонимания и споры, могущие в будущем возникнуть из-за новых актов оккупации на африканском побережье, и заботясь в то же время о мерах укрепления морального и материального благополучия туземного населения…»,

державы установили в бассейне Конго режим свободной торговли, образовали Международную комиссию для решения организационных вопросов и детально прописали порядок судоходства по Конго и другим рекам Африки. К тому моменту южнее Сахары, в том числе и в бассейне Конго, существовало не менее 20 вполне сложившихся государств, но о них в документе не было ни слова. Европа рассматривала весь мир как объект исключительно европейского права, так что народы, жившие по иному закону, никакого права определять свою судьбу не имели. Эти народы рассматривались исключительно как «племена» – термин, бытующий и сегодня при описании любых африканских народов, даже многомиллионных.

Африка в 1900 г.