Майкл Грант - Греческий мир в доклассическую эпоху

Кизик имел в своем распоряжении две главные линии сухопутного сообщения. Но эта местность была выбрана скорее по другим соображениям: из-за защищенного положения и доступа к двум прекрасным гаваням, простиравшимся по обеим сторонам и впоследствии соединенным искусственным каналом. Эти гавани превратили Кизик в порт, куда непременно заходили курсировавшие между двумя морями суда. Поэтому возникали всяческие истории, связывавшие этот город со скифами, жившими далеко за Черным морем (Приложение 2). Рассказывали, что один из скифов, Анахарсис, обучил свой народ кизикским обрядам (но сородичи его за это казнили); а другой полулегендарный персонаж, Аристей — грек с Проконнеса (принадлежавшего Кизику острова), якобы сверхъестественным образом объявившийся в этом городе после смерти, оставил сочинение о Скифии и ее обычаях.

Кизикское правительство, славившееся действенностью своих порядков, богатело за счет ловли тунца (а его обилие в здешних водах стало немаловажной причиной для возникновения многих греческих колоний), и изображение этой рыбы появилось в качестве городской эмблемы на кизикских монетах из электра (бледного золота). Возможно, их чеканка началась до 600 г. до н. э., а в течение следующего столетия кизикские деньги превратились в важнейшую единицу обмена в восточногреческих землях.

Однако Кизику не удалось сохранить политическую независимость на протяжении всего этого периода: вначале он попал под влияние лидийцев, а затем персов. Согласно рассказу Геродота, диктатор Кизика Аристагор отказался предать Дария I во время вторжения персов в Европу (ок. 513–512 гг.) 22. Когда разразилось Ионийское восстание (499–494 гг. до н. э.), первое побуждение кизикских граждан присоединиться к восставшим было задушено в зародыше, так как сюда прибыл финикийский флот персов, и Кизику пришлось пойти на соглашение с Эбаром, персидским сатрапом в Даскилии.

Если на западе Пропонтида завершается Геллеспонтом, то на востоке ее сходным образом замыкает другой пролив — Бос-пор Фракийский (ныне Босфор). Течения, проходящие по Боспору, не менее прихотливы и коварны, чем в Геллеспонте: под напором ветра они зигзагами снуют от берега к берегу, семикратно меняя направление. И все же с ними приходилось бороться, ибо этот пролив был кратчайшей переправой между Европой и Азией — и вел к Черному морю. Кроме того, многих привлекало обилие рыбы, которая в период миграции устремлялась в это море или, наоборот, из него. Так, дельфины — во многих мифах действующих как друзья человека, — появляются на монетах двух важнейших городов на берегах Боспора — Калхедона (совр. Кадыкёй) на азиатском побережье, у южной оконечности пролива, и Византия (Константинополь, Стамбул) на европейском побережье, почти напротив. На калхедонской монете над дельфином изображен хлебный колос, а в Византии вместо колоса изображалась корова. Это вызывало в памяти скитания Ио — мифической дочери Инаха и жрицы Геры в Аргосе, — которую Зевс обратил в корову, чтобы спасти ее от ревности Геры; пролив же, который переплыла Ио, получил название Βόσπορος — «коровий брод».

Калхедон, где были обнаружены доисторические следы обитания, возможно, вначале был фракийским поселением, — но позднее его колонизовали мегаряне (согласно традиции, в 685 г. до н. э.). Геродот сообщает, что полководец Дария I Мегабиз называл основателей города слепцами — ибо они не заметили превосходного места по другую сторону пролива, где лишь семнадцать лет спустя был основан Византий 23. Но, скорее всего, первые пришельцы из Мегар не чувствовали в себе смелости вывести поселение на европейском берегу Боспора, среди фракийцев (там они были куда многочисленней и грозней, чем их соплеменники на южном берегу). Кроме того, Калхедон — хотя его порт оставался беззащитен против бурных течений — располагал хорошими пахотными землями (о чем красноречиво свидетельствует колосок на местной монете) и получал прибыль от медных копей и добычи полудрагоценных камней на соседнем островке Халкитида (ныне Хейбелиада), название которого, происходившее от слова χαλκός («медь»), позднее привело к «превращению» Калхедона — в Халкедон (истинное же происхождение исконного названия города неизвестно).

Местный законник Фалей (V век до н. э.?) записал — или закрепил — правила, предписывавшие поддерживать ограниченный состав граждан. Он настаивал на имущественном равенстве среди них — во избежание внутренних распрей. Позднее Калхедон, примкнувший к Ионийскому восстанию, был разрушен персами (494 г. до н. э.). Те, кто уцелел, нашли пристанище в Месембрии (совр. Несебр) на Черноморском побережье, который примерно десятилетием раньше был сообща основан Мегарами, Калхедоном и Византием.

Даты основания Византия назывались различные — 668, 659 и 657 гг. до н. э. Основали его тоже выходцы из Мегар, хотя, наверное, с ними прибыли и переселенцы из других городов Средней Греции и Пелопоннеса. Они подчинили себе коренное фракийское население, низведя туземцев до положения «крепостных» (вроде илотов) под прозванием пруников (яробуион) — «вьючного скота».

Мегарское поселение Византий — которое средневековый хронист уподобил треугольному парусу, развевающемуся на ветру, — заняло большой мыс у западной оконечности Бос-пора, южной стороной обращенный к Пропонтиде, с продолговатой естественной гаванью Хрисокерас (Хргхюкерои;, Золотой Рог) с севера. Золотой Рог, лишенный речных стоков, представлял собой свободную от наносов заводь, защищенную от северного ветра холмами. Он служил переправой еще в более ранние века и был спасительной гаванью для судов, собиравшихся «штурмовать» опасные воды Босфора или только что это проделавших. К тому же ветры, чинившие столько препон, загоняли в Рог несметные косяки рыб, — из-за чего, может быть, он и был прозван «Золотым».

Когда персидский царь Дарий I возвращался из похода в Европу (ок. 513–512 гг. до н. э.), диктатор Византия Аристон, вслед за Аристагором Кизикским, отказался чинить ему зло. Однако во время Ионийского восстания многие византийцы покинули город, прежде чем прибыл финикийский флот персов, и вместе с калхедонянами бежали в Месембрию, основанную совместно с ними.

Между тем будущему Византия ничто не угрожало: его было легко защищать, а оборонительные стены города почитались крепчайшими во всех греческих землях. Кроме того, «с моря местность прилегает к устью Понта, — как позднее заметил Полибий, — и господствует над ним, так что ни одно торговое судно не может без соизволения византийцев ни войти в Понт, ни выйти из него. Понт обладает множеством предметов, весьма нужных для человека, и все это находится в руках византийцев» 24. Полибий написал это во II веке до н. э. С той поры, на протяжении тысячи лет с лишним, дали о себе знать и многие другие преимущества Византия; будучи мостом между Европой и Азией, этот город стал, уже под именем Константинополя, столицей всего западного мира.