Майкл Грант - Греческий мир в доклассическую эпоху

Когда Олимпийские игры были возрождены уже в наше время, их устроители вначале надеялись, что состязания будут проводиться в любительском духе, — ибо считалось, что таковы были отличительные особенности изначальных празднеств. Однако подобное истолкование древних состязаний ошибочно, потому что они требовали столь напряженных упражнений, что это неизбежно порождало изрядную степень «профессионализма». Недаром само слово &&Хоч означало отнюдь не игру или забаву, но тяжкую борьбу, муку и боль.

Вместе с тем знаменательным «побочным эффектом» Олимпийских (и других) игр стал тот толчок, который они дали разного рода художественному творчеству. Огромное количество ранних образцов металлической пластики было выполнено именно для посвящения в Олимпию. Кроме того, и в дальнейшем эти состязания в немалой мере подстегивали развитие греческой скульптуры: ведь главным предметом ее изображения было человеческое тело, которое и прославляли атлетические соревнования, — причем тело мужское, ибо женщины к участию в играх не допускались, хотя со временем были введены добавочные, уже сверх основной программы, состязания в беге — в честь Геры.

Эвбея (в новогреческом произношении Эввиа) — крупнейший, после Крита, остров Эгейского архипелага; его длина составляет 170 км, а ширина колеблется от 6,4 до 48 км. От Беотии и Аттики его отделяет узкая водная полоса, в древности называвшаяся Эвбейским морем. Его наиболее узкий отрезок — пролив Эврип, минимальная ширина которого менее 90 м, — был весьма удобен для захода судов, тогда как восточное побережье Эвбеи, обращенное к открытому Эгейскому морю, грозило им суровыми скалами и стремительным течением. Жители, населявшие в эпоху бронзы западную часть Эвбеи, — абанты (предположительно племя фракийского происхождения из Абы в Фокиде), — упоминаются в списке ахейских кораблей Гомеровой Илиады. О населении северной и южной оконечностей острова говорилось, что это смешанные племена северного происхождения, — известные как эллопы и дриопы соответственно.

Историческими городами на Эвбее были Халкида, Эретрия, Гистиея, Герест и Карист. Важнейшими из них были Халкида и Эретрия, расположенные неподалеку друг от друга на юго-западном побережье. В позднебронзовом веке (микенская эпоха) этот край, составлявший часть области, заселенной абантами, попал под влияние соседней Беотии. Затем сюда переселилась одна из ветвей греков-ионийцев — очевидно, в ту пору, когда другие их сородичи перебирались на Киклады и в Ионию. Впоследствии эти два крупных эвбейских города играли заметную самостоятельную роль в дальнейшем подъеме Греции.

Халкида, возвышавшаяся над самым узким отрезком Эврипа, сохраняла некоторые религиозные традиции минойской эпохи; считалось (возможно, ошибочно), что по окончании Троянской войны со основал афинянин Коф. Эретрия лежала юго восточнее — там, где пролив значительно расширяется. Поселение, существовавшее здесь в эпоху бронзы, согласно Страбону, носило название Меланеиды. Рассказывали, что после Троянской войны его повторно основал Ээл из Афин, а имя ему дал по названию местной агоры. Но Страбон упоминает и другой возможный (видимо, более правдоподобный) источник этого названия, — а именно, что прежде где-то поблизости существовало поселение Аротрия. (Приводит он и еще одну этимологию — от Эретриея из Макиста в Трифи-дни, пелопоннесской области.)'

Можно сказать, что Халкида и Эретрия задали воинственный тон всей позднейшей греческой истории, так как издревле вели непрестанный спор за обладание Лелантской равниной, обязанной своим именем Леланту (ныне Каламондари) — стремительной и бурной реке. Рядом с целебными водами Ле-ланта, протекавшего между двумя городами, залегали богатые руды меди и железа. Именно здесь в недавнее время были сделаны удивительные открытия — близ современного селения Лефканди, которое в древности, возможно, звалось Ле-лактом; но Лефканди можно отождествить и со «старой Эрет-рией», упоминаемой Страбоном 2, если только оно не было просто зависимым владением этого города.

Ок. 1150 г. до н. э. на месте Лефканди существовало поселение микенского времени (позднего бронзового века). Располагаясь на широком полуострове с удобным причалом, оно в то же время занимало выигрышное место по отношению к Лелантской равнине. Однако самое удививительное (учитывая нынешнее состояние наших знаний) — это исключительный расцвет, который переживало поселение после краха микенской цивилизации, в течение последующего переходного периода (начиная примерно с 1075 г. до н. э.), обычно называемого «темными веками», — хотя на Эвбее (а отчасти и на Крите и Кипре) не наблюдалось резкого культурного спада, который оправдывал бы такое определение. Ибо жители Лефканди, пусть весьма немногочисленные (о сколько-нибудь точных цифрах ведутся споры), стали, очевидно, одними из первых греков, ввозивших предметы роскоши с Ближнего Востока, в особенности из северной Сирии и Финикии.

Так, среди находок из гробниц (в частности, на невысоком холме Туба, возвышающемся с севера над Лелантской равниной, а с запада обращенном к морю) обнаружено ожерелье из фаянса (голубоватого стекла) середины XI века д 0н. э., вазы, пластинка и египетское кольцо из сходного материала и набор бронзовых колес, возможно, кипрского происхождения. Кроме того, в могилах были найдены образцы афинской протогеометрической керамики (ок. 950–900 гг. до н. э.), а также сосуды, выполненные в местном, эвбейском протогеометрическом стиле. А терракотовый кентавр 34,5 см в высоту являет на редкость ранний пример фигурной пластики.

Раскопки в Лефканди обнаружили также развалины сооружения апсидального типа, относившегося, вероятно, к X веку до н. э… Насколько возможно судить, их форма и характер своей усложненностью заметно опережали зодчество той эпохи в остальной Греции. На каменном фундаменте стояли стены из кирпича-сырца, изнутри облицованные гипсом; на наружных верандах тянулись ряды деревянных столбов-колонн. Постройка оказалась неожиданно велика: сорока трех метров в длину и одиннадцати в ширину. Судя по ямам, выкопанным для пифосов (хозяйственных кувшинов), это было светское здание, — но в то же время оно явно указывает будущее направление в монументальном храмовом зодчестве.

В слое, располагавшемся над строением, обнаружились два пышных захоронения. Одно из них (возможно, героон [црфоу] — святилище героя) — могила воина, который, судя по всему, принадлежал к царскому роду или бывшей царской династии. Его кости и прах были найдены внутри амфоры; они были завернуты в полоски ткани, от которых, как ни странно, сохранились отдельные лоскутки. Во втором погребении обнаружились сожженные останки женщины. На скелете поблескивали позолоченные височные кольца, крупные булавки для одежды и бюстгальтер, украшенный большими дисками. Возле головы ее лежал жертвенный нож: быть может, это указывало на то, что смерть ее явилась человеческим жертвоприношением. Рядом с ней были найдены скелеты трех или четырех лошадей. Следы литейной мастерской по соседству, относившейся к началу X века до н. э., говорят о том, что местные жители уже не только ввозили металлическую пластику с Ближнего Востока, но заимствовали и освоили саму технику литья. Золото и другие предметы роскоши продолжали прибывать с востока, и в Лефканди накапливалось все больше богатств. Но ок. 865 г. до н. э. произошло резкое исчезновение подобных погребений, хотя жизнь здесь продолжалась, уже на более скромном уровне, вплоть до 700 г. до н. э.