Майкл Грант - Греческий мир в доклассическую эпоху

Если, как предполагалось, Лефканди и есть «старая Эрот-рия», упоминаемая у Страбона, то, быть может, прекращение этих захоронений объяснялось тем, что отсюда — как и из других деревень — жителей переселили ради фактического и политического объединения «новой Эретрии»; но такая точка зрения порождает ряд хронологических затруднений. Как бы то ни было, обновленная Эретрия, в десяти километрах к востоку от Лефканди, стала городом весьма внушительных размеров, богатым золотом и бронзой. Найденная здесь керамика относится приблизительно к 875–825 гг. В Эретрии имелся храм Аполлона Дафнефора (ок. 750 г. до н. э.) и местный героон. По-видимому, в ту же пору произошло объединение Халкиды, превратившейся из пяти прежде одиночных деревень в крупный город, знаменитый своим бронзовым литьем. Гесиод получил в награду треножник на поэтическом состязании, устроенном на похоронах Амфидаманта Халкид-ского (раздел 4, ниже).

Политические отношения Лефканди с Халкидой и Эретрией воссоздать невозможно, но, скорее всего, они были достаточно тесными. Ясно одно: Эвбея извлекала выгоду из своего географического положения, первой возобновив торговлю с заморскими странами, прервавшуюся к концу микенской эпохи. Если в Лефканди раньше были установлены связи с восточными землями, то Халкида стала крупным ремесленным центром, и здесь, как и в Эретрии, даже правящая знать — учредившая государство всадников, сменившее единовластное правление, согласно Аристотелю 3, — не гнушалась подобных занятий или поиска людей для них.

Значительную роль в возобновлении этих связей играли по меньшей мере три порта в северной Сирии — Аль-Мина, Посидейон и Палт. Из этих городов (а возможно, и из торговых кварталов финикийских городов) к эвбеянам и к другим грекам, жившим на материке, поступали золото и серебро, а также разнообразные изделия, послужившие грекам образцами для «ориентализирующего» стиля в искусстве. Затем, в свой черед, часть этих товаров эвбеяне отправляли на свои рынки (эмпории) в Питекуссах и Кумах, в Южной Италии (Глава VII, раздел 1), где они вели торговлю с этрусками (Приложение 3). Кроме того — хотя эту честь «оспаривали» и другие города (Глава I, примечание 35), — есть серьезные основания предполагать, что финикийский алфавит (Приложение 1), легший в основу греческого письма, впервые проник в Халкиду именно из упомянутых северно-сирийских портов. Одна из самых ранних алфавитных надписей была найдена в Питекуссах, эвбейском торговом эмпории.

Между тем Халкида — несомненно, с помощью выходцев из других городов, — играла главную роль и в основании Регия (примерно до 720 г. до н. э.), который, быть может, стал первой греческой колонией на крайнем юге Италии. Регий обрел влияние благодаря выгодному расположению на берегу Сицилийского (Мессинского) залива, который, должно быть, напоминал переселенцам родной Эврип. Кроме того, рассказывали, что уже ок. 734 г. до н. э. выходцы из Халкиды основали Наксос — первую греческую колонию на Сицилии, а вскоре к ним прибавились Леонтины (основанные тем же Феоклом) и Катана. Эти сицилийские поселения были созданы главным образом ради окрестных плодородных земель.

Таким образом, Халкиде принадлежала главенствующая роль в освоении западного мира. Кроме того, совместно с Эретрией она колонизовала имеющий форму трезубца полуостров на македонском побережье, названный поэтому Хал-кидикой (Глава VIII, раздел 2). Халкида, чье аристократическое правительство оставило многих граждан без пахотной земли на родине, вывела более тридцати поселений (опять-таки при участии других полисов) на Сифонии и Акте, тогда как Паллену и побережье Фермейского залива заселили эрет-рийские колонисты. Все эти новые поселения обзавелись легендами, где говорилось, что при их основании не обошлось без дельфийского оракула. В распоряжении переселенцев появились земли, дававшие хороший урожай зерновых, а с тыла оставались «про запас» просторы, пригодные в будущем как источник для работорговли.

Однако незадолго до 700 г. до н. э. обе эвбейские метрополии этих колоний встряли в ожесточенную и продолжительную борьбу за обладание тучной Лелантской равниной, простиравшейся между ними. Это была самая ранняя из греческих войн, имевшая полное основание называться исторической.

Исход войны был предметом живейшего интереса различных греческих государств. И не только потому, что на карту было поставлено благополучие заморских владений враждующих городов, но и еще потому, что Халкида контролировала Эврип —· жизненный путь сообщения между Эвбеей и материком, — а Эретрия владела рядом Эгейских островов, в частности, Андросом, Кеосом и Теносом. Следственно, обоим полисам не составило труда обзавестись союзниками. Например, Самос, Фессалия и Коринф (невзирая на соперничество в делах колонизации), по-видимому, выступали на стороне Халкиды, а Милет и, вероятно, Мегары поддерживали Эрет-рию.

Дельфийский оракул будто бы предрек Халкиде первенство среди всех прочих греческих городов, ввиду хорошего оснащения ее бойцов 4в этот период аристократических войн, предшествовавший появлению гоплитской фаланги, — хотя, быть может, как предполагает само название Халкиды, «бронзового города», здесь был значительно усовершенствован нагрудник, позднее служивший чрезвычайно важной частью гоплитского снаряжения. Халкидская конница тоже была настолько мощной, что местные земельные аристократы даже прозывались гиппоботами (Ιππόβοται), буквально — «коневодами». Правящее сословие в Эретрии тоже звалось всадниками (Ιππείς); отмечалось, что город может выставить 600 таких всадников, а также 60 колесниц и 3000 пехотинцев.

Сохранились сведения о том, что одно сражение в ходе этой Лелантийской войны увенчалось крупной победой хал-кидян, чьим превосходным войскам помогали фессалийские конники. Однако остается неясным, насколько решающим был этот успех, ибо если Эретрия, при таком исходе войны, явно утратила былую роль ведущего полиса — в частности, потеряв Андрос, который ок. 650 г. до н. э. вывел собственную колонию на Халкидику, — то и Халкида с тех пор перестала быть крупнейшей торговой державой, уступив место своему бывшему союзнику Коринфу. Возможно, эвбейские города, по крайней мере временно, были разрушены или ослаблены продолжительной войной (которая, очевидно, и привела к окончательному уничтожению Лефканди). Вместе с тем, хотя споры за Лелантскую равнину в дальнейшем постоянно возобновлялись, Халкида была по-прежнему в силах выполнять свои замыслы в отношении колонизации севера. А Эретрия возводила мощные укрепления, производила огромные сосуды на высоких ножках (ок. 700–650 гг. до н. э.) и к тому же имела златокузнечную мастерскую, от которой остался богатый склад.