Жорж Вигарелло - История тела Том 1 [От Ренессанса до эпохи Просвещения]

Однако не всем проституткам удавалось остаться в ладах с религией и законом. Те, которых обвиняли в преступлениях или сексуальном распутстве, подвергались суровым наказаниям: публичной порке, стоянию у позорного столба, заключению в тюрьму, высылке, депортации и даже клеймению каленым железом. Клеймение исчезает приблизительно к середине XVII века — возможно, потому, что оно наказывало женщину на всю жизнь, не давая ей возможности искупить вину. В любом случае в течение XVIII века суровость наказаний для проституток постепенно снижалась. Общество все яснее осознавало, что проституция вызвана прежде всего бедностью и путана является скорее жертвой, чем грешницей или посланницей дьявола. Так что отношение к нарушительницам сексуального порядка постепенно менялось. Во Франции колонии пополняли женщины брачного возраста (между четырнадцатью и тридцатью годами), которых признали «исправимыми», то есть относительно юными и небезнадежно испорченными. Менее суровым наказанием было пребывание в течение нескольких месяцев в госпитале или тюрьме, например в приюте Святой Пелагеи, основанном мадам де Ментенон в 1662 году как филиал госпиталя де Ла Пити. Считалось, что постоянный труд, униформа и благочестивая атмосфера этого места способствуют перевоспитанию женщин, погрязших во грехе. В то время как мужчины по большей части владели ремеслом, к которому возвращались после выхода из тюрьмы, уделом большинства «исправившихся» проституток были непостоянные занятия с низким доходом: продажа пищи, стирка, парикмахерское дело и текстильные работы (шитье или вышивка). Это не позволяло им содержать себя и вновь толкало на улицы. В результате получался замкнутый круг из освобождений и задержаний. Подобные меры могли лишь незначительно сдержать наплыв огромного количества проституток, бродивших по городам Европы. Согласно архивам Парижской префектуры полиции, в 1762 году в этом городе, в котором жили меньше 600 тысяч человек, насчитывалось около 25 тысяч «девиц, путан и содержательниц публичных домов». По расчетам магистрата Патрика Кохуна, в 1797 году из 1 миллиона людей, населявших Лондон, 50 тысяч составляли женщины, торговавшие своим телом. Проституция приобретала внушительные масштабы, и бороться с ней становилось все труднее.

Двойной стандарт по–прежнему определял сексуальные нравы. Во–первых, считалось, что холостые мужчины должны получить определенный опыт до свадьбы, а во–вторых, поддерживалось неравенство на рынке труда, при котором женщины почти не получали профессионального образования, а их труд оплачивался гораздо хуже мужского. Комбинация этих факторов создавала среду для женской бедности и открывала женщинам дорогу к проституции. Несмотря на отдельные кампании против путан низшего ранга (реформационные порывы служителей церкви или ревностных магистратов, полицейские облавы, рейды гражданских организаций вроде британского Общества за реформирование нравов), рынок сексуальных услуг продолжал предоставлять всем социальным классам постоянную альтернативу брачному ложу. Этот рынок сосуществовал не только с брачным рынком, но и с рядом других эротических практик. Последние существенно отличались от дозволенной и недозволенной гетеросексуальной культуры, ставя тем самым перед моральным и духовным сознанием Европы совершенно иные проблемы.

Множество современных исследований, посвященных альтернативным сексуальным практикам, показало, что гетеросексуальная модель поведения человека в браке или вне его (конкубинат, адюльтер и проституция) сосуществовала с другими возможностями эротической активности. На протяжении всей эпохи Старого порядка мастурбацию, скотоложство и гомосексуальность либо игнорировали, либо терпели, либо пресекали. Церковь и светские власти заботились о теле общества, в котором распространялся противоестественный грех, в то время как медикализация сексуальности, возраставшая со второй половины XVII века, добивалась скорее заботы о теле индивидуальном, пораженном пагубным воздействием некоторых сексуальных практик, считавшихся вредными для здоровья.

Историю мастурбации, известной под названиями «порок уединения» или «грех Онана», трудно изучать, поскольку большинство сведений о ней — косвенные. Согласно теологам, мастурбация, как и coitus interruptus, содомия и скотоложство, являлась противоестественным грехом. Иногда она рассматривалась как одно из самых серьезных сексуальных нарушений. Считалось, что молодые люди, которые прибегают к аутоэротизму, теряют интерес к браку: «Мужчины не захотят брать жен, а женщины мужей, когда подобным способом они удовлетворяют непристойные потребности, год за годом, то есть, увы, до самой могилы» [393] Benedicti J. Somme des Péchez. Paris, 1601. Livre II. Chap. VIII (BNF cote D 6502). Цит. no: Flandrin J.–L. Familles, parenté, maison. P. 186. . Гораздо хуже, если молодые люди продолжают предаваться этому пороку на супружеском ложе и, значит, избегают зачатия, как это делал персонаж Ветхого Завета Онан (Бытие, 38:6–10). Для теологов мастурбация подразумевала одновременно и отказ от исполнения супружеского долга, и преступное использование противозачаточных мер в форме coitus interruptus.

Однако в глазах церкви и общества мастурбация была наименьшим из зол. Это был единственный грех «против природы», который не числился в списке «особых случаев» (cas réservé) — тяжких грехов, разрешить от которых мог только епископ. Это означает, что в грехе мастурбации исповедовались очень часто, он был тривиальным, и любой священник мог отпустить этот грех прихожанину, не беспокоя свое начальство. Литература же бралась за этот сюжет с трезвым юмором. В «Болтовне роженицы» (1622) мать навещает дочь, которая только что родила седьмого ребенка, и в отчаянии восклицает: «Если бы я могла представить, что моя дочь окажется столь проворной, я бы разрешила ей чесать передок до двадцати четырех лет, не выдавая замуж» [394] Lebrun F. La Vie conjugale sous l’Ancien Régime. P. 94. .

Изолированность подростков в школах–пансионах, где запрещалось общение с противоположным полом, толкала молодежь к тому, чтобы искать компенсаторные удовольствия. Они упоминаются в первом издании «Правдивого комического жизнеописания Франсиона» (1622) Шарля Сореля, в вырезанном позднее описании жизни французского школяра: «Что до меня, я не очень любил это удовольствие, понимая, что это бесполезное растрачивание хорошего семени, вместо того чтобы оставлять его в том месте, где оно принесет пользу: и мне совершенно не хотелось сделаться врагом дам, которые смертельно ненавидели всех, кто лишал их того, что им положено» [395] Daumas M. La Tendresse amoureuse. P. 42. В русском переводе 1990 г. этот отрывок также отсутствует. ( Прим. пер. ) . В начале XVIII века подмастерье Джон Канон и его друзья во время групповой мастурбации рассматривали разделы о техниках зачатия в книге по популярной медицине, принадлежавшей его матери [396] Porter R., Hall L. The Facts of Life. P. 7. . В середине столетия юный англичанин Джеймс Босуэлл с ужасом узнал от школьного товарища, что удовольствие, которое он ощущал, карабкаясь по деревьям, на самом деле преступно. Подобная неосведомленность встречалась довольно часто. В 1744 году синодальный устав Булони обязал кюре опрашивать молодых людей на предмет «преднамеренных поллюций, о которых многие не думают, что они входят в число плотских дел» [397] Flandrin J.–L. Les Amours paysannes. P. 164. .