Коллектив авторов - Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 2

Познаньские события усилили озабоченность советских лидеров происходящим в некоторых странах-сателлитах, равно как и раздражение по поводу претензий югославов на свой особый путь к социализму. Ведь оппоненты действующих режимов в Восточной Европе не только активно пропагандировали югославский опыт, зачастую ими идеализировавшийся, но и призывали к более независимой внешней политике по образцу титовской Югославии. В Москве с настороженностью реагировали на растущее югославское влияние, видя реальную опасность формирования альтернативного идеологического центра в мировом коммунистическом движении. Этому способствовала и сохранявшаяся независимая внешняя политика Югославии — встречаясь с лидерами стран Третьего мира, И. Броз Тито неизменно подчеркивал ее внеблоковый характер. Попытки мягко образумить югославского лидера, заставив его воздержаться от проявления ответных симпатий к оппозиционерам в странах Восточной Европы, были предприняты Н.С. Хрущевым в ходе их неформальных встреч на Адриатике и в Крыму в первой половине осени 1956 г. Под давлением Москвы, желавшей полного примирения венгерской и югославской элит, сильно поссорившихся вследствие дела Райка, Тито принял в Белграде преемника Ракоши Э. Гере, однако возвращение венгерской делегации в Будапешт 23 октября совпало с началом в Венгрии мощнейшего народного восстания, потрясшего сами основы коммунистического режима.

Впрочем, вплоть до того момента, как на улицах Будапешта вечером 23 октября пролилась первая кровь, главное внимание Москвы было приковано к событиям в Польше. Подстегиваемые популярным молодежным еженедельником «Попросту», студенты на массовых митингах потребовали создания новой, независимой от ПОРП, молодежной организации, возвращения В. Гомулки на пост лидера партии, а стране — полноценного государственного суверенитета (т.е. избавления от назойливого опекунства со стороны СССР). Повсеместно начали возникать «революционные комитеты» молодежи, обращавшиеся к наследию раннего большевизма, в котором искали альтернативу сталинизму. Вновь активизировалось рабочее движение, особенно в столице, где молодой глава парторганизации автомобильного завода в Жерани Л. Гозьдзик, действуя в сцепке с реформаторами, в многочисленных речах перед трудовыми коллективами призывал перенести на польскую почву югославскую концепцию заводского самоуправления. Чрезвычайно популярный в массах, Гозьздик вошел в историю как «трибун варшавского люда».

19-21 октября прошел переломный VIII пленум ЦК ПОРП, в ходе которого В. Гомулка был избран первым секретарем, а в состав Политбюро кооптировали нескольких его соратников, до того пребывавших вне общественной жизни. Встревоженные развитием событий, советские руководители (Н.С. Хрущев, А.И. Микоян, Л.М. Каганович, В.М. Молотов) 20 октября прибыли в Варшаву. Главной целью визита было не допустить исключения из правящей верхушки консерваторов, коих московские гости громко именовали «выразителями польско-советской дружбы». Одновременно были приведены в движение советские танковые части, расквартированные в Лигнице. Сложилась крайне драматическая ситуация, осложненная еще и тем, что министр обороны ПНР советский маршал К.К. Рокоссовский во всем поддерживал консерваторов. Командующие родами войск и флотом вышли из-под контроля министра обороны, сформировав свой штаб. Возникла опасность советско-польской войны. Благодаря взаимным уступкам ситуацию удалось разрядить. Н.С. Хрущев дал добро на избрание В. Гомулки, а последний в свою очередь гарантировал, что Польша останется членом ОВД. Не последнюю роль, как полагают, сыграла в этот момент позиция китайского руководства, которое открыто выразило симпатии Гомулке и грозило КПСС охлаждением отношений в случае советской интервенции.

В. Гомулка вернулся на пост лидера партии, выдвинув концепцию «польского пути к социализму». Суть этой концепции сводилась к признанию права гражданина исповедовать иное мировоззрение, нежели марксистское (при условии добросовестной работы на благо страны и строя), повышению роли Сейма, разделению функций партийных и государственных органов, установлению рабочего самоуправления на предприятиях, неприятию принудительной коллективизации деревни. В области внешней политики утверждалось равноправие всех стран социалистического лагеря и признание правомочности разных путей к социализму.

В знак солидарности с развернувшимся в Польше массовым движением за реформы и суверенитет 23 октября в Будапеште состоялась организованная студентами массовая демонстрация. Число ее участников с каждым часом возрастало. Не удержавшись в рамках мирной митинговой акции, к вечеру она переросла в вооруженное восстание. При штурме здания радио, откуда восставшие собирались зачитать всему миру свои программные требования, пролилась кровь. Переломить ситуацию в городе не сумел и сохранявший пока еще кредит доверия И. Надь, обратившийся к народу на площади перед парламентом. О том, что «оппозиционеры и реакция» активно подготавливают «перенесение борьбы на улицу», посол СССР в ВНР Ю.В. Андропов еще утром информировал Кремль. Президиум ЦК КПСС заседал на протяжении многих часов, получая новую информацию о происходящем в Венгрии. Поздно вечером после некоторых дискуссий принимается решение о вводе в Будапешт танковых частей дислоцированного в Венгрии Особого корпуса Советской Армии, главным образом в целях устрашения восставшей толпы. Происходит перемещение на территорию Венгрии и новых воинских соединений из СССР. Все это, однако, только подлило масла в огонь. Приход советских танков оскорбил национальные чувства тысяч венгров, вызвал всплеск патриотических настроений. Начиная с раннего утра 24 октября развитие событий определял уже не стихийный выброс накопившейся энергии протеста против собственного коммунистического режима, а иной, внешний фактор — закономерное возмущение многих венгров силовым вмешательством извне. Ширящееся восстание приняло отчетливо выраженную национальную окраску, охватив при этом всю страну. Повсеместно формируются повстанческие отряды, возникают новые очаги сопротивления. Как в центре, так и на местах в считанные дни происходит распад действующих партийно-государственных структур, власть переходит к формирующимся революционным комитетам, а на производстве — к рабочим советам, требовавшим немедленного вывода советских войск, роспуска сил госбезопасности, широкой политической демократизации. Вышел на поверхность и деклассированный, люмпенский элемент, но главную движущую силу составил не он, а молодежь рабоче-крестьянского происхождения, получившая прекрасную военную подготовку в обстановке антиюгославской истерии начала 1950-х годов. Большинство современников оценивали происходящее в категориях революции, проводя исторические параллели с Венгерской революцией 1848-1849 гг. и выявляя их преемственность. Это нашло выражение и в программных выступлениях разнородных политических движений. Национально-освободительная риторика в них сочеталась с приверженностью социалистическим ценностям, призывы к возврату национализированной собственности прежним владельцам заняли совершенно маргинальное положение в программных требованиях восставших.