Ламберт Херсфельдский - Ламберт Херсфельдский. Анналы

Тогда же все саксы разом гневно ополчились против всех тюрингов, и говорили, что справедливее, мол, вести войну с ними, нежели с королем, потому что в то время, когда саксонское войско обратилось в бегство, тюринги, встречая беглецов на всех дорогах и перекрестках, нападали на них, грабили, терзали и, постыдно обобрав до нитки, изгоняли из своих пределов. Дошло уже до того, что раздоры, казалось, вот-вот приведут к насилию и страшной катастрофе. Но епископ Хальберштадтский и Отто, бывший герцог Баварии, по совету которых главным образом и велась саксонская война, спасительными речами укротили души разъяренной толпы, умоляя во имя Бога, чтобы они, охваченные дьявольской яростью, не повернули ныне в собственное нутро оружие, которое они дружно взяли для возвращения своей свободы, и этой внутренней смутой не придали новых сил и отваги своим врагам, которые одержали над ними столь горестную победу. Кроме того, узнав, что сломленный первой же неудачей народ сильно сожалеет уже об этой войне и одновременно тяготится ею, а также боясь, как бы народ, чей нрав постоянно изменчив и непостоянен, не схватил своих князей и, выдав их королю, не купил их кровью собственное спасение, они вновь предложили им восстановить мир и, поскольку понесенное однажды военное поражение внушило им отвращение и ужас, убеждали их направить теперь все силы на то, чтобы смягчить направленный против них гнев короля.

Всё это с величайшей радостью было выслушано и принято всем народом. Проведя совещание, они тут же отправили к королю епископа Бременского 898 898 Лиемара. и маркграфа Удо умолять его именем Бога, чтобы он по крайней мере теперь, насытившись их кровью, положил предел своему гневу и не уничтожал до конца жалкий остаток саксонского народа, уцелевший в ходе жесточайшей резни. Пусть лучше он назначит время и место, куда им можно будет безопасно прийти и защитить свое дело. Они готовы дать ему, согласно приговору всех князей королевства, желаемое удовлетворение за все обиды, которые причинили ему по его словам, короче говоря, предоставить любое удовлетворение, охотно претерпеть всё, что угодно, сохранив разве что жизнь и свободу, если только он отложит на время поход, который, как они узнали, он объявил против них всем князьям королевства. На это король ответил, что не откажет в прощении ни им, ни кому-либо другому, кто предлагает справедливое удовлетворение за свою вину, а что касается столь тяжкого и ужасного дела, то он не желает, да и не должен опрометчиво выносить приговор, пока не соберутся все вместе князья королевства, чьей чести оскорбление королевского величества касается напрямую и чья доблесть так же необходима для ведения войны, как и совет при заключении мира; тем более что саксы уже неоднократно обманывали его, обещая добро и мир. Он назначил своим князьям для сбора войска в поход 22 октября. Так что если они в самом деле раскаиваются в совершенном преступлении, пусть приходят туда и примут за совершенное безрассудство любой приговор, какой сочтут справедливым князья королевства.

Когда саксам сообщили об этом, их охватил сильный страх; они наперебой все помыслы направили на то, чтобы каким угодно способом смягчить гнев короля, заботясь прежде всего о том, чтобы предотвратить поход, который был объявлен против них столь сурово; они помнили, сколько несчастий принес им предыдущий поход и точно знали, что в возобновившейся после бегства войне будут теперь иметь дело с еще более ожесточенным врагом. Итак, они отправили вышеупомянутых послов, а вместе с ними также епископа Хильдесхаймского 899 899 Хецеля, который вновь приобрел милость короля. Это было в августе и сентябре 1075 г. и приказали им настойчиво умолять о восстановлении мира не только короля, но также и прочих князей; они, мол, обещают любое удовлетворение за совершенное преступление, даже выходящее за рамки законов и их врожденного статуса. На случай, если словам не будет веры, они передали этим послам заложников, скольких те захотели принять, которыми ручались в том, что их обещания не будут нарушены в результате легкомыслия, необходимости или изменчивости внезапно возникших обстоятельств. Но король, узнав по тайным признакам, что они задумали, всеми способами постарался не дать саксонским послам возможности переговорить с ним до завершения приготовлений к походу, а именно, опасаясь, как бы князья королевства, побежденные их мольбами и исполненным раскаяния смирением, не настроились по отношению к ним более милосердно. Мало того, он решил, что как для его чести, так и для его гнева будет более разумным, если только удастся, новыми поводами возобновить старую вражду и разбередить новыми ударами рану, которая, как он опасался, затянулась чересчур быстро. Для осуществления этого намерения он прибегнул к необычной и изысканной уловке. Так, он сделал вид, будто Соломон, муж его сестры, король Венгрии, вызвал его в Венгрию, чтобы уладить споры, которые были между ним и Иоасом, изгнавшим его из королевства, проведя доверительные переговоры с ними обоими.

Под предлогом этой поездки он, обманув всех князей королевства, отправился в Чехию 900 900 В сент. 1075 г. , не имея при себе никого из князей, кроме Германа, графа Глейберга, а также почти 500 специально отобранных для столь важного дела легковооруженных рыцарей, которые, сложив поклажу и прочее боевое снаряжение, были оснащены только для похода и битвы. Взяв в Чехии князя 901 901 Братислава. и чешское войско, король по тайным и весьма труднопроходимым тропам направился в Саксонию, надеясь внезапно напасть на зазевавшихся, как обычно говорят, людей и легко разгромить их, либо, если они попытаются оказать сопротивление, впредь иметь против них справедливую причину для войны и отказа в удовлетворении. Итак, он добрался до Мейсена, города, расположенного на границе Чехии и Саксонии. Там любезно принятый в городе его жителями он схватил епископа 902 902 Бенно. этого города и разграбил всё, что ему принадлежало, заявив, что он виновен в государственной измене уже потому, что за всё время Саксонской войны ни разу не отправил к нему ни послов, ни писем, не дав тем самым никаких признаков сохраняемой по отношению к государству верности 903 903 Ранее Ламберт сам сообщал о возмущении Бенно. . Впрочем, этот человек церковной бедности, не имевший или имевший крайне незначительные вооруженные силы, если и имел какие-то желания против государства, то не мог сражаться, а потому не имел большого значения ни для той, ни для другой стороны, ни как друг, ни как враг.

Пройдя чуть дальше, король сжег несколько сел и принял сдачу очень многих свободнорожденных, как вдруг высланные вперед лазутчики сообщили, что слухи о его плане уже давно дошли до саксов и они, собрав более 15000 вооруженных воинов, расположились лагерем неподалеку, готовые на следующий день с развернутыми знаменами вступить с ним в битву, если он добровольно не примет от них удовлетворение и мирные условия; короче говоря, речь идет о жизни его и всех его людей, решит ли он идти дальше или ожидать на следующий день в том же лагере, особенно учитывая то, что им, окруженным со всех сторон, некуда бежать, а отразить опасность своей рукой они не могут ввиду своей малочисленности. Всех, которые были вокруг короля, поразил сильный страх; они яростно порицали его глупость, то, что он, чересчур стремясь к личным успехам и не терпя промедления, с неумеренной дерзостью поспешил окончить многолетнюю войну 904 904 Война длилась всего два года. одним ударом и с детским легкомыслием отдал врагам и себя, и своих людей. Повинуясь их увещеваниям, король так спешно, как только мог, вернулся в Чехию, откуда и пришел.