Ламберт Херсфельдский - Ламберт Херсфельдский. Анналы

Когда он отступал, то некоторые саксонские легковооруженные рыцари, погнавшись за ним без ведома князей, непременно разбили бы его еще до того, как он покинул Саксонию, если бы граф Бото 905 905 Вероятно, граф Гослара. , который пришел к саксам от короля в качестве посредника, чтобы побудить их к сдаче, или, что более правдоподобно, путем пустого обещания прощения сбить их с толку и не дать преследовать его при отступлении, не обманул их следующей хитростью. Когда, покинув лагерь саксов и возвращаясь к королю, он узнал, что те медленно следуют за ним по пятам, то, избрав окольные тропы и длительные задержки в пути, едва за три дня проделал путь, который мог совершить за один день, чтобы благодаря этой задержке король смог обмануть врагов и оказаться в безопасности. Так, освободившись от опасности, король через несколько дней привел своих воинов, которые из-за трудов и недосыпания, но главным образом из-за голода и жажды, чуть ли не полностью пали духом, в Регенсбург 906 906 В октябре 1075 г. , когда близился уже день, в который войско должно было собраться в поход; он застал там саксонских послов, уже долгое время ожидавших его возвращения. Откладывая ответ, он долго держал их в неопределенности, чтобы они могли вернуться к своим только тогда, когда поход будет готов и над их шеями почти что зависнет уже вражеский меч. Когда почти в то же самое время после продолжительной болезни умер маркграф Деди, король передал его марку 907 907 Нижний Лаузиц (Лужицы). чешскому князю в награду за военную службу, хотя незадолго до этого жена маркграфа Адела отправила ему заложником вместо себя своего сына 908 908 Генриха. , которому согласно наследственному праву должна была перейти марка, а сам маркграф после восстановления мира в Герштунгене всегда сохранял по отношению к королю и государству нерушимую верность.

Между тем саксы и тюринги в тревожном беспокойстве колебались между страхом и надеждой, войной и миром, угрозами и просьбами и, проводя частые совещания, не могли решить, что делать, куда обратиться, каким образом распутать столь запутанное дело. Одни полагали, что, поскольку король твердо настроен на уничтожение всего народа Саксонии, им следует предать огню всё, что вражеское войско еще оставило от Саксонии и Тюрингии, а самим вместе со всем своим добром перебраться на ту сторону реки Эльбы; другие говорили, что надо, мол, призвать лютичей, народ, чрезвычайно враждебный христианскому имени, из их пределов и использовать варварское войско против варвара и непримиримого врага; третьи предлагали восстановить крепости, которые король приказал разрушить в Тюрингии и Саксонии, и, если они не могут защищать свою жизнь с помощью оружия, защищать ее с помощью неприступности этих мест, пока не утихнет гнев Господень. Однако простой народ все свои надежды возлагал на просьбы, а не на оружие; в случае, если они не помогут, он твердо и безотлагательно решил скорее претерпеть всё самое страшное и даже жестокое, чем вступать в битву и вновь испытать превратность судьбы, которую однажды уже испытал в несчастливом сражении. Князья же, которые сперва воспылали яростью, напротив, рьяно настаивали на своем, заклиная, чтобы те, вспомнив о прежней доблести, не оставили нарекания на свою славу 909 909 1 Макк., 9,10. и не бросали ныне постыднейшим образом то, что было начато столь славно; то, что в первом сражении они потерпели неудачу, объясняется тем, что у них не было ни короля, ни предводителя, под руководством и верховной властью которого они, связанные с ним вассальной клятвой, должны были бы вести войну, разбивать по его приказу лагерь, идти в бой, вступать в схватку с врагами и исполнять прочие обязанности воинской дисциплины; если устранить этот недостаток, то ни один король и ни одно войско не будут впредь неодолимы для саксонской доблести; единственным средством в их тяжелом положении и еще более тяжких ожиданиях и самым действенным орудием против наглости врагов является избрание ими короля и принесение ему клятвы сражаться по его слову до самой смерти за родину, за жен и детей, за законы и свою свободу. В этих и тому подобных размышлениях они, постоянно совещаясь, проводили когда по семь, а когда и по четырнадцать дней и всякий раз возвращались по домам в еще большей неопределенности. Когда они, размышляя таким образом, всё обсудили, всё взвесили, то ввиду свежей памяти о понесенном поражении решили, что в их положении нет ничего вполне безопасного и вполне надежного.

22 октября король, согласно уговору, пришел в Герштунген. Прибыли также все епископы и графы Тевтонского королевства. Здесь были Дитрих, герцог Мозельского края, и Гоцело, герцог Лотарингии, имевший при себе такие огромные силы, так хорошо вооруженные и столь тщательно отобранные в ходе весьма сурового воинского набора по всему краю, во главе которого он стоял, что они одни, казалось, и числом, и блеском боевого снаряжения далеко превосходили прочее королевское войско. Другие герцоги, а именно Рудольф, герцог Швабии, Вельф, герцог Баварии, Бертольд, герцог Каринтии, отказали королю в помощи, о которой он просил, заявив, что сожалеют о том, что напрасно пролили столько крови в предыдущем походе; они также оскорблены жестоким и неумолимым нравом короля, чей гневный пыл не смогли погасить ни слезы саксов, ни залившие поля Тюрингии реки крови 910 910 Но главным образом они, конечно, не желали дальнейшего усиления королевской власти. . Тем не менее прочие князья, которые собрались в огромном количестве, образовали довольно большое и мощное войско, хоть и сильно уступавшее тому, что было собрано в предыдущем походе.

Саксы и тюринги, вынужденные уже крайней необходимостью, собрались в очень большом количестве и, разбив лагерь неподалеку от королевского имения Нордхаузен 911 911 Возле Талебры и Гогенталебры, в округе Зондерсхаузен. , выслали навстречу королю архиепископа Бременского 912 912 Лиемара. , епископа Хильдесхаймского 913 913 Хецеля. и маркграфа Удо, настойчиво умоляя его направить к ним со его стороны князей, каких он сам захочет; они готовы провести с ними совещание и беспрекословно согласиться на всё, что будет признано справедливым. Однако король отказал им в этом, заявив, что его князья собрались здесь из весьма отдаленных пределов королевства не для вынесения приговоров, а чтобы вооруженной рукой потребовать у врагов удовлетворения за нанесенные всему государству обиды. Когда же мольбы послов с величайшим трудом наконец исторгли у него согласие, то не нашлось ни одного князя, который согласился бы взять на себя исполнение этой обязанности, ибо все боялись, как бы они не были отмечены в вероломстве у короля, если поведут себя более милостиво в отношении саксов, или не были обвинены в лживости у саксов, если обещают им прощение за содеянное, которое, как они твердо знали, никогда не последует со стороны короля. Три дня 914 914 22-24 октября 1075 г. прошли в этих колебаниях, в то время как послы постоянно то приходили, то возвращались назад, тревожа уши короля и всех князей теми же самыми речами. Поэтому король не отложил выступление, а выстроив в боевом порядке войско, с воинскими значками впереди ежедневно медленным шагом продвигался всё дальше и дальше, опустошая [окрестности].