Коллектив авторов История - Одесские катакомбы

*( Печатается по тексту журнала «Вокруг света», № 7, 1967 г. )

Яркий свет фонаря Валерия Юдина — руководителя отряда-скользит по стене и вдруг останавливается, словно наталкивается на преграду. Я всматриваюсь и вижу в световом овале полустершиеся буквы: «Да здравствуют Советы!»

Позже я видел в катакомбах и другие надписи, рисунки.

«Здесь жили патриоты своей Родины»

«Топи фашистов в грязи!»

Карикатура на Гитлера.

…Свет фонаря ощупывает стены. За каждой надписью, рисунком — человек, целый пласт жизни. Суметь бы только его поднять, разглядеть…

Все уже изрядно устали. Юдин останавливает отряд на ночлег. Ребята снимают тяжелые рюкзаки, надувают матрасы. Тихо звенит гитара. Кто-то тихо напевает песню…

Стихает песня. Время от времени тишину нарушают глухие шаги Валерия Юдина. Он проверяет, как устроились на ночлег новички.

Валерий — опытный турист. Он знает, что от того, каким будет для новичков этот первый в их жизни поход в катакомбы, во многом зависит, останутся ли они в «Поиске». И еще он знает, что чем лучше ребята отдохнут за ночь, тем больше сделают завтра. А работы предстоит завтра немало.

Спят ребята. А мы с Валерием сидим и разговариваем. Валерий вспоминает, как создавалась группа «Поиск».

Летом шестьдесят пятого года поехал Валерий в молодежный лагерь «Звездная республика». Вечером у костра Валерий рассказал ребятам о катакомбах. Об их возникновении. О революционерах и партизанах, скрывавшихся там. О тайнах, которые хранят бесконечные каменные коридоры…

— Ничто не исчезает бесследно, — сказал он ставшую потом любимой фразу. — Ничто! И наша задача разыскать героев. Восстановить добрые имена. Восстановить героические события. Рассказать о них людям. Разве это не настоящее дело?

На следующий день — 23 июля 1965 года — двадцать человек отправились в первый поход. Нет, пока не в катакомбы. Прежде чем идти в катакомбы, нужно было — как сказал тогда Валерий Юдин — «проникнуться к ним уважением!».

В этом походе Валерий рассказал ребятам, как ходить по катакомбам, как ориентироваться в запутанных коридорах, как отмечать свой путь.

А потом был первый поход в Усатовские катакомбы.

Ребята открывали для себя первые коридоры и залы. Давали названия. Так появились залы Электроников, Механиков, Надежды, Романтиков…

Появились находки. Поначалу скромные. Несколько гранат, патроны, винтовки. Потом на одной из временных партизанских стоянок нашли пишущую машинку и фонарь «летучая мышь». В фонаре даже сохранилось немного керосина.

Юдин объявляет подъем. Условившись с дежурными о контрольном времени возвращения, продолжаем поиски партизанской стоянки.

Первыми идут Валерий Юдин, Александр Иванович Щерба, Володя Никулин…

Коля Курчиков и несколько новичков тянут телефонный провод. Они пройдут за нами, насколько хватит провода, и будут ждать наших связных с сообщениями.

Ребята идут медленно. У поворотов и разветвлений Александр Иванович Щерба вычерчивает на стене свой знак — букву «Щ» и под ней стрелку.

— От зала Механиков я до партизанской базы за сорок минут добегал, — рассказывает Александр Иванович. — Но то в молодости было… Часа через полтора должны бы прийти.

Проходит полтора часа. А затем и два. Но базы все нет и нет.

— Наверное, не тем коридором пошли…

— Вернемся? — спрашивает Юдин.

— Нет, не нужно. Лучше поплутаем малость по боковым ходам, может, на что и набредем.

Идем извилистыми боковыми ходами, попадаем в огромный зал. С потолка свисают небольшие сталактиты. На полу находим полуистлевшую желтую обертку от дешевого табака «Одесский», который выпускали до революции братья Гофманы из Симферополя. Наверное, курил его кто-то из камнерезов.

Был ли кто-нибудь с тех пор в этом зале? Скорее всего нет. По крайней мере никаких следов не оставил. Пользуясь правом первооткрывателей, даем название залу. Отныне он будет называться «Бристоль».

По тому же тесному коридору ползком выбираемся из «Бристоля» в просторные выработки. Вдруг Володя Никулин взмахнул флажком.

Всматриваемся в знак, который он увидел. «Щ» и стрелка.

Александр Иванович улыбнулся,

— Мы часа два назад тут проходили.

— Точно, — разочарованно соглашается Юдин. — Мы сделали круг и вернулись на свой старый путь. Где-то совсем недалеко нас ждет Коля Курчиков.

Не прошло и получаса, как вдали затеплился огонек. Курчиков сидел в нише, вырубленной в камне, и читал книгу про связь.

— Ну что? — спросил он, когда мы подошли.

— Ничего, — устало буркнул Никулин.

— А я тут недалеко домик нарисованный нашел, — сказал Курчиков.

— Что-о? Домик? — заволновался Щерба. — Где?

— В этом ходу, — указал Курчиков. — Минутах в десяти отсюда.

— Это мой домик, ребята, — сказал Щерба. — Любил я домики рисовать. И еще деревья. И солнце… Пошли.

И действительно, минут через десять мы увидели нарисованный углем на стене домик. Рядом кудрявое дерево. А вверху, под самым потолком, веселое лучистое солнце.

— Где-то недалеко отсюда колодец, — стал припоминать Александр Иванович. — Когда нас гитлеровцы замуровали, люди нам иногда продукты в ведрах опускали.

Стали искать колодец. И вскоре нашли его. Почти у самой воды висело спущенное на веревке ведро с какой- то снедью. Это был сейчас чей-то холодильник.

Знают ли люди, живущие в том дворе, что когда-то их колодец спас жизнь многим партизанам? А может, и они в свое время выручали партизан?

Юдин сделал в блокноте пометку: нужно обязательно навестить хозяев колодца.

Недалеко от колодца Александр Иванович нашел свои старые знаки и уверенно повел нас по извилистым ходам.

— Где-то здесь была база. Да-да, где-то здесь.

Мы разошлись по узким коридорам. Бродили по ним, всматриваясь в старую кладку. Быть может, партизаны, покидая свою базу, заложили камнями подходы к ней?

Несколько часов поисков не дали никаких результатов.

— Разбирайте все забутовки, какие только найдете, — приказал Валерий.

Под руками Володи Никулина что-то жалобно звякнуло.

— Смотри, бутылка, — удивился он. Взял ее, руками обтер пыль.

В бутылке лежали какие-то бумаги. Осторожно вытряхнули их. Это были документы, завернутые в листок из книги.

Валерий взял документы. Какая-то справка…

— «Дана сия г-ну Ищенко Ивану Максимовичу…

— Ищенко? — переспросил Щерба. — Это наш. Погиб, рассказывали мне. Как из катакомб ушел, так вскорости и погиб.

Щерба взял справку, стал дочитывать ее:

— …в том, что он действительно работал в г. Лубны по ремонту печей и помещений, отведенных для германских войск. К работе относился добросовестно…