Кэтрин Грей - Средневековье. Полная история эпохи

Сохранилось, например, письмо короля Генриха III к Мабель, вдове Роджера Торпелла: «Мабель, вдове Роджера Торпелла. Она должна помнить, что король дает права на земли и наследников вышеупомянутого Роджера Торпелла, с правом женить наследников, Епископу Чичестерскому, канцлеру, на время детства наследников… Поскольку Уильям, старший сын и наследник, умер, король приказывает ей, ради нее самой и ее добродетели, не задерживать Айселотту, следующую по старшинству и наследованию, а передать ее посланцу епископа, который предъявит письмо, доказывающее, что он этим посланцем является». Довольно недвусмысленный приказ. А ведь Генрих III считался королем даже слишком либеральным. Учитывая же особенности характера Маргарет Анжуйской, легко понять, что Алис Стонор и ее муж просто боялись за себя и за дочь.

Второй причиной, по которой джентри и даже аристократы добровольно помещали своих наследниц на воспитание в могущественные семьи, было желание заключить союз о покровительстве своего рода, попасть на ту социальную ступеньку, которая в противном случае была бы недоступна. К примеру, дочери еще одного Стонора, Уильяма, уже во времена Эдварда IV воспитывались при дворе самой Сесилии, герцогини Йоркской, матери короля. И смогли устроить так, что их мачеха, всего лишь купеческая вдова, попала в светское общество и была в свите герцогини в 1476 году, когда та встречалась со своим сыном-королем в Гринвиче. Собственно, именно из письма этой Элизабет Стонор и известно, что герцогиня осталась недовольна платьями своих воспитанниц Стоноров и пригрозила, что если их отец не озаботится гардеробом девочек, она отправит их прочь.

И третьей причиной была привлекательность богатых брачных рынков, которыми потенциально и являлись дворы больших вельмож. Дороти Пламптон, в свое время засыпавшая отца мольбами забрать ее от леди Дарси (на которые тот ни разу даже не ответил, имея на руках еще пятерых сыновей и семь дочерей), с помощью леди Дарси благополучно вышла замуж. Леди, впрочем, изначально взяла Дороти к себе, чтобы помочь Пламптонам, переживавшим в тот момент не лучшие времена. У Дороти совершенно очевидно не было приданого, но для кого-то покровительства леди Дарси оказалось вполне достаточно.

А иногда в семьях появлялись сложные дочери, которые своим поведением доставляли семейству и себе такие проблемы, что единственным способом пристроить их хоть в какое-то замужество было покровительство какой-нибудь значительной леди. Например, у Агнес и Уильяма Пастонов, семьи уважаемой и имеющей дело с виднейшими аристократами своего времени, старшая из дочерей, Элизабет, ухитрилась связаться с каким-то молодцем, замужество с которым с точки зрения семьи было совершенно невозможным. Девицу побили и заперли, но отношения между дочерью и родителями осложнилось до такой степени, что она была готова выйти за Стивена Скропа, который по возрасту годился ей в деды и, по слухам, был исключительно безобразен, но даже из этой попытки ничего не вышло. Элизабет было уже 29 лет, когда ее взяла к своему двору вдовствующая леди де ла Поль — и через год засидевшаяся в девичестве бунтарка оказалась замужем за сэром Робертом Пойнингсом. Правда, муж вскоре погиб при Сент-Олбанс, но теперь Элизабет была сама себе хозяйкой. Впрочем, с мужьями ей определенно не везло. Ее второй муж, сэр Джордж Браун, ухитрился в 1483 году примкнуть к бунту герцога Бэкингема и был казнен. Невольно приходит в голову, что родители оказали Элизабет Пастон очень дурную услугу, пытаясь устроить ее жизнь наилучшим образом…

Если с современной точки зрения подобные методы кажутся бесчеловечными, то имеет смысл вспомнить о том, что феодальное общество держалось на иерархии и подчинении. Над каждым бароном был местный граф или герцог, над каждым пэром — король, и над всеми был Бог, представляемый Церковью. В свою очередь, и король, и пэры были зависимы от своих подданных — в Англии, по крайней мере, которая избежала многих несчастий, ограничив власть монарха уже в двенадцатом столетии. Дисциплина, умение подчинять себе свои страсти и подчинять себя вышестоящим, при таком положении вещей была практически базовой необходимостью. И девочки в этом отношении вовсе не были исключением. Им тоже нужно было учиться подчиняться, требовать подчинения и иметь превосходный самоконтроль.

Маленькая Одетта парализована, мать приносит ее к могиле Святого Людовика, случается чудо и Одетта снова может ходить. «Жизнь и чудеса святого Людовика». Франция. XV в.

Приношение сердца. Гобелен. Франция. 1400–1410 гг.

Наказание нерадивого ученика. Миниатюра. Конец XV в.

Образование и воспитание женщин вызывало в Средневековье столько споров, что их отголоски запутывают историков до сих пор. С одной стороны, женщина была вроде как сосуд греха, и вообще ее дело — рожать детей и вести хозяйство, зачем ей образование. Робер де Блуа, например, автор двух трактатов о воспитании, назвал их «Обучение господ» и «Целомудрие дам» — его подход к женскому образованию ясен уже по одним только названиям. В трактате для женщин у него в основном рекомендации не «оголяться», не разрешать другим прикасаться к их телу и губам, не слишком много есть и пить, не останавливаться пред окнами чужих домов, не лгать и т. д.

Примерно такое же мнение высказывает и Филипп Новарский, когда пишет о воспитании женщин. По его мнению, девушек, в отличие от юношей, не следует учить чтению и письму, если только они не собираются стать монахинями, потому что ненужные знания ведут только к греховным увлечениям, а для благополучия женщины достаточно плотской и нравственной чистоты.

Студентка на лекции знаменитого юриста Джованни де Леньяно в Болонском университете. 1385 г.

С другой стороны, практические соображения сильно противоречили идеологии. Кто управлял замком или поместьем, пока рыцарь воевал? Кто вел дела, пока торговец уезжал по делам, причем иногда чуть ли не на другой конец Европы? Кто присматривал за мастерской во время болезни и отсутствия ремесленника? Естественно, жены. По очень простой и практичной причине — жена была единственным человеком, которому можно было полностью доверять. Ее благополучие было полностью связано с благополучием мужа. Не зря супруги считались единым целым — жена возвышалась с мужем и разорялась вместе с ним, и им некуда было друг от друга деваться, «пока смерть не разлучит» (о средневековых разводах поговорим немного позже).